Окно напротив

- Я найду этого засранца, а потом поговорим. Найду и поймаю его обязательно. – Сергей вытер губы, намотал на шею шарф, взял папку и открыл дверь. - Закройся. Завтра приду починить эту хреновину над окном.



- Разумеется, - выдавила она, наваливаясь на стену.



Он улыбнулся, подмигнул ей и вышел, оставив после себя запах древесного парфюма и привкус мятной жвачки во рту. Марьяна выдохнула и медленно сползла по стенке вниз, чувствуя внутри своего тела растущее и настойчиво пульсирующее желание, заставляющее мышцы нестерпимо ныть и закручиваться в тугой мучительный узел.



Глава 11

Ее рука невольно потянулась к шее – не думала, что будет настолько холодно. Вырядилась в легкое пальто горчичного цвета и симпатичный беретик, нацепила сверху тонкий цветастый шарфик, моментально пропитавшийся запахом дорогих духов.



На улице было очень ветрено, хотя прогноз обещал потепление почти до нуля градусов. Обманули, что было весьма досадно.



Она поежилась, мечтая оказаться у себя дома с чашкой горячего чая с кусочками имбиря или ароматного персика. Шел всего первый час прогулки, которую она запланировала на целый день, но у нее уже сводило ноги от холода. Марьяне обычно нравилось вот так бесцельно шататься по городу в свой выходной. Хотя, почему бесцельно? Она успевала обойти все магазины, посетить салон красоты, кинотеатр, каток, бассейн. И все в одиночку. К тому же их с Мурзей выходные редко совпадали, да и у той уже была своя семья. Тут не до одиноких подруг, уж простите.



В общем, Марьяна привыкла. И даже не чувствовала себя неполноценной - научилась получать удовольствия от отдыха наедине с собой. Сначала он зашла в художественный магазин, выбрала кисти и краски. Впервые за последние несколько лет у нее снова возникло желание рисовать. Девушка даже подумывала, не раскрасить ли ей скучную стену в гостиной. Как тогда, много лет назад, когда она превратила их с Серегой съемную квартиру в мини-галерею.



Она остановилась возле книжного и посмотрела на свое отражение в витрине. Сколько Марьяна себя помнила, у нее всегда были пушистые непослушные волосы, напоминавшие старый, побитый жизнью, веник. Сегодня же они почему-то закручивались в аккуратные тугие спиральки, гладкие и блестящие. Лицо ее выглядело свежим, щечки раскраснелись и отливали алым, совсем как у молоденькой студентки. Она специально нанесла перед выходом немного тона на лоб, скулы и шею, чтобы подчеркнуть правильные черты миловидного личика. И дополнила образ полупрозрачной увлажняющей помадой.



Глупо было скрывать даже от себя самой, что маршрут прогулки был проложен еще вчера вечером так, чтобы ей удалось сегодня пройти, как бы невзначай, мимо этой витрины. Там, внутри, за стеллажами с книгами было тепло, и уже собралось много народа. Об этой презентации она узнала накануне из ленты новостей, когда искала в интернете информацию об интересующем ее мужчине.



Марьяна остановилась и прижалась к стеклу. На нем от ее дыхания тут же расползлись ледяные узоры. Внутри собралась целая толпа. Пожалуй, слишком много людей, чтобы он мог ее заметить. Раз так, то стоило войти внутрь. Хотя бы для того, чтобы согреться.



Она убрала пакет с красками и кистями в сумку, спрятала нос в воротник пальто и дернула на себя ручку двери. О ее появлении тут же оповестили китайские колокольчики, висевшие над дверью. Девушка посильнее вжала голову в плечи, но, хвала небесам, в общем шуме ее приход остался незамеченным.



Она прошла, стряхнула снег с пальто и прислонилась к стойке с книгами в самом углу. В помещении магазина, насквозь пропитанном запахом свежей типографской краской, вдруг воцарилась тишина. Все замерли, и Марьяна тоже перестала дышать. Приятный мужской голос откуда-то из центра толпы начинал какое-то монотонное повествование. Очевидно, зачитывал отрывок из книги. Она вытянула шею, пытаясь выхватить взглядом рассказчика из толпы.



Несколько человек сидели на расставленных вокруг стульях, остальные стояли за их спинами и слушали крепкого мужчину, восседавшего прямо на столе. Здесь были люди совершенно разных возрастов и рода занятий: и молоденькие мальчишки, и взрослые дядьки, юные девушки и женщины постарше. И все они молчали. Больше не слышно было перешептываний и посторонних звуков, оставались лишь этот голос и шелест страниц.



Марьяна сделала шаг вперед, протиснулась сквозь толпу и замерла, опасаясь встретиться с ним взглядом. Но он бы и не заметил ее. В руках мужчины была книга, он увлеченно зачитывал очередной абзац, стараясь своей интонацией передать весь смысл и все оттенки чувств, заложенного в ней автором.



Девушка не слышала, что он говорил. Она следила за движениями его пальцев, перебегающих от строчки к строчке, за дрожанием губ и легкой полуулыбкой, время от времени озаряющей его лицо. Мужчина читал не торопясь, вдумчиво, то и дело, меняя позу или почесывая густую бороду. Он немного нервничал, это было заметно, и даже подкупало.



Она хотела было отступить назад, но толпа уже плотно сомкнулась, не оставляя ни единого шанса уйти незамеченной. Ей приходилось стоять в окружении десятков других молчаливых слушателей и наблюдать, как медленно катится капелька пота по его виску. Сейчас он казался ей таким открытым, таким простым и настоящим, что сомнения по поводу его виновности в убийствах девушек сами отошли на второй план.



Ну, не такая уж она и дура, чтобы прийти на встречу к опасному злодею? Нет ведь. Или дура? Пожалуй, да. Зато бесстрашная.



Да и место здесь людное, опасаться нечего. Вряд ли он станет накидываться на нее прямо посреди бела дня в окружении такого количества своих поклонников. Но больше всего ее беспокоило не это, а зарождавшийся в глубине души интерес к личности этого мужчины. Ведь надо было признать, она сама начала искать о нем информацию в Интернете, узнала о презентации книги и проложила весь свой маршрут таким образом, чтобы оказаться здесь в этот час.




Мужчина прокашлялся, выдохнул и произнес:



- Медленно и ласково. Так можно любить. Или убить. Даже если это любовь.



Он закрыл книгу, отложил в сторону, помолчал пару секунд, потом поднял глаза и улыбнулся присутствующим. И было в этой его улыбке что-то детское, непосредственное и доброе. Что-то такое, что может заставить плакать или смеяться, задуматься о самом главном или забыть обо всем на свете.



Он молчал, просто смотрел на пришедших и ждал их реакции. Ответом ему была лишь тишина. Гнетущая, тяжелая, пронзительная. Просто вакуум, ни единого звука. Кто-то шумно сглотнул, потом кашлянул. И опять тишина. Он вдохнул полной грудью, боясь, кажется, выдыхать, и обреченно склонил голову. Секунда, и зал вдруг разразился громкими аплодисментами.



Люди начали вскакивать со своих мест.



Марьяна облегченно выдохнула и тоже принялась хлопать в ладоши. Она сама удивлялась тому, насколько невольно сопереживала ему. Оттого приятнее и радостнее было лицезреть момент его триумфа, быть к этому причастной.



Писатель кивнул несколько раз в знак благодарности и тихо сказал что-то, но его слова тут же затерялись в потоке оваций. Люди хватали свои экземпляры книг и бежали вперед, чтобы успеть занять очередь за автографом. Девушка смотрела на его счастливое, покрытое румянцем лицо и сомневалась: стоит ли ей уйти, пока не поздно, или остаться и поговорить.



Она взяла с полочки книжку, повертела в руках.



«Камышев». Марьяна провела подушечками пальцев по выпуклым буковкам на переплете и улыбнулась сама себе. «Павел Юрьевич».



Пробежалась ладонью по рисунку на обложке. Страшный апокалиптический сюжет с миром, погребенным под пылью и осколками прошлой жизни: развалины, мусор, мужик с автоматом и странное зверье рядом. Эти противоречия между внешностью Камышева, его поведением и содержанием книг только еще больше притягивали девушку. Она подняла глаза, наблюдая, как он, искренне улыбаясь и болтая с каждым из поклонников, оставляет ручкой свои подписи и пожелания на разворотах книг. Мужчина успевал перекинуться с ними парой слов, поздороваться за руку и с некоторыми даже сфотографироваться.



Марьяна подошла к кассе, расплатилась за книгу и направилась к выходу.



- Павел Юрич, доброго дня, - женщина протянула ему свой экземпляр книги.



Камышев поднял на нее глаза. Безвкусно одетая, ничем не примечательная мадам с серым лицом в старушечьем линялом костюме.



- Кому подписать? – дежурно улыбаясь, спросил он.



- Марии. – Женщина скосила глаза, ухмыляясь. – Марии Федоровне.



- Хорошо, - весело пропел Павел, замахиваясь ручкой над белым листом.



- Павел Юрич.



- Да? – Он оторвался от книги и посмотрел на нее.



Женщина явно обдумывала, решаясь сказать что-то важное.