Плохое воспитание
Часть 16 из 39 Информация о книге
– Все в порядке, котенок. Я понимаю твою растерянность, но я не отстану, пока не наиграюсь с этим сполна… – длинные тонкие пальцы, как у пианиста, пробралась под халат. Брови Гвидона поползли вверх, стоило ему обнаружить, как сильно я истекаю. Не давая времени на раздумья, он раздвинул полы халата, развел мои ноги в сторону и набросился на обнаженную плоть. – Что ты творишь?! – вскрикнула, ощутив, как нахал раздвигает нижние губки языком. – Сегодня выходной. Мы можем заниматься любовью целый день… – задышал чаще, покрывая хаотичными поцелуями внутреннюю поверхность бедер, клитор, лобок… – Мне нужно домой! – Я не отрывала взгляд от того, как он удобно устроился между моих разведенных бедер. – Ты такая мокрая… Растрепанные волосы щекотали мою кожу, пока сосед как заведенный облизывал припухшие складки. Дыхание сбилось. Откинув голову, я поняла, что вот-вот дойду до точки кипения. Снова. Еще ни один мужчина не хотел меня с такой дикой страстью. – Расскажи, как ты любишь, чтобы тебя ласкали языком? Быстро? Медленно? Или, например, так, как я посасываю твои губы во время поцелуя? – Не знаю… – честно прошептала в ответ. На несколько секунд любовник отстранился, удивленно заглядывая в глаза. – Ну и придурок же твой жених… – влажные губы Царева вновь прихватили клитор. Гвидон всасывал меня, закинув обе ноги себе на плечи. Я задыхалась от страстных поцелуев и обжигающего дыхания, еле выговорив: – Он мне больше не жених… После этих слов в поведении мужчины что-то изменилось: прикосновения стали мягче и нежнее. Теплый язык скользил вокруг заветной дырочки, Гвидон прикусывал и дразнил маленький бугорок плоти, срывая стон за стоном с моих дрожащих губ. Внизу живота зарождался огонь. Каждый вдох давался с титаническим трудом, соски затвердели, пока кончик языка скользил между пульсирующих складок, а сильные руки пробегали по моим ногам вверх и обратно. – Неужели неинтересно, какие фантазии в моей голове на твой счет? – прошептал, выдыхая теплую струю воздуха прямо в промежность. – А-а… Тихо посмеиваясь, он продолжал надавливать на клитор языком, заставляя меня умолять о завершении этой эротической пытки. – Пожалуйста, мне нужно кончить… – запустила пальцы в его взмокшие волосы, срывая с губ парня рваный звериный хрип. – А мне нужно связать тебя и оттрахать до потери сознания… – наглец положил ладонь мне на живот, вновь подув на влажные лепестки. – Что мне нужно сделать, чтобы ты перестал меня мучить? – К этому моменту мои бедра уже ходили ходуном. – Согласиться прийти ко мне на свидание вечером. – Гвидон приник к клитору губами и языком, но тут же отстранился, хитро заглядывая в глаза. В это мгновение я готова была расписаться кровью где угодно. – Хорошо, я приду… Я… я… Теплые губы с новой силой опустились на раскрытую промежность. Он лизал меня. Лизал. Лизал. Лизал. И небо разделилось на две части. Солнце разорвалось на миллион кусков. Гвидон вставил в меня несколько пальцев, грубо насаживая на свою руку в пик максимального удовольствия. Я воспарила к небесам. – Жду сегодня в одиннадцать вечера. И помни: ты должна быть готова ко всему… POV. Ассоль Натянув на лицо расслабленную улыбку, я осторожно открыла входную дверь. Надеялась прошмыгнуть в спальню до того, как мама проснется, но, увы, она гордо восседала на своем любимом кресле в центре гостиной. – Смотрю, ты даже не торопишься домой, – пробурчала, подперев подбородок ладонью, не переставая меня изучать. – Ну я же написала, что останусь ночевать у Агнии, – постаралась говорить спокойно, но все, о чем могла думать – это губы Гвидона в самых потаенных местах. – Уинстон оборвал мне весь телефон. Он сказал, что ты отменила свадьбу. Что за шутки, дочка? Первое апреля давно прошло. – Это не шутки. Свадьбы не будет! Вздрогнула, застигнутая врасплох её тихим гортанным смехом. – А ты юмористка! Может, будешь выступать в Comedy Woman?! – Они как-нибудь обойдутся без меня, – кинула, пробегая мимо нее к лестнице. – Мы не договорили, Ассоль! – прокричала она вслед. – СВАДЬБЫ НЕ БУДЕТ! – Я высунула язык, скрываясь в длинном коридоре второго этажа. Только за закрытой дверью своей комнаты смогла привести дыхание в норму. Ну вот, разумеется, она взбесилась от такой новости! Насколько я знала, Уинстон планировал спонсировать мамину галерею до того момента, пока она не выйдет на самоокупаемость, а теперь эта прекрасная инициатива находилась под угрозой срыва. Из-за меня. Увы, я не могла положить собственную жизнь на алтарь чужой мечты, ведь я меньше двадцати четырех часов назад поняла, каково это – проживать настоящую жизнь и чувствовать свободу вместо крови. Я хотела еще. Еще больше времени ощущать на себе вес его потного тренированного тела, любоваться озорным блеском прищуренных глаз и целоваться до умопомешательства. Целоваться так, чтобы коленки подкашивались, а внутренности плющило от дофаминового кайфа. Гвидон Царев, как огромная шоколадная конфета. Из-за него я сорвалась с диеты, превратившись в отчаянную сладкоежку. И хотела еще. Мне нужно больше сладкого. С каким-то безрассудным детским восторгом плевать я хотела на «хорошо» и «плохо», все еще пылая после утренней зарядки на лежаке в центре его двора. И пусть муки совести сжирали каждую долбанную секунду, почувствовав вкус первозданной дикой страсти, я уже не могла променять его на привычный суррогат, намокая только от одной мысли о том, чем мы будем заниматься ночью. Мама с детства вдалбливала постулаты, как важно быть правильной воспитанной девочкой и удачно выйти замуж. Она долгие годы играла роль преданной жены, и я прекрасно знала, к чему это привело. Жизнь нельзя прожить на черновик, а потом переписать неинтересные главы. Кто знает, что с нами случится завтра? Вдруг начнется всемирная пандемия или на Землю упадет астероид размером с футбольный стадион?! Пока мы живем через один забор друг от друга, я не собиралась закрывать эту коробку с шоколадом, не продегустировав всё до последнего кусочка. ⁂ Гвидон ждал меня к одиннадцати. Вздохнув с облегчением, что мама уехала по делам пару часов назад и до сих пор не вернулась, я кружилась возле большого зеркала, оценивая свое отражение. Глаза казались ярче и глубже за счет умелого макияжа, а губы остались нетронутыми: только немного сдобрила их гигиенической помадой. Сарафан из тонкого полупрозрачного желтого хлопка. Кокетливо задрав его, я облизнулась, обнаружив крохотную полоску белоснежных стрингов. Бюстгальтер вряд ли понадобится – не хотелось тратить время на то, чтобы его снимать. Соски вмиг напряглись, стоило представить их во рту Царева. Боже. Планировала задержаться минут на двадцать, но поняла, что больше не могу ждать. Я вся сгорала от нетерпения скорее оказаться в его руках. Не в силах сопротивляться пьянящему предвкушению, открыла калитку и вышла на улицу. Ворота соседского дома оказались открыты: прошмыгнув внутрь, я застыла, с удивлением поворачивая голову по сторонам. Свет не горел, кругом была темень, хоть глаз выколи. В первую секунду почувствовала себя невероятно глупо. Вдруг сосед забыл о своем приглашении? – Гвидон, ты здесь?! – позвала, прислушиваясь. Я повернула направо, делая несколько решительных шагов к входу. С облегчением вздохнула, обнаружив, что и эта дверь не заперта. По телу пронеслась дрожь, стоило переступить порог. Вскрикнула, потому что неожиданно кто-то появился за спиной, сжал мои запястья и, не давая опомниться, натянул на лицо непроницаемую черную маску. Боже. Кровь с такой силой ударила в виски, что на несколько секунд меня оглушило. Чье-то судорожное дыхание опалило лицо, а бесстыжие пальцы пробрались под резинку трусиков. «Незнакомец» приподнял меня, заставляя обвить ногами его талию. Страх, неизвестность и животное желание устремились вниз живота. Я ахнула, ощутив приток горячей крови к своему центру. – Гвидон? – позвала еле слышно, в надежде услышать хоть что-то, но сосед продолжал молчать. Его тяжелое сдавленное дыхание отдавалось эхом у меня между ног. Все чувства обострились, кипящая жажда наэлектризовала каждую клеточку тела. Трахни меня! Трахни меня! Трахни меня! – вертелось на онемевшем языке. – Гви… – не давая закончить, «незнакомец» раскрыл мои губы большим пальцем: задыхаясь от волнения, я стала медленно его сосать, пока хозяин дома продолжал двигаться со мной на руках. Наконец, скрип двери вывел из гипнотического транса. Сцепив лодыжки у мужчины за спиной, я прижалась еще ближе, ощутив горячую твердость у него между ног. – Скажи хоть слово… – промычала, сильнее намокая от того, что кончик его пальца все еще находился у меня во рту. Гвидон не удостоил и словом. Вместо ответа грубо сжал ягодицы, оттянув мочку зубами. – А-а… – волнение достигло апогея, когда он бросил меня на мягкую бархатную поверхность. Пальцы на автомате потянулись к маске, но «незнакомец» не позволил ее снять, резко перевернув и шлепнув по заднице. – Мне страшно… – произнесла на полном серьезе, несмотря на то, что возбуждение, скопившееся внизу живота, отчаянно требовало выхода. Снова молчание.