Подлинное искупление

— Фиби?

Фиби взглянула на меня.

— Спрячь ее там и скажи ей, чтоб молчала. Скажи, чтобы сидела тихо, чтобы ни произошло. Если что-то случится…, — моя фраза так и повисла в воздухе.

— Со мной, — закончила она.

— Я за ней вернусь. Или сестра Руфь. Я прослежу, чтобы ее освободили. Так или иначе. Обещаю.

Фиби кивнула, и когда она взглянула на сидящую в клетке маленькую девочку, я увидел в ее глазах любовь, привязанность. Я понял, что она пытается ее спасти вместо Лилы. Она спасала эту девочку, как две капли воды похожую на ту, которую ей когда-то спасти не удалось.

— Как ее зовут? — внезапно спросил я.

На лице у Фиби заиграла улыбка.

— Грейс, — с благоговением в голосе произнесла Фиби. — Ее зовут Грейс.

— Я вернусь за тобой и Грейс. Но сначала попробуй найти Кая. Если нам повезет, ты уже к вечеру будешь вместе со своей сестрой. И Грейс тоже.

С этими словами я помчался вверх по склону холма, все время стараясь держаться за деревьями. Когда впереди появилась Великая равнина, я увидел, что Фиби оказалась права. Там было безлюдно. Клетки с пленниками располагались на другом конце равнины. Убедившись, что вокруг никого нет, я бросился по аккуратно постриженной траве. Мне было некогда оббегать территорию по периметру. Я и так уже потерял слишком много времени.

Я бежал так быстро, как только мог. Задыхаясь, я мчался на пределе своих возможностей, пока не добрался до клеток. Когда я увидел в них своих друзей, у меня сжалось сердце.

— Каин…, — повернулась ко мне сестра Руфь.

Она была сильно избита и изо всех сил пыталась подняться. В том, что эта милая женщина испытывает такую боль, было нечто такое, что вызвало во мне неудержимый поток ярости.

— Руфь, — прошептал я в ответ.

Сестра Руфь попыталась улыбнуться, но ее губы были совершенно разбиты.

Еле волоча ноги от боли, к стальным прутьям подобрался Соломон. Он был весь в синяках и ссадинах.

— Каин, у нас ничего не вышло. Во время свадебной церемонии нам с Самсоном удалось перерезать забор, но сегодня утром охранники Иуды пришли за тобой и схватили нас. Нам ничего не оставалось, кроме как признаться. Я показал им ту дыру в заборе, через которую вы вчера убежали, но про сегодняшнюю ничего не сказал, — он опустил голову. — Прости меня. Я тебя подвел. Я приехал сюда с единственной целью и не справился.

— Нет, — возразил я. — Это не так. Я сбежал. Белла в безопасности, и сюда идут Палачи. Мне просто чертовски жаль, что вы все пострадали.

— Ты вытащил ее отсюда. Это самое главное, — сказал Стефан и облегченно вздохнул.

Я кивнул.

— Но нам нужно вызволить отсюда вас. Мне необходима помощь, чтобы вывести ни в чем не повинных людей. Нужно устроить отвлекающий манёвр или типа того, выкурить охранников. Когда придут Палачи… они придут убивать.

Сестра Руфь побледнела. Я принялся искать ключ от клетки… что-нибудь, что помогло бы мне взломать замок.

— Мне нужен ключ, — поспешно произнес я.

— В караульной будке, — сказал Соломон и указал на маленький домик, спрятанный за деревьями.

— Я вернусь.

Я встал, чтобы рвануть к домику… и тут же понял, что облажался. Я почувствовал, как к моему виску прижалось холодное дуло пистолета.

Ко мне вышел тот, кто приставил к моей голове ствол — брат Лука. Грёбаный брат Лука.

Уставившись на этого ублюдка, я оскалил зубы. Потом почувствовал, как мне в спину ткнулся еще один пистолет… а потом и еще один, в ребра.

— Похоже, ты окружен, — проговорил брат Лука.

Он напрягся, и я тут же понял, кто там идет.

Наплевав на наставленные на меня пушки, я развернулся. К нам подбежал Иуда, устремив на меня злобный взгляд. Раньше я думал, что уже видел своего брата в ярости, но теперь понял, что он реально может взвинтиться на порядок выше, а то и на два. Таким взбешенным я его еще никогда не видел.

Иуда подошел прямо ко мне и врезал мне кулаком в лицо. Моя голова немного откинулась назад, но Иуда не умел драться. Удар был никакой.

— Ты предатель! — он скользнул взглядом по моей кожаной куртке. — Вот, пожалуйста, снова надел на себя облачение людей дьявола.

Он подошел еще ближе.

— Ты отнял у меня единственный шанс на спасение. Ты такая же шлюха дьявола, как и она… как и все они!

Я не удержался. Я рассмеялся. Рассмеялся прямо в раскрасневшееся лицо Иуды. Но затем, быстро отбросив юмор, резко рявкнул:

— Это всё грёбаная ложь! Брат, всё это было создано лишь для того, чтобы наш дядя мог трахать детей! Не было никакого паломничества в Израиль! Никакого откровения в храме Гроба Господня! Не существует никакого Ордена, никакого пути к спасению… на самом деле, я чертовски уверен, что за всё, что мы тут устроили, нам всем уготована лишь одна дорога — в ад!


У Иуды округлились глаза.

— Ты лжешь, — брызжа слюной, в отчаянье рявкнул он. — У тебя змеиный язык! Ты слаб и одержим дьяволом!

— Очнись! — взревел я.

Иуда отступил назад.

— Да очнись ты уже! Никакой ты не Пророк! И мы оба знаем, что ты не получал от Бога никаких грёбаных откровений, лживый ты мешок дерьма!

Иуда побледнел, и я почувствовал, как вокруг меня напряглись охранники. Они хмуро и озабоченно смотрели на Иуду.

— Ты просто посмешище, брат, — продолжал я. — Мы все посмешище. И за то, что мы сделали, все мы заслуживаем вечно гнить в аду! Заслуживаем смерти за то, что втянули в это ни в чём неповинных людей!

Я резко втянул в себя воздух.

— Иуда, они приближаются. Палачи будут здесь менее чем через два часа, и они всех нас убьют… всех, кто руководит этой грёбаной извращённой преисподней! Мы немедленно должны вытащить отсюда ни в чем неповинных людей. Если мы и можем сделать хоть что-то, чтобы попытаться исправить то, что уже натворили, так это пощадить жизни невинных людей и, наконец, их освободить. Они этого не заслужили! Вступая в войну с Палачами, ты лишь решишь их участь. Они умрут… их всех перебьют, как свиней!

Иуду буквально трясло от гнева, но я видел, что его мозг работает в усиленном режиме. Я просто не знал, о чем он думает. Иуда сделал шаг назад, затем еще один и произнёс:

— В одном ты прав. Но на счёт остального сильно ошибаешься.

Моим братом вдруг овладело подозрительное спокойствие. И это испугало меня больше, чем его гнев. Иуда никогда не отличался особым самообладанием. Он всегда вел себя вспыльчиво, несдержанно. Что-то здесь было не то. Сейчас в его поведении явно было что-то не то!

— Иуда, — холодно сказал я, но брат Лука и остальные охранники придвинули ко мне свои пушки.

Глядя на меня безумными глазами, Иуда вкинул руки.

— Ты ошибаешься. Я — Пророк! Я чувствую это у себя в крови. Чувствую в себе Бога! Я есть истина, путь и свет! Мессия нашего времени!

Я раздраженно закрыл глаза. Потому что понял, что Иуда действительно в это верит. Он слишком далеко зашёл. Слишком утвердился в своём заблуждении, чтобы пытаться его вразумить.

— Но в одном ты все же был прав.

От мрачного тона его голоса я открыл глаза. Иуда щелкнул пальцами охранникам и указал на клетку.

— НЕТ! — закричал я, пытаясь отбиться от его прихвостней.

Но мне в висок врезался тупой ствол пистолета, и у меня из глаз посыпались искры. Другим меня ударили по лицу, а затем еще одним — по ребрам. Я размахивал руками, пытаясь высвободиться. Но не успел я опомниться, как дверь клетки открылась, и меня впихнули внутрь. Я поднялся на колени и со всей силы толкнулся плечом о стальные прутья; они не сдвинулись с места.

— Иуда! — закричал я, но мой брат просто стоял и смотрел на меня спокойным, испытующим взглядом. — ИУДА!

Он шагнул вперед и заглянул мне в глаза.

— Ты был прав насчет того, что участь нашего народа решена, брат. Несколько месяцев назад Бог поведал мне, как поступить, если люди дьявола одержат верх. У меня всегда имелся запасной план. Со мной говорил Господь, и я сделал, как он мне велел. Я хорошо нас подготовил, на всякий случай. Господь никогда не позволил бы мне — его сияющему свету — потерпеть неудачу. И вот этот момент настал.

Я замер и, увидев, что он уходит прочь, почувствовал, как меня покидают последние силы.

— Что ты хочешь этим сказать? Что ты приготовил? — проговорил я в его удаляющуюся спину. В моих словах слышалась паника.

Его охранники последовали за ним.

— Иуда! Что ты, черт побери, имеешь в виду?

Но Иуда и охранники просто ушли. Я сел на жесткий пол и посмотрел на своих друзей.

— Что он делает? Какого хрена он делает? Скоро здесь будут Палачи. Они откроют огонь. Они всех убьют.

Мои друзья ничего не ответили; они, также, как и я, не имели об этом ни малейшего понятия. Но посидев в молчании всего несколько минут, я уловил происходящие в воздухе изменения. У меня внутри нарастало и крепло некое зловещее чувство, пока не превратилось в мощную волну страха. У меня всё никак не выходили из головы слишком спокойные глаза Иуды. Я никогда раньше его таким не видел. В нем что-то перемкнуло.

Он собирался сотворить что-то ужасное… Я просто это знал.

По пустой равнине эхом прокатился треск оживших громкоговорителей. Из них раздался голос Иуды, и у меня ёкнуло сердце.

— Люди Ордена! Бросайте все свои дела и собирайтесь на Великой равнине. Торопитесь! Берите с собой детей; сообщите всем своим друзьям. Повторяю, всем собраться на Великой равнине. Господь явил мне новое откровение. И нам надо спешить, от этого зависит само наше спасение!

Из динамиков полилась дребезжащая молитвенная музыка.

Через несколько секунд на травянистую поляну постепенно начали подходить люди. Они были на другой стороне равнины. Я пытался кричать, чтобы привлечь их внимание, но мой голос заглушала музыка. Я ухватился за решетку, увидев, как к равнине приближаются охранники и старейшины общины, таща за собой какие-то повозки. Я прищурился. Повозки были загружены большими бочками.

Стефан, Руфь, Соломон и Самсон тоже приблизились к дверям клетки.

— Что это за чертовщина? — спросил я, когда на поле прикатили ещё больше повозок с новыми бочками, а потом еще с коробками, заполненными чем-то, чего я не мог разглядеть.