От винта! : Не надо переворачивать лодку. День не задался. Товарищ Сухов

– Оба направляетесь в распоряжение кадров ВВС, а там посмотрим, что с вами делать! Свободны! Даю вводную: в результате штурмового удара штаб дивизии уничтожен. Товарищи командиры! КШУ продолжается! Время идёт!

Полковник Осипенко, выходя с КП дивизии, довольно громко сказал:

– Бериевский зверь!

Оставшиеся командиры полков переглянулись, и майор Иванов громко доложил:

– Принял командование дивизией!

– Майор! У вас в полку связь есть?

– Да, товарищ комбриг! Мы развернули командную станцию. Инженер Копылов её настроил по присланным инструкциям.

– Хорошо, майор Иванов! На Ивановых вся Россия держится! Продолжаем КШУ.

Он мгновенно изменил тактику и всеми имеющимися силами нанёс противнику последовательные удары по всем аэродромам в пределах досягаемости полка СБ и штурмового полка. Привлёк полк Ивбновых-2 соседней дивизии. Вел действия грамотно и инициативно. Я его остановил:

– Товарищ майор! Всё! Учения остановлены! Замечаний нет! Вы можете показать сейчас свой полк?

– Так точно, товарищ комбриг!

Мы перелетели в Сенгурены, под Бельцами, я его обогнал, потому что он летал на УТИ-4. Комиссар полка доложился. Большая часть самолётов полка было рассредоточена по трем запасным аэродромам. Но ни одной зенитки вокруг аэродромов не было.

– Виктор Петрович! А где зенитки?

– Вон, одна! Техник Вахненко из снятого БС сделал. Не прибыли, товарищ комбриг!

– Понятно.

Поговорил с лётчиками. Настроение – настороженное. Приняли новые самолёты, налёт – несколько часов. Уже в курсе, что командира дивизии сняли. Надо разрядить обстановку. Спрашиваю:

– Как вам новые самолёты?

– Строгие! И посадочная скорость выше, чем у И-16. Маневренность ниже.

– У И-185? Вы издеваетесь?

– Нет! Нам запретили выполнять многие манёвры на них.

Смотрю на Иванова, он кивает головой:

– Да, запретили! Полковник Жизневский приказал!

Я пальцем показал на ближайший самолёт:

– Виктор Петрович! Вот этот к вылету готов?

Иванов посмотрел на Копылова, тот кивнул.

– Да, товарищ комбриг!

Вскакиваю на крыло, парашют на месте, Саша Филиппов пытается что-то сказать, показываю ему пальцем, куда он должен идти. У Саши очень недовольное лицо.

– От винта!

Взлетаю и показываю, на малой высоте, полностью тот пилотаж, который показывал на параде в прошлом году. Срезав круг, сажусь, подруливаю к тому месту, откуда взлетел. Заглушил двигатель, вылез из машины, под крики лётчиков. Меня начали качать.

– Мы думали, что вы просто «метла»! А вы – лётчик!

«Знакомься, Андрей! Это лучший ас Второй мировой войны: старший лейтенант Покрышкин!» – раздался голос Сергея.

«Подрался» в воздухе с пятью-шестью летчиками. Одолеть Покрышкина было очень тяжело, пилотирует на грани физических возможностей, но он знал особенности машины хуже. Взял на этом. После полётов сказал Иванову:

– Виктор Петрович! Принимайте дивизию. Майор Матвеев – начальник штаба. Капитан Атрашкевич – принять полк, капитан Фигичев – назначаетесь начальником штаба полка, старший лейтенант Покрышкин – командир первой эскадрильи, и, Виктор Петрович, особое внимание обратите на слётанность и радиосвязь! Полк мне понравился! Уделите особое внимание ночным полётам, капитан Атрашкевич!





Глава 3





В Москву вернулся через двадцать дней. Лучше всего дела обстояли в ЗОВО, где Копец внимательно прислушивался к тем переменам, которые происходили в дивизиях ПВО. Надо будет на самый юг радиолокаторы отправить. В Москве ждали новости: маршал Кулик разжалован до генерал-майора и отправлен командовать дивизией в Забайкальский военный округ. Жигарева по результатам проверки боеготовности ВВС сняли с должности. Но в том же приказе сняли и Птухина, хотя он этого и не заслуживал. Еду в штаб ВВС знакомиться с новым командующим: генералом Новиковым, бывшим командующим ВВС ЛенВО.

Александр Александрович принял меня настороженно, и только тогда, когда мы заговорили о контр-адмирале Берге, он, наконец, понял, что я не тот, за которого он меня принимал.

Прошла, наконец, моя аттестация, по её итогам я получил звание генерал-лейтенанта авиации. День был омрачён гибелью Чкалова. Он разбился на И-190. Валера! От судьбы не убежишь! В глазах слёзы, еду к Ольге Эразмовне. Там все, кто мог быть. Он был легендой нашей авиации. Слов у меня не оказалось. Сталин плакал. Чкалов для меня сделал всё, как и Сергей. Отказало кислородное оборудование. Он потерял сознание, когда пришёл в себя – было поздно. Его похоронили в Кремлёвской стене.

Дня через два, в воскресенье, раздался звонок, и нас с Маргаритой пригласили на дачу к Сталину. Впервые мы были совсем в домашней обстановке у Сталина. Я предложил сделать шашлыки и сациви. Сталин попросил охрану вынести кресло в сад и внимательно смотрел, что я делаю.

– Вам нравится готовить, как я вижу? Андрей, можно я так буду тебя называть?

– Конечно, товарищ Сталин!

– Видимо, я старею, и мне хочется иметь возле себя такого молодого и способного человека. С Василием этого не получилось. Ты возьмёшь его к себе, чтобы совсем от рук не отбился! Остальные почему-то не понимают, что его надо держать в руках. Думают, что он пожалуется мне, и я с ними что-то сделаю. А ты – не трус! Такой же, как Валерий был!

Сталин налил себе и мне хванчкару.

– У тебя очень красивая жена! У тебя же есть сын! Почему его не привез?

– Если хотите, я позвоню, и его привезут.

– Нет, не стоит! Раз так получилось, значит, так получилось. Но в следующий раз – привези его. Сколько ему?

– Два года!

– Большой уже!

– Как ты думаешь, сколько у нас есть времени до начала войны? Именно твоё мнение.

– Года полтора, товарищ Сталин. Максимум два.

– Мало, совсем мало. Успеем?

– Должны успеть. Во всяком случае, летом это было бы…

– Не хочешь говорить слово: катастрофично? Почему во власть лезут отбросы? Здесь что, медом намазано?

– Не знаю. Я во власть не рвался. Просто делал своё дело.

– Как тебе Новиков?

– Нормально. Он умеет организовать работу. И не пылит в глаза. Хороший командующий, и умеет стружку снять, не обижая людей. В серьёзных вопросах – очень принципиальный.

– Мне Лаврентий говорил, что ты просил обеспокоиться ядерной физикой. В чём тут проблема?

– Физик Ган высказал предположение, что при неуправляемой ядерной реакции из нескольких килограммов, от двух до двадцати, можно извлечь несколько килотонн эквивалентной энергии. То есть – получить сверхмощную бомбу. Одна такая может уничтожить город. Так как все данные по этой проблеме засекретили, значит, все работают над этой проблемой. Так как Гитлер понял, что он сильно отстал от нас в авиации, есть вероятность, что он пойдёт этим путём. Нам надо успеть раньше него.

– Хочешь заняться этой проблемой?

Я задумался и спросил Сергея. Прозвучало: «НЕТ».

– Товарищ Сталин! Я – не специалист в этом вопросе. Боюсь, что не потяну. Но, если её сделают, то у нас, в ВВС, будет чем её доставить к противнику! Шашлыки готовы! Или вам сациви?

– Давай позовем всех! Мне очень нравится принимать гостей!





Глава 4




– Товарищ генерал-лейтенант! Заключённый Королёв, Сергей Павлович, статья 58, пункты 7 и 11, доставлен к вам по распоряжению наркома НКВД! – доложил подтянутый сержант госбезопасности.

– Давайте его и документы! – Пока я расписывался в бумагах, второй конвойный ввел невысокого худого темноволосого человека. – Наручники снимите и забирайте с собой. Конвой – свободен!

Сержант потоптался на месте и посмотрел на меня вопросительно. Я вытащил из стола справку об освобождении, подписанную Берия, и показал ему. Он отдал честь и сделал знак второму конвоиру. Тот снял наручники, оба козырнули и вышли.

– Проходите, пожалуйста, Сергей Павлович. Присаживайтесь.

Он недоверчиво посмотрел на меня, потирая запястья. «Интересное лицо и какой огромный лоб!» – подумал я. Вызвал адъютанта, попросил принести чай и что-нибудь перекусить. Королёв сел и внимательно и молча осматривал кабинет. Вдруг его взгляд упал на модель Су-12.

– Реактивный? Сделали?