Окно напротив

- Точно, - заржал, давясь шашлыком Петров. Почувствовав, как вибрирует в кармане телефон, нащупал его и вывалил на стол. – Сейчас бы еще лавашика и…



На экране высветилось фото. Мужчины замолчали и одновременно нахмурились, разглядывая его. Лицо Семенова помрачнело. Он вытер пальцы и посмотрел на напарника.



По спине молодого коллеги пробежала струйка ледяного пота. Ему не хотелось даже поднимать глаз, чтобы не вспугнуть сидящего за соседним столом молодого мужчину. Многие считали его ветреным и невнимательным, но Петров сразу узнал в этой фотографии странного посетителя, съежившегося в комок, стоило им лишь ступить на порог. Патрульный сглотнул и провел пальцем по экрану. Перед глазами замелькала информация из ориентировки: особо опасен, вооружен, задержать, приметы и прочее. На ум сразу пришли последние слова Ниночки: «береги себя».



Ну, не побежит же он теперь прочь? Тем более, что сидит он ближе - от него до преступника пара шагов.



Семенов слегка поднял брови и посмотрел на коллегу. Тот выглядел взволнованным, но кивнул, давая понять, что тоже опознал в посетителе убийцу. В этот момент странный парнишка встал, бросил на стол купюру и направился к выходу, не поднимая головы.



Им нужно было действовать быстро.



- Молодой человек, - нащупав табельное, обратился к нему Петров, вставая со стула.



В этот момент нервы у Леньки Выхина сдали. Не для того он проехал шестьсот километров, чтобы так глупо попасться в первом же придорожном кафе? Ведь ему даже повезло на первом посту ДПС, а, значит, сама судьба давала второй шанс. Ему бы только выбраться отсюда, ускользнуть, а дальше он сможет устроиться где-нибудь на новом месте. Найдет себе бабу, надавит на жалость, поселится у нее и поживет, пока все не рассосется. Эта схема уже сложилась в его голове и даже походила больше на мечту, чем на коварный план.



Мысли судорожно заметались в его голове, подгоняемые липким страхом, спускающимся от затылка вниз по позвоночнику. Ждать было бессмысленно. Этот мент явно его опознал и собирался помешать. Больше нечего было терять. Поравнявшись с патрульным, он молниеносным движением вынул из кармана нож и, не задумываясь, всадил тому в живот по самую рукоять.



Мужчина охнул и обмяк, не успев даже достать оружие. Проститутки дружно завизжали и бросились наверх. Ленька быстро поднял взгляд на второго. Тот с глазами полными ужаса уже тянулся к кобуре. Выхин развернулся и, не теряя ни секунды, бросился к выходу.



- Стой! – раздалось сзади. – Стой, сука! Стой!!! Сука-а-а!



Но дверь уже была близко. За ней пахло свободой и безнаказанностью. Ему нужно было туда. Туда. Еще немного, вот она. Ленька бросил все силы на то, чтобы преодолеть последние несколько метров, когда вдруг раздался громкий хлопок. Еще один. И еще. Бам-бам-бам-бам!



И он вдруг упал, словно тряпичная кукла, разбрасывая по холодному кафелю кровь и все свои грязные мысли вместе с вязкими, как желе, мозгами. Воздух наполнился порохом и криками. Ему не суждено было услышать ни их, ни звуков новой жизни, о которой он так мечтал. Он в одночасье превратился в просто мешок из мяса и костей, холодный и безмолвный.



Семенов готов был выпустить в этот кусок дерьма еще пару обойм, но больше даже не смотрел в его сторону.



- Все будет хорошо, потерпи. Потерпи, Лешенька, - успокаивал он молодого патрульного, подкладывая тому под голову валик из собственной куртки. – Главное, не трогать нож. Пусть торчит, это даже хорошо. Сейчас за тобой приедут. Тебя обязательно спасут. Знаешь, какие хороши сейчас врачи? Все умеют, все знают. Только смотри на меня, хорошо? Тебе еще жить да жить. Нинка тебе скоро родит пацана. Сына, представляешь? Будешь читать ему умные книжки, научишь ездить на велике, расскажешь, как девок надо любить. Всем сердцем. Как Родину защищать. Ты ему очень нужен. Не закрывай глаза. Не закрывай. – Он вытер скупую мужскую слезу, скользнувшую по щеке. – Ему папка очень нужен. Так что терпи. А если он пычкать начнет в седьмом классе? С пацанами за гаражами. Кто его за уши драть будет? Семенов что ли? Так что не раскисай, мой мальчик. Без тебя нам никак нельзя. Вот так, да, хорошо. Слышишь? Это за тобой приехали. Они уже идут. Сейчас-сейчас. Все будет хорошо…



***



Она открыла глаза. По белому потолку ползли витиеватые желтые разводы. Это напомнило ей, как прошлым летом, когда закат окрашивал небо огненно-красным, ей довелось пройтись по той самой тропинке возле реки. Никто не звал ее обратно в те места, никто не ждал там. Она приехала сама, желая прогуляться заветным маршрутом и вновь ощутить забытые чувства, которые когда-то заставляли ее сердце бешено биться в груди.



Речка не замедлила своего хода, и даже бессмертник по-прежнему покрывал ее высокие берега густой желтой шапкой. Она шла, и внутри все замирало, как в юности. Вот их тропинка – по ней они спускались к воде. Вниз, оживая из воспоминаний, покатилась банка с парным молоком и застыла, остановленная ногой мальчишки, в том самом месте, где волна торопливо облизывала песок. Если закрыть глаза, можно было даже рассмотреть сидящую на траве девчушку, на разбитой коленке которой паренек йодом умудрился нарисовать прекрасный цветок.



Она прошла дальше и приложила руку к песку в том самом месте, где мотоцикл чуть не сорвался вниз с обрыва. Земля до сих пор хранила в себе эти воспоминания. Словно это происходило только вчера, и не было сном откуда-то из детства. Кажется, их образы не до конца растворились в пространстве и все еще ощущались в воздухе вместе с пылью и выхлопными газами, - стоит часто поморгать, и они вновь проявятся. Она так и сделала, но почему-то не вышло – все оставалось по-прежнему, без надежды на возвращение.




Марьяна никому не говорила тогда об этой поездке. Да и зачем? Окунуться в прошлое – это всегда очень интимно. И этот теплый свет, идущий от воспоминаний нужно пытаться ощутить в одиночку, особенно если хэппи-энда в твоей истории не случилось. Тогда можно дать волю слезам, посмеяться или покричать. А потом, как ни в чем не бывало, сесть в машину и вернуться в свою обычную жизнь. И пытаться прожить ее лучше, чем ту, предыдущую, что не вышла до этого.



- Наконец ты проснулась, - проворчала Мурзя, поправляя очки.



Она сидела рядом на стуле в своем белом халате и вязала, не отрывая взгляда от спиц.



- А где Смоляков? – хрипло спросила девушка.



- Я за него, - наконец, оторвалась от вязания подруга.



- Ты не за него.



- Вон, - Машка наградила ее усталым взглядом и указала пальцем на бейджик на груди, - фамилию видела? Смоляков-а. По буквам прочесть?



- У тебя другая специальность, Смоляков-а, - проворчала Марьяна.



- Тебе что от него нужно? – Она отложила спицы в сторону и строго взглянула на нее. – Илья тебе все еще ночью сказал: башка твоя в порядке, жить будешь. И жить счастливо, если найдешь себе нормального мужика.



- Про мужика он не говорил, - усмехнулась Марьяна.



- А это уже не диагноз, это назначение. Так в карте и записано: мужика нормального, сильного и крепкого, чтобы как схватил за загривок и отлюбил до умопомрачения. Принимать три раза в день, пока смерть не разлучит вас. – Машка дотянулась и взяла ее руку в свою. - Кстати говоря, мужики твои под дверью дежурят. Каждый в своем углу.



- Ой, - смутилась девушка, - не пускай их. Я не при параде, и это еще мягко сказано.



- Дурочка, ты выглядишь потрясающе. Самое страшное позади – это главное. И твой Димка там вьется коршуном и разгоняет всех посетителей. Способный такой парнишка, не знаю, чего от него все шарахались.



- Думаешь?



- Да. Ты умница, смогла разглядеть в нем талант. Илья перед уходом домой наделил его какими-то супер-полномочиями на целые сутки, так он уже штаны до дыр истер: бегает, всеми командует, достает ненужными анализами. Медсестры тихо матерятся и стараются держаться подальше.



- Он привык докапываться до сути, это хорошо. Очень часто это бывает оправданно.



- У него еще есть время научиться всему. Хорошо, что скоро ты вернешься в строй.



- Постараюсь. – Марьяна облизнула пересохшие губы. – Почему ты здесь, Маш?



- А где мне еще быть?