Похищение с сюрпризом

- Верно, - чародейка кивнула на стул. – Проходи, Ромина, присаживайся.

Та хмыкнула и проворчала:

- Всё-то ты знаешь.

- Не всё, - Дина грустно улыбнулась. – Я тыкаюсь, как слепой котёнок, полагаясь на магическое чутье. Но опыта не хватает. Цирковые трюки – это одно, а вот настоящее чародейство – не каждому подвластно. Всю жизнь учиться приходится.

Лизетта не собиралась сочувствовать вновь обретенной родственнице. Спросила с вызовом:

- Чего ты хочешь?

- Воссоединить семью, - дала Дина простой ответ. - Я всю жизнь мечтала разыскать отца и брата. Уж ты-то должна понимать, как трудно одной. Без родных.

Лизетта скривилась. Вот, обманщица! Да что она знает об одиночестве?!

- А как же твоя мать? Она не считается? Мать, которая всегда знала, где Гастон?

Ясные Динины глаза затуманила дымка.

- Она умерла при родах. Меня растила бабушка. До десяти лет. А потом и ее не стало.

- Но…но… - Лизетта подалась вперед, сжав кулаки. – Гастон видел Кару! Встречался в Алмании. Она передала ему медальон удачи.

- Это была я, - огорошила Дина. - Состарила себя, чтобы казаться солиднее. Наложила иллюзию. Девчонку-чародейку не воспринимают всерьез. А вот дама в летах – другое дело.

У Лизетты потемнело в глазах от злости.

- Ты безумна! Внушила брату, что матери на него плевать! И кто ты после этого?

Дина развела руками.

- Я не ожидала, что он вспомнит ее лицо. Мама опоила Габриэля настойкой забвения, прежде чем передать на воспитание другой семье. Мне бабушка рассказывала. Она знала о мамином поступке, но понятия не имела, у кого живет Габриэль. Мама «закрыла» его от нас, чтобы кровь не тянулась к крови.

Лизетта закрыла глаза, собираясь с мыслями. Как же складно всё у этой девчонки получается. Хотела семью, это понятное желание. Тут и гением быть не надо. Но тогда призналась б во всем Гастону сразу. Но Дина не сделала этого, нагнула туману, а сама следила за ними. С другой стороны, свой медальон она брату отдала…

Ох, поди пойми, честна Дина или преследует собственную цель. Лизетта больше никому не верила. Разве что самому Гастону. Он похититель и олух. Но в целом, честный олух…

- Однако ты сумела найти брата, - проговорила она ядовито.

- Сумела. Через тебя. Я за тобой следила. Знала, рано или поздно Габриэль появится на горизонте. Как увидела, сразу поняла, что это он. У меня есть отцовский портрет. Они похожи. А еще портрет самого Габриэля в детстве. С мамой. Папина работа.

Слова Дины звучали где-то далеко. В иной плоскости. Не здесь. Не в этой темной комнате, освещаемой тремя свечами. В комнате с тенями, пляшущими на стенах.

- Через меня? – спросила Лизетта хрипло. Остальное из сказанного не имело значения.

- Вы с Габриэлем давно друг другу предсказаны. Но тсссс, - Дина изящно приложила палец к тонким губам. – Об этом позже. Сейчас, главное, вытащить его из темницы. Для этого мне понадобится твоя помощь. А пока постарайся выспаться.

- Но…

- Не спорь, - потребовала Дина жестко. – Все разговоры и расспросы, когда мой брат окажется на свободе. Выпей это, - она подвинула к Лизетте бокал с источающим пар бордовым напитком, а ведь та могла поклясться, что минуту назад на столе ничего, кроме свечей, не было в помине. – Пей и ложись спать. Нам понадобятся твои силы…

****

Габриэль-старший говорил и говорил, а сын зачарованно слушал, всё еще не веря, что в них обоих течет кровь многих поколений императоров Эндории. Он же просто Гастон Ла-Пьер. Обычный парень, выросший в семье прислуги. А то, что с герцогским отпрыском дружил, так не дружба это была вовсе, как выяснилось. Да и не существовало между ними никогда ни равноправия, ни партнерства. Себастьен Винзур приказывал, приятель выполнял. А заодно шкурой рисковал ради очередной герцогской блажи.

А теперь вот – принц. Ну, здравствуйте, Ваше императорское высочество. Кто ж в это поверит? Гастон сам не верил. Бред. Самый настоящий бред…

Ох, не зря говорят, что правда иногда бывает чуднее любого вымысла…

Габриэль-старший, тем временем, рассказывал, что выжившая в роковую ночь императорская дочка приходилось ему матерью. Верные подданные помогли ей спрятаться, а впоследствии она вышла замуж за сына одного из них. Когда Габриэлю было семь лет, родители участвовали в восстании, но, увы, не смогли свергнуть с трона узурпатора. Крови пролилось немало. Император не пощадил и детей «заговорщиков. Кроме одного.

Почему выбор пал именно на него, Габриэль так и не узнал. Быть может, сработали медальоны Пенетьери, которые «отказались» защищать мать после памятной глупости, стоявшей жизни всей семье. Или вмешалась сама судьба, вынудив убийцу сохранить жизнь последнему из рода истинных правителей Эндории. Но факт оставался фактом: обожающий рисовать мальчишка оказался рабом виновника всех своих бед.

- Он быстро пожалел о принятом решении, - объяснил Габриэль-старший сыну. – Я не раз ловил на себе злые взгляды. Но моя смерть показалась бы окружающим слабостью правителя. Приходилось терпеть. К счастью для нас обоих, в гости приехал император Алмании и, оценив мои художественные способности, пожелал забрать к себе. Так я и покинул родную страну.

Гастон вновь подивился причудам судьбы или, лучше сказать, чувству юмора этой дамы. Алманский император вызволил отца из когтей чудовища, подарил шанс на новую жизнь. Если бы не он, Габриэль-старший и Кара не встретились, и Гастон с Диной не появились бы на свет. А ведь этот император – дед Лизетты! Может, они с женой, впрямь, предназначены друг другу еще до рождения?

- Получается, ты всегда знал, что происходишь из императорской семьи? – спросил он отца, размышляя, почему тот не заявил права на престол. А, главное, почему этого не сделала его мать. Народ Эндории, недовольный правлением бывшего министра, легко бы поддержал выжившую наследницу.

- Не всегда. Андре рассказал, когда я вырос. Это мой лис, - Габриэль-старший с уважением и любовью посмотрел на кашлянувшего (как человек!) серебристого зверя. – Я и не догадывался, что за медальон висит у меня на шее. Он, то есть, они маскировались. Слились и выглядели безделушкой. А лиса я считал обыкновенным оберегом, подозревая, что получил его, потому что в нашем роду были маги. Андре поведал мне правду, объяснил, что мать нарочно скрывала происхождение. Винила себя в гибели близких, стыдилась своего поступка. Она считала, что народ Эндории не захочет следовать за той, что вынесла медальоны из дворца и подставила семью под удар. Такой человек не заслуживает доверия. И трона. В восстании участвовала, чтобы искупить вину и освободить страну от гнета узурпатора. Надеялась, что после его свержения на престол взойдет кто-то достойный. Увы, ничего не вышло.

В отцовском голосе прозвучало столько горечи, что Гастона пробрал озноб. Вот, черти узурпаторские! Неужели, вновь обретенный родитель таки желает сделать то, что не удалось бабушке? Хочет свергнуть нынешнюю династию правителей и… хм… посадить на трон кого-то достойного? Или же он планирует там обосноваться сам?

- Ты хочешь стать императором? – спросил Гастон прямо.


Ни к чему догадки и увертки. Надоела неопределенность.

- Не хочу. Но наша семья подвела эту страну. Нам всё и исправлять, Гейб. Нам с тобой. Я ничего этого не планировал, когда отправился в путешествие. Хотел увидеть родные места. Но всё изменилось. Мы с Андре попали в беду. Не стану сейчас вдаваться в подробности. Будет время всё обсудить. Спасли меня монахи. Подобрали полумертвого и выходили. Понравилось мне с ними. Так и остался. Сначала при монастыре служил, а потом начал по стране ездить с другим монахом – братом Бернардом. Обходя дом за домом (и хижины, и замки) я многое узнал об Эндории, многое понял. Осознал собственное предназначение. Но императора и его наследника так просто не победить. Их защищает особенная магия. Один медальон с ней не справится. Нужно хотя бы два из трёх. А раз мы теперь вместе, значит, настала пора действовать. Ты готов покинуть стены темницы и начать путь к трону, Гейб?

Гастон растерянно кивнул. А что тут отвечать? Что бежать на волю готов хоть сию секунду, а вот освобождать целую страну – не очень? Лучше повременить со столь важными откровениями и решать проблемы одну за другой.

- Как выберемся, сразу же покинем столицу, - продолжал Габриэль-старший. – Мои люди ждут за ее пределами. Там спокойно всё обсудим и…

- Мне сначала жену найти надо, - перебил Гастон отца. – Я ж ее на пару часов только оставил. Она у меня бедовая, могла в неприятности попасть.

- Ты женат? – изумился Габриэль-старший. – Надо же. А давно ли был мальчик. Какая она? Красивая и умная, верно?

- Угу, - пробормотал Гастон. Не скажешь же, что только по ночам женушка предстает красивой девицей, а днем… днем как придется…

- И как зовут мою невестку? – спросил отец зачарованно.

- Лизетта.

Имя прозвучало всё равно, что гром. Лис Андре вскочил и издал рычание, похожее на волчье. А на лице Габриэля-старшего отразилась мука, будто на него обрушились все беды мира разом.

- Лизетта, - повторил он хрипло и горестно. – Лизетта Бельтрами?

- Ну да, - подтвердил Гастон растерянно.

- О, Гейб! – отец схватил его за ворот платья и встряхнул. – Серьезно?! Ты женился на принцессе Ромине?! На оборотне?!

Гастон с шумом выдохнул воздух. Вот, балда! Настоящий папенька приходился лучшим другом алманскому императору. Конечно же, он знает, под каким именем тот спрятал старшую дочь. С другой стороны, к чему эта паника? Ну, женился. И что? Брак с оборотнем – не самая страшная в жизни напасть, как показывает практика. Уж лучше Лизетта, чем Сабина, развлекающаяся в постели герцога.

- Что же ты наделал, Гейб! Что же ты наделал! – повторял отец, тряся сына. – Ты женился на Ромине и свел на нет все наши жертвы!

- Но я не поним…

- Разумеется, не понимаешь! Тебе нельзя было пересекаться с Роминой! Ни при каких обстоятельствах! Этой девчонке суждено стать причиной твоей гибели!

****

Лизетта спала беспокойно. Снился дом. Настоящий дом. Императорский дворец.

Она была жеребенком. Совсем маленьким. Тонкие ножки едва держали ее, копыта норовили разъехаться в стороны, а сердечко трепыхалось от страха. Пугала звенящая тишина, что господствовала в зале, в котором ее оставили одну-одинешеньку.

Но вдруг раздался шорох.

Из-за шторы, что полностью закрывала окно, выглянул мальчик.

«Лошадка», - протянул он заинтересованно и сполз с подоконника.

Подошел ближе и бесстрашно протянул руку. Лизетта собралась, было, фыркнуть, но в последний момент передумала. Потерлась головой о детскую ладошку. Мягкую, теплую…

«Габриэль!»

В дверях стояла чародейка Кара. Белая, как снег.

«О, боги! Что же ты наделал, Габриэль! Что же ты наделал!»

- Просыпайся. Ромина, просыпайся.

Голос Дины варварски выдернул из сна. Лизетта села, потирая занывшие виски.

Кровь пульсировал, в ушах звенело. Ну, и сон!

Вот только не сон это вовсе. А детское воспоминание. Забытое.

«Вы с Габриэлем давно друг другу предсказаны…»

Так сказала Дина накануне, а папенька-император однажды поведал, что по поручению ведьмы Клодильды собрал толпу мальчишек. Мол, кого первого Лизетта-жеребенок к себе подпустит, тот и будущий супруг. Увы, никто не подошел. Не подошел, потому что… потому что в зале тайно успел побывать еще один мальчик. Мальчик, которому маленький оборотень разрешил себя погладить…





Глава 21. Обмен