От стажера до ведьмы

Столовкой сотрудники называли самую обычную столовую рядом. Не новомодную забегаловку, а самую обычную столовку, чудом сохранившуюся с советских времен. Правда, одну современную услугу они оказывали – обед с собой. Упаковывали в контейнеры, и топай, друг…

Сотрудники этим регулярно пользовались. Нельзя сказать, что молочная каша или гороховый суп – это продукт восхитительных вкусовых качеств, но, во-первых, не отравишься, а во-вторых, дешево.

Ирина кивнула, собрала заказы и отправилась за хлебом насущным.

Далеко ей уйти не удалось. Посигналила машина, остановилась рядом, и стекло этак барственно опустилось.

– Садитесь, Ирина Петровна.

Ирина даже шага не замедлила.

Машина двинулась следом, наплевав на все знаки и правила. Потом владелец понял, что все бесполезно, не докричишься, и изменил ситуацию.

Машина остановилась, из нее вышел человек лет сорока и направился к Ирине.

– Ирина Петровна, невежливо это с вашей стороны.

Ирина пожала плечами.

– Вы учитель хороших манер? Тогда здравствуйте, для начала.

Подколка вышла едкой, мужчина поморщился.

Ирина разглядывала его очень внимательно.

Такие – мечта всех баб от пятнадцати до шестидесяти. Именно баб, женщины, как правило, умнее.

Вот представьте: картинно красивое лицо, точеные черты без малейшей слащавости, большие голубые глаза, именно голубые, а не серые с оттенком, волосы черные, но с легкой проседью, спортивная фигура – и добивающим, без которого лицо стало бы просто слащавой картинкой, – шрам.

Маленький, над бровью, придающий всей картине законченность и брутальность.

Добавьте сюда бешено дорогой костюм, часы ценой в пару иномарок, ухоженность и холеность, и: «О, прекрасный принц!» Только вот Ирина себя Золушкой не ощущала, вот еще не хватало!

– Доброе утро, Ирина Петровна.

Ирина продолжала молчать.

– Как ваше здоровье? Как здоровье ваших драгоценных родителей? Сестричка как поживает? Говорят, племянника ждете?

Ирина даже плечами не пожала.

– Благодарю, все замечательно. Чем обязана?

Удар она держать умела отлично. С детства.

– Неужели вы сами не догадываетесь, Ирина Петровна? Ах, как нехорошо чужие вещи брать!

– Я чужие вещи не брала, – отрезала Ирина. – А подарки человек вправе делать любому. Вне зависимости от вашего мнения.

– Ах, так это подарок был?

– Думаю, он и сейчас есть. А что вас не устраивает?

Ирина смотрела на мужчину и никак не могла понять, что происходит. Вроде бы прелесть! Красивый, очаровательный, но…

Стоит приглядеться, и словно водой плещет на красивые черты, лицо размывается, становится совершенно другим. Черты те же, но ощущение, что их владелец уже давно помер, даже мумифицироваться успел.

Это… иллюзия? Морок? Или ее сила так проявляется?

Почему бы не спросить прямо?

– Как вы догадываетесь, меня не устраивает именно ваша кандидатура.

Ирина пожала плечами.

– Ничем помочь не могу, думаю, уже поздно.

– Вовсе не поздно.

– Вот как?

– Вы можете передать эту силу другому человеку.


О таком Ирина не слышала раньше. И предсказуемо заинтересовалась.

– И как же?

– Требуется ритуал и ваше добровольное согласие, – вкрадчиво шепнул мужчина. И подвинулся еще ближе.

Ирину аж замутило от запаха одеколона.

– Скажите, а вы человек?

– А… почему вы спрашиваете? – Мужчина дернулся от вопроса, слово от иголки в мягком месте.

– Потому что пахнет от вас… Плохо пахнет, в общем, – невнятно пояснила Ирина.

А что? Говорить про боковое зрение? Нет уж, не стоит.

– Странно… Наверное, это ваш дар так проявляется.

– А на вопрос ответите?

– На Земле не только люди живут.

– Ага, иногда еще и вурдалаки, – второй раз попала в точку Ирина.

– Надо же было вас как-то найти?

– Вот вы нашли. Кстати, а почему вы не можете получить согласие на ритуал «добровольно»? О родных вы мне уже сказали, а если еще и ноги переломаете, я вообще буду такая сговорчивая…

– Потому что магия таких вольностей не допускает, – вздохнул мужчина с явным сожалением. – Только добровольная передача. Иначе бы…

Не договорил, но Ирине и так было все понятно.

– Спасибо за разъяснения.

Все это время она продолжала шагать по направлению к столовой. Мистика там, не мистика, а народ кормить надо.

– Подумайте над вашей ценой, Ирина Петровна?

– Я бесценна, – гордо заявила она.

– Цена есть у каждого, не так ли?

– Так. Но иногда – не финансовая.

Мужчина скрипнул зубами.

– Вам так не дороги ваши родные?

– Вы же в курсе всей истории, правильно я понимаю?

Правильно, конечно.

– Все же вы подумайте. А мы еще с вами свяжемся, – закруглился мужчина.

Ирина пожала плечами и пошла заказывать. И думать. В том числе – вспоминать.



Есть истории, о которых думать не хочется. А приходится, потому что случается такое.

Внешне – отличная семья. Отец, мать, две дочки… дед и бабушка. Вот с ними Ирине повезло, а со всем остальным – нет.

Начать с того, что она явилась «залетным» ребенком. То ли родители денег на таблетки пожалели, то ли что-то не сработало, но Ирина появилась. И сидела первые три месяца так тихо, что мать и не догадывалась о ее существовании. А то бы на аборт сбегала, вне всяких сомнений. Но – не поняла, упустила время, а потом было уже поздно.

Так у матери сорвалась командировка за границу. Отец поехал один и, как объяснил дед, не сильно-то себя сдерживал. А мать сидела дома, варила каши и стирала пеленки, что не добавляло ей хорошего настроения. Вопрос «кто виноват?» даже и не поднимался, понятное дело – Ирина.

Ты родилась и этим виновата.

В результате, когда ребенку исполнился год, ее просто скинули на руки дедушке и бабушке. Ирина от этого не страдала вообще. Жила с ними в симпатичном селе, в своем доме, с огородом и садом, бегала с другими ребятишками на речку…

Не город? Да и плевать!

Родители строят карьеру? И что? Если ребенок привык жить без них, он сильно и не задумается. Тем более что обижать малявку не решались. Дед – участковый, бабка – учительница в сельской школе. Оба люди не последние на селе, так что Ирина была и присмотрена, и довольна жизнью. Первые шесть лет, ага.

Когда Ирине было три года, родители решили, что добились хорошего материального статуса и размножились второй раз. Ребенка назвали Викторией, в надежде, что вырастят будущую победительницу, до трех лет протетешкали на ручках, огляделись по сторонам и решили, что тут и старшая пригодится.