Похищение с сюрпризом

- По коням! – приказал светлость и поманил Гастона за собой в карету. Одному-то ехать - тоска зеленая.

Тот не обрадовался, с завистью посмотрел на лесную девчонку, выпросившую новую лошадку. Уж лучше в седле, чем подле грезящего о новых безумствах приятеля.

…Поезда показалась Гастону, как никогда, тоскливой. Светлость неожиданно позабыл о развлечениях, ныл и ныл, вспоминая особенно скучные дни в ссылке. Проклинал и семью. Мол, как батюшка посмел отвешивать подзатыльники у всех на глазах, а старший братец насмехаться. Да, у самого невеста не оборотень, но и не красавица. Приснится такая, одеялом подавишься с перепуга. И вообще, что все накинулись, не разобравшись. Не он же воспитанницу императора крал!

- Ну, чего ты молчишь? Я тебя с собой посадил не для того, чтобы кислой физиономией любоваться. Расскажи что-нибудь. Да хоть о лесных. Страшный дед у девчонки?

- Нет. Маленький и щуплый. Но магию творит знатно.

- Эх, жаль, меня с вами не было. Я бы всем там показал.

И светлость принялся разглагольствовать о схватке с обитателями леса. Гастон кивал, дабы не гневить молодого герцога, а фантазия рисовала, как тот удирает, сверкая пятками, а еще лучше – на четвереньках. Угу, знаем мы, какой из него вояка. За окном кареты проносились поля с пшеницей и кукурузой, а мысли то и дело возвращались к Лизетте. Интересно, как она там? Быть может, стоило ехать с ней? Нет, плохая идея. Раздавит еще невзначай. А коли обойдется, дело всенепременно кончится ссорой.

Лизетта, тем временем, мысленно вспоминала всех на свете чертей. Особенно доставалось лесным. И болотным заодно. Чем последние не угодили, она вряд ли смогла бы ответить. Но проклятья в их адрес приносили облегчение. Ну, что за напасть?! Повозка шатается, скрипит, да так, что уши вянут. Еще и не видать ничего, кроме стены деревянной. Приятное путешествие, ничего не скажешь! Раньше, когда требовалось перебираться на новое место, она ехала исключительно по ночам. В карете! Днем отсыпалась на постоялых дворах – подальше от чужих глаз. А нынче - сущее издевательство! Муженек-то с комфортом передвигается. Паразит! Ну, ничего. Она еще отыграется. И на нем, и на всех остальных…

К «делу» Лизетта приступила после обращения, когда они заехали на постоялый двор. Уперла кулаки в бока и накинулась на мужа с приятелем-толстяком.

- Что значит – ужинаем и спим? – спросила грозно. – Ничего не знаю: ужинаем и отправляемся дальше. Только я в карету переберусь. Отдыхать завтра днем будем.

- Все устали, - возразил Гастон. Но исключительно для вида. Закралось подозрение, что женушка добьется своего. Она в ударе.

- Вот и славно. Значит, сон поутру будет крепкий.

- Лизетта, послушай…

- Нет, это ты послушай! Либо едем сейчас, а днем спим. Либо я не сдвинусь с места до завтрашней ночи.

- А что дед лесной на это скажет?

- А мне почем знать? Это ты с ним переговоры вел, я была предметом торга. Вот и думай, как всё утрясать.

Гастон почесал затылок. Светлость в супружескую ссору не вмешивался. Глядел в пол и прикидывался невидимкой.

- Давай так: сейчас едем, с восходом ляжем спать, а после полудня отправимся дальше. Отдохнем мало, зато попадем в замок Винзуров до следующего утра. Ты еще обернуться не успеешь. Спокойно войдешь через главный вход.

Лизетта сделала вид, что задумалась, однако предложение ее устроило. Полностью! Придется-таки часть пути проехать живностью в повозке. Но не целый же день. А в замке лучше появляться человеком, а не коровой или, не дайте боги, драконом.

- Будь по-твоему, - изобразила Лизетта вынужденное согласие. – Взамен я поеду в карете одна. А вы на лошадей пересядете.

Светлость вытаращил глаза, а Гастон открыл рот, чтобы воспротивиться, но…

- И я в карете! – вмешалась Огонёк. – Вдвоем нам будет очень удобно.

Никто не обрадовался. Ни капли. Включая Лизетту. Но на этом разговор закончился. Спорить с лесной девчонкой – себе дороже.

…После сытного ужина собрались в дорогу. Неторопливо вышли во двор: Гастон со светлостью впереди, Лизетта с Огоньком сзади. Охрана покорно поджидала господ: успела перекусить и сменить лошадей. Никому и в голову не пришло возразить против скорой отправки в дорогу. Мол, надо, значит надо.

- Подайте, люди добрые.

Из темноты шагнула сгорбленная старуха с палкой. При виде растрепанных седых волос Лизетту передернуло. Вспомнился истинный облик дражайшей воспитательницы.

- Прочь! – светлость замахнулся на нищенку, но Гастон умело перехватил его руку.

- Не стоит.

Ребенком он стал свидетелем отвратительной сцены, когда из замка Винзуров выгнали старую полуслепую служанку, которая больше не могла выполнять обязанности. Вытирая слёзы, она уходила в никуда, ведь это был ее единственный дом. Отец тогда объяснил Гастону, что жизнь непредсказуема и очень часто несправедлива, а им – людям простым и небогатым – нужно поддерживать друг друга, потому что больше никто не поможет. Объяснил это и отдал старушке мешочек монет, а еще подсказал адрес женского монастыря в глуши, где никому не отказывают в приюте.

Она ушла, пожелав дворецкому и его семье крепкого здоровья, а сцена запала глубоко в душу маленькому Гастону. С тех пор он не раз выручал бедняков, особенно пожилых и немощных. Правда, делал это втайне от светлости. Тот не поймет. Только на смех поднимет. Всегда любил подчеркивать, что все бедняки – глупцы, раз не придумали, как разбогатеть. Будто богатство Винзуров – его личная заслуга.

Вот и сейчас светлость удивленно глянул на Гастона и скривился.

- Ты чего?

- Ничего, - буркнул тот и сунул в костлявую руку нищенки четыре монеты, что лежали в кармане. Да, пришлось сделать это на глазах у приятеля. Но лучше так, чем мимо пройти.

Гастон посчитал инцидент исчерпанным, однако старуха остановила его, схватив за рукав.

- Погоди, милок. Послушай. Предупредить тебя хочу. Ты судьбой отмечен, для свершений рожден. Но тебя ищут. Посланники черного принца. Держись подальше от столицы и серебряного императорского дворца.

Сказала и заковыляла прочь. Гастон не сразу опомнился, застыл, завороженный странным предупреждением и чарующим шепотом. А когда рванул вдогонку, старухи след простыл.

- Кто она? Где искать? – накинулся он на хозяина постоялого двора.

Но тот плечами пожал.


- Никто не знает. Она то появляется, то пропадает бесследно. Как дух. Но коли дает советы, лучше прислушиваться. Сбываются ее пророчества.

Гастон приуныл. Он сам не понимал, отчего поверил нищенке, но интуиция подсказывала, что та не солгала и не разыграла. И недаром дворец упомянула. Это не совпадение, учитывая, что Гастон только-только женился на дочке императора. Хотя… почему серебреный дворец? Он из желтого камня…

Светлость распалился, затряс кулаками.

- Тьфу! Достали старухи с предсказаниями! Мы едем или еще неделю будем тут торчать?!

Пришлось махнуть рукой и отправляться в путь. В конце концов, хотела бы нищенка сказать что-то еще, не промолчала бы, не ушла. Вот только как следовать совету? Ладно, во дворец их с Лизеттой приглашать никто не торопится. Но в столице-то придется задержаться. Иначе Огонёк быстро донесет деду лесному. А там уж никакие черные принцы не страшны. После смерти-то…



****

Лизетта попыталась провести время с пользой. Устроилась с удобством в карете и набросилась на Огонька с расспросами. О медальонах и их поисках. А, главное, как девчонка помогать намерена. Не случайно же дед помощницей назвал. Пока-то пользы никто не увидел. Кроме рассекречивания Ви. Да и польза ли это? Ведьма сгинула, отказавшись рассказывать, как Лизетте проклятье снять.

Огонёк поджала губки, не обрадовавшись разговорчивости спутницы. Щелкнула пальчиками, и та распласталась на мягком сиденье, погрузившись в глубокий сон.

- Отдохни уже, мстительница, - прошептала девчонка и уставилась в окно – в темноту.

Лизетте снился лес. Да не простой, а особенный, волшебный, где между стволами просачивается легкая дымка с запахом сладким-сладким, звери говорят на человеческом языке, а еще живут птицы с золотым оперением, о которых детям рассказывают няньки. Они редко являются людям, но коли встретятся, то обязательно исполняют желания. И не абы какие, а самые заветные…

Гастону, в отличие от жены, не спалось. Да и как уснуть, когда рядом храпит светлость, аки боров. Аж повозка, выдерживающаяся слониху, сотрясается. Приятели отказались от конной поездки и расположились в транспорте Лизетты, устлав пол спешно купленной на постоялом дворе периной. Теперь светлость дрых, а Гастон глазел в деревянный потолок и прислушивался к скрипу колес, в котором – вот, странность! – мерещился волчий вой.

Представлялась встреча с Сабиной – красавицей златовласой. Как она себя поведет: расплачется или кинется с кулаками? А, может, сделает вид, что они незнакомы, и быстренько найдет Гастону замену? От этой мысли внутри всё переворачивалось. Несправедливо! Он же ни в чем не виноват. Или виноват? Сам же предложил светлости выкрасть девицу. Никто за язык не тянул.

Едва мысли о Сабине отступали, вспоминались слова нищенки. Это он-то для свершений рожден? Угу, разве что для таких, которые неприятности приносят. Как в последнюю неделю. А вот упомянутый черный принц вызывал тревогу. Почему бы ему не охотиться, в самом деле? Гастону поручено магические медальоны найти. Вдруг принц этот их охраняет и уничтожает всех, кто присвоить добро задумывает. А кого уничтожать? Не деда ж лесного. Он не у дел, как светлость в случае с похищением. Это Гастон с Лизеттой поисками занимаются. И неважно, что не для себя.

Ну, черти лесные и дорожные! И как теперь выпутываться? Самому не справиться. А к богам обращаться бесполезно. Разгневал он богов, избежав пути, отцом уготовленного. Дал тот слово отправить третьего сына в монахи, а не сложилось…

Эх, вот бы защитника магического иметь! Говорят, и от бед, и от смерти бережет. Да только он от рождения положен. А коли сразу не появился оберег, значит, не судьба.

- Кхе-кхе…

Гастон резко сел, аж голова закружилась.

- Кто здесь?

- Я, господин.

От стены отделилась дымка, ловко сложившись в фигуру крупного лиса. Но не рыжего, а серебристого, полупрозрачного. Зверь сел, пушистый хвост обогнул бок и расположился на лапках. Темнота не мешала лису с любопытством оглядывать обалдевшее лицо Гастона и делать выводы.

- Я подозревал, что дела не ахти. Но чтоб ты совсем простофилей оказался… Н-да…

- Я не… - начал Гастон обиженно.

Но лис не позволил договорить. Фыркнул и произнес:

- Спи, молодой вожак.

И сгинул, будто померещился в ночи…





Глава 9. Дом, милый дом




- За что? – Гастон схватился за полыхнувшую от боли щеку.

И тут же получил ответ. Увы, не тот, на который рассчитывал, а вторую оплеуху, да такую, что на ногах не устоял, рухнул на пол плашмя.

- Вы бы полегче, батюшка, иначе до вдовства недалеко.

Нет, это сказал не Гастон. Он бы не посмел говорить в издевательском тоне с отцом. Зато Лизетта не боялась широкоплечего седовласого мужчину с крупными чертами лица и внушительными кулаками. Она ж нынче – лось. В смысле, лосиха. Да, ножки несуразные, тонковатые, но толчковое копытце вполне способно выбить дух.

Уильям Ла-Пьер – дворецкий Винзуров и по совместительству отец Гастона глянул на невестку с нескрываемым пренебрежением и вновь повернулся к отпрыску.

- Встань, когда с тобой говорят.

Тот предпочел бы прикинуться мертвым и не подниматься, пока грозный родитель не удалится. Однако пришлось подчиниться. Непослушание в их семье чревато последствиями. Впрочем, послушание иногда тоже.