Подсказчик

— До домика остаются последние метры, и я о чем-то задумалась. В земле небольшая ямка, я ее не замечаю, спотыкаюсь… и чувствую это.

Горан не понял сказанного Милой, но инстинктивно подался вперед, туда, где стояла кровать девушки, словно мог догнать ее на той площади и защитить от нависшей над ней опасности.

— Что ты почувствовала?

— Шуршание чьих-то шагов по гальке за моей спиной. Кто-то повторял след в след мои движения. Он хотел незаметно приблизиться ко мне. Но сбился с ритма моих шагов.

— И что ты теперь делаешь?

— Стараюсь сохранять спокойствие, но мне страшно. С той же самой скоростью я следую до своего бунгало, хотя мне очень хочется побежать. В голове роятся всякие мысли.

— Какие мысли?

— Бесполезно доставать пистолет, поскольку если он вооружен, то успеет выстрелить первым. Я думаю также и о включенном в будке охранника телевизоре и говорю себе, что его он уже грохнул… Теперь очередь за мной… Паника нарастает.

— Да, но тебе удается сохранять над собой контроль.

— Я роюсь в кармане в поисках ключа, поскольку единственная возможность спасения — это попасть в свой номер… Лишь бы его найти.

— Ты полностью сосредоточилась на этой двери: теперь осталось совсем немного, ведь так?

— Да. В поле моего зрения только она одна, все остальное полностью растворилось.

— А теперь тебе нужно вернуться…

— Попробую…

— Кровь усиленно пульсирует в твоих венах, адреналин бьет через край, твои чувства обострены. Я хочу, чтобы ты описала свои вкусовые ощущения…

— Во рту пересохло, но чувствуется кислый привкус слюны.

— Тактильные…

— Холод ключа в моих вспотевших руках.

— Обонятельные…

— Ветер доносит странный запах разложившихся отходов. Справа от меня баки с мусором. Пахнет сосновыми иголками и смолой.

— Зрительные…

— Вижу на площади свою длинную тень.

— А дальше?

— Вижу желтую облупленную дверь бунгало. Три ступеньки, ведущие на крыльцо.

Борис намеренно оставил напоследок самое важное из ощущений, поскольку Мила воспринимала присутствие своего преследователя исключительно на слух.

— Слуховые…

— Ничего не слышу, кроме собственных шагов.

— Прислушайся получше.

Горан видел, как на лбу, на переносице Милы пролегла глубокая морщина — результат отчаянных усилий что-нибудь вспомнить.

— Я слышу! И даже различаю его шаги!

— Превосходно. Но я хочу, чтобы ты еще немного сосредоточилась.

Мила повиновалась. Затем она произнесла:

— Что это?

— Не знаю, — ответил ей Борис. — Там только ты одна, я ничего не слышал.

— И все же это было!

— Что?

— Этот звук…

— Какой звук?


— Что-то… металлическое. Да! Упало что-то металлическое! Оно упало на землю, на гальку!

— Постарайся быть точнее.

— Не знаю…

— Ну же, давай…

— Это… монета!

— Монета, ты уверена?

— Да! Монета в несколько центов! Она выпала, а он ее не заметил!

Неожиданный след. Найти монету посреди площади. Найти и снять с нее отпечатки. Таким образом можно выйти на преследователя. Надежда на то, что в данном случае речь идет о самом Альберте.

Мила продолжала лежать с закрытыми глазами и не переставая повторяла:

— Монета! Одна монета!

Борис снова взял ситуацию под контроль:

— Хорошо, Мила. Теперь тебе нужно просыпаться. Я сосчитаю до пяти, хлопну в ладоши, и ты откроешь глаза.

И молодой человек начал медленно считать:

— Один, два, три, четыре… и пять!

Мила открыла глаза. Она казалась смущенной и растерянной. Попыталась самостоятельно подняться, но Борис, нежно придерживая ее рукой за плечи, снова уложил на кровать.

— Не сейчас, — сказал он. — Можешь покрутить головой.

— Получилось? — глядя на него в упор, спросила девушка.

Борис заулыбался:

— Похоже, что у нас появилась улика.



«Мне непременно нужно отыскать ее, — думала женщина, рукой разгребая гравий. — На карту поставлено доверие ко мне. Моя жизнь».

Поэтому она была предельно внимательна. Но ей следовало поторопиться — времени мало.

Впереди оставалось еще несколько метров, которые нужно обследовать. Именно они отделяли ее от бунгало, как и в тот вечер. Она ползала на четвереньках, нисколько не заботясь о том, что может испачкать джинсы. Она запускала руки между белых камней; на костяшках ее пальцев уже виднелись кровоточащие следы от мелких ссадин, выделявшиеся на фоне покрывавшей их пыли. Но боль не мешала ей, наоборот, помогала лучше сосредоточиться.

«Монета, — продолжала она твердить про себя. — Как я могла ее не заметить?»

Нет ничего проще, ее уже кто-то нашел. Кто-нибудь из постояльцев или охранник.

Она приехала в мотель раньше остальных, потому что ей не на кого было больше положиться. У нее сложилось впечатление, что даже коллеги больше не доверяют ей.

«Нужно поторопиться!»

Она, кусая губы, разгребала камни и отшвыривала их за спину. Женщина очень нервничала. Она ненавидела себя и весь белый свет. Сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь подавить волнение.

Вспомнился эпизод, произошедший с ней, новоиспеченной выпускницей академии, в самом начале ее карьеры полицейского. Уже тогда бросался в глаза ее скрытный характер и неумение ладить с людьми. Ее послали патрулировать участок в паре с более опытной коллегой, которая ее на дух не выносила. Они преследовали одного подозрительного типа в китайском квартале. Он оказался очень проворным, и им не удалось задержать его, но ее напарнице показалось, что, пробегая мимо ресторана, он успел что-то бросить в емкость с устрицами. Тогда она заставила свою молодую коллегу влезть по колени в мутную воду и шарить руками среди протухших моллюсков. Конечно, там ничего не было. Скорее всего, та просто захотела преподать урок новичку. С той поры она больше никогда не ела устриц. Но на всю жизнь выучила этот важный урок.

Эти шершавые камни, что она разгребала с таким пылом, тоже были проверкой.

Проверкой, чтобы доказать себе самой, что она еще способна получить максимум выгоды из происходящего. Таков был ее давний талант. Льстя самолюбию, ей вдруг пришла в голову одна мысль. Как и в прошлый раз, кто-то пытается подшутить над нею.

В действительности никакой монеты не было. Это просто обман.

В тот самый момент, когда Роза Сара осознала это, она подняла голову и увидела приближавшуюся к ней Милу. Разоблаченная и беспомощная, она в присутствии своей молодой коллеги уже не испытывала прежней злобы; ее глаза наполнились слезами.

— Ведь у него твоя дочь? Она та самая шестая девочка.





34