Наследница Асторгрейна. Книга 2

В самом верху стояло имя Лейса Архарона. В этом можно было даже не сомневаться. Кто-то – я уверена, что Иэлениль – трижды подчеркнул его и поставил три восклицательных знака, видимо для того, чтобы я ощутила всю значимость данного кандидата.

Затем шел десяток неизвестных мне имен. Предпоследним я обнаружила некоего Кайре Маллокена из Розенгрейна, а в самом конце небрежным почерком был приписан Рейхо Кархадан. Видимо, этих двух в расчет не брали и вообще не желали видеть в будущих эрзянах Асторгрейна. Напротив имени Рейхо стояла галочка. Я вспомнила, что вот как раз он-то и получил некоторые льготы, по сравнению с остальными. Ему не придется рисковать своей головой еще раз, ведь обет ему засчитали задним числом.

А Эйден? О чем объявит он в день Выбора? Что поклянется исполнить за четырнадцать дней, предшествующих Аукциону?

Я подняла голову и наткнулась на внимательный взгляд старшей даханни. Все остальные лицемерно делали вид, будто ничего не происходит, но Иэлениль буквально буравила меня своими глазами, в которых отчетливо читалось предупреждение.

Увидев, что я смотрю на нее, она едва заметно улыбнулась краем губ и с удовлетворенным видом откинулась на спинку кресла.

Женщины за столом весело болтали о предстоящем Аукционе, обсуждали наряды, гостей, сплетничали о знакомых. Только я, да еще эрзун, не принимали в этом участия. Он молча ковырялся в своей тарелке, но гораздо чаще обычного прикладывался к бокалу. Стоявший за его спиной слуга не успевал подливать прозрачное вино, от которого так непривычно пахло горькой полынью.

Почувствовав мой взгляд, Айвердан невесело усмехнулся, а потом произнес:

– Завтра будет официальная встреча претендентов. И объявлен день Выбора. У претендентов будет всего две недели, чтобы доказать свою доблесть. После этого оставшихся в живых ждет жеребьевка. По правилам Аукциона, им придется разбиться на пары и выбрать оружие. В каждый следующий тур переходят только победители, независимо от ран и состояния здоровья. Ни один не смеет отказаться и отступить. Здесь нет проигравших: либо ты труп, либо идешь дальше…

Он залпом опрокинул в себя целый бокал вина и вновь подставил его слуге. Поморщился, справляясь с горечью во рту, и добавил:

– Но я даю тебе возможность вычеркнуть из списка одного претендента, чтобы сохранить ему жизнь.

– Что это означает? – не поняла я.

– Только то, что один из благородных даханнов может быть отстранен от Выбора. Правила таковы, что давший обет и вернувшийся живым не может передумать и отступить. На Аукционе соперник должен умереть, понимаешь? В результате останется только один. И этот один станет твоим мужем и будущим эрзуном. И ты понимаешь, что победитель уже назначен?

– Лейс Архарон? Но как? Он же должен убить своих соперников, так? А если убьют его?

Айвердан усмехнулся и опять протянул слуге пустой бокал. Я поймала недовольный взгляд Иэлениль.

– Это невозможно. Он первый клинок Империи. И ни разу, ни в одном бою не был ранен. Его быстрота и ловкость на порядок превосходят обычного даханна, да и обращается в драха он раза в два быстрее, чем все мы. В нем течет кровь Сиулмирана – короля драхов, самого сильного демона со времен Разлома. Поэтому, если кто-то из этого списка тебе дорог, просто вычеркни его имя.

Я еще раз пробежала взглядом по ровным строчкам. Меня мучили сомнения. С одной стороны, я чувствовала, что отец прав. Если Лейс так хорош, как о нем говорят, то поединок с ним будет смертельной ошибкой. Сможет ли Эйден выйти победителем? Ведь у него не будет шанса остаться в живых, если удача повернется к нему спиной. И что же мне делать? Вычеркнуть из списка имя Кайре Маллокена?

Но с другой стороны, еще нужно пережить четырнадцать дней, в течение которых может случиться всякое. Правильно ли я поступлю, если лишу Эйдена права сделать свой Выбор? Наверняка, он тщательно обдумал все возможности, прежде чем принять такое решение.

Я сидела, напряженно выпрямив спину и комкая в пальцах тонкий надушенный листок, и не знала, как поступить. В этот момент я действительно испугалась. Казалось, что история повторяется. Ведь у моей матери тоже были два главных претендента, а потом вмешалась какая-то третья сила, разрушившая Кобос. Так и теперь: есть Рейхо и Эйден, и я между ними. А еще Лейс Архарон. И это уже никакой не любовный треугольник, а самый настоящий квадрат!

– Ну, так что ты решила? Кого вычеркиваешь? – глаза эрзуна подозрительно блестели. – Подсказать?

Я поняла, что он пьян, но не замечает этого. Да и все остальные, включая слуг, делали вид, что все в порядке. Но мне стало страшновато.

– Я обязательно должна это сделать? – осторожно поинтересовалась я. – Или это всего лишь предложение.

– Там пятнадцать имен, – Айвердан вальяжно откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу. Его изящные пальцы небрежно поигрывали хрустальным бокалом. – Из них к Аукциону останется в лучшем случае половина. Ну Кархадан-то точно, за него можно не беспокоиться. И Лейс тоже. Его кандидатура даже не обсуждается. Но что ты скажешь насчет остальных? Нет ли среди них кого-то, кого бы ты хотела удержать от безумных поступков?

Я вздрогнула, невольно роняя список на пол. Неужели он что-то знает?!

Расторопный слуга успел подхватить листок еще до того, как он коснулся пола. Сдул с него случайные пылинки, положил на поднос и вновь протянул мне.

Я покачала головой, чувствуя, как начинает разгораться на моих щеках пунцовый румянец. Сейчас все взгляды за столом были устремлены на меня. Ожидание, интерес, неприкрытое любопытство – вот что светилось в них. Я была всего лишь затейливой игрушкой, экзотическим зверьком, которому по воле рока выпала участь стать самой завидной невестой Империи.

– Отнеси это старшей даханни, – я постаралась произнести это холодно и бесстрастно, как и положено при моем статусе. – Я не буду никого вычеркивать. Пусть у каждого будет шанс.

Айвердан хмыкнул и недовольно покосился на слугу. Тот тут же наполнил его бокал.

– Ну что ж, – сказал он отсутствующим тоном, – возможно, ты права.

Тем же вечером, ложась в постель, я думала только об одном: а правильно ли я поступила? Как же трудно принимать самой решения, когда вокруг одни враги и не с кем посоветоваться!

Мне нужно вновь связаться с Эйденом, чтобы услышать от него слова поддержки и одобрения. Узнать, что же он задумал и наконец-то выяснить, что будет дальше? Как он собирается пройти Выбор, какой объявит обет и каким образом рассчитывает выиграть Аукцион?



***



Так же, как и в прошлый раз, это чувство пришло внезапно. Накатило теплой волной, принимая в ласковые объятия. Я застонала и потянулась в кровати, позволяя нежным прикосновениям ласкать мою кожу.

Темные силуэты охранниц застыли в напряженных позах, вглядываясь в темноту комнаты, но ни одна из них не сдвинулась с места.

Я испуганно вскрикнула, пытаясь вскочить, но невидимые руки удержали меня за талию, прижимая к постели, а потом шершавые ладони заскользили вверх, плотно прижимаясь к ребрам и, наконец, накрывая мою грудь.

– Эйден! – я слабо трепыхнулась. – Как ты сюда попал? Что с юмати?


– Не переживай! – прошелестел у меня над ухом самый желанный голос в мире, и я почувствовала, как горячие мужские губы начали выцеловывать пламенную дорожку на моей шее, постепенно спускаясь все ниже и ниже, туда, где смуглую кожу прикрывал ворот сорочки.

– Что ты здесь делаешь?

– М-м-м… – он смаковал мою кожу, как сочный плод, то покусывая слегка, то зализывая, лаская влажным дыханием, едва касаясь краешком губ. – Разве это не очевидно?

В темноте по нашей коже пробегали яркие искры, вот только у Эйдена светились лишь руки и лицо, все остальное было скрыто одеждой. Я же полыхала буквально вся, потому что тонкий батист не мог скрыть сияния моего тела.

Я почувствовала, как хорошо знакомое возбуждение охватывает меня, разливается по всему телу, заставляя внутри все сжаться в сладкой истоме. Хотелось прижаться к твердому мужскому телу, отдаться на милость этих крепких рук, которые так бережно ласкали сейчас мою грудь. Эйден был очень осторожен, будто чего-то боялся или нарочно сдерживался. Я чувствовала, как тяжело он дышит, уткнувшись носом мне в ключицу, как вздымается его грудь, как по всему его телу пробегают редкие судороги еле сдерживаемой страсти.

И я понимала, что с ним.

Это древнее знание жило во мне вместе с Ниарой. Не было никакого значения в том, что я девственница, никогда не знавшая мужчины, ведь моя душа любила, и не раз, и помнила, что значит принадлежать. Принадлежать мужчине, который испокон веков является неотъемлемой частью твоего существа.

Моя огненная сущность рвалась на поверхность, желая слиться воедино со своей половинкой. Рассудок словно со стороны наблюдал, как выгибается тело в мужских руках, а с губ срывались тихие стоны, которые я никак не могла подавить.

– Я так хочу тебя, – вымученно выдавил из себя Эйден.

Его пальцы нервно пробежали по моим плечам, спуская широкие бретели, и я ощутила, как влажный рот накрывает мою грудь. Внутри все будто взорвалось, я выгнулась еще сильнее, обхватывая его руками и ногами, раскрываясь перед ним до самого дна своей огненной сущности.

Губы Эйдена были нежными, как лепестки цветов, но в то же время страстными и ненасытными. Он впился в меня голодным поцелуем, захватывая в теплый плен затвердевшую вершинку, и горячий, влажный язык прикоснулся к ней, вызывая во всем теле сладкую дрожь желания. Осторожные и чуткие пальцы ласкали меня со сдержанной страстью, от которой мое тело плавилось, будто медовые соты на солнце, и я внезапно поняла, что не хочу, чтобы он останавливался.

Он припадал ко мне снова и снова, будто желал, но не мог насытиться мною, и его неистовые поцелуи раздували внутренний огонь, который вот-вот грозил превратиться в пожар и испепелить все на своем пути. Тягучая, сладкая истома наполняла меня, разливаясь по всему телу, точно вязкая патока. Я уже не понимала, что делаю, лишь тихонько стонала, прижимая к себе его голову и желая слиться с ним воедино…

Неожиданно все кончилось. С тяжелым вздохом, Эйден оторвался от меня, заставляя неудовлетворенно захныкать, и, ловко подцепив бретельки, натянул сорочку мне на плечи. Я почувствовала, что дрожу, только уже не от страсти, а от холода, и укрылась покрывалом до самого подбородка, в полном недоумении и растерянности глядя на мужчину.

– Не будем увлекаться, – пояснил Эйден в ответ на мое недовольное сопение. – Мы же не хотим переполошить весь Саммельхор?

Он придержал мои руки, не позволяя коснуться себя, и приник к моим губам мимолетным, успокаивающим поцелуем. Я расслабилась, позволяя ему забрать у меня часть той неведомой силы, что кипела в моих жилах раскаленной лавой. Это было так необыкновенно! Я буквально ощутила, как бурлящий во мне огонь моментально успокоился, точно на штормовом море внезапно наступил полный штиль.

– Тогда зачем ты пришел? – недовольно проворчала я. – И что с моей охраной?

– Какой же ты еще ребенок! – он поднялся с постели и потянулся. На фоне незашторенного окна я увидела мощный разворот плеч и тонкую талию, перехваченную широким ремнем. – Ты для меня как наваждение. Как воздух или вода. Если я не вижу тебя слишком долго, то ощущаю чувственный голод. Меня начинает мучать такое желание, что успокоить его невозможно ни чем, кроме, разве что, заглушить на время чем-то равноценным по силе. Например смертельной опасностью.

– А с юмати что? – я с тревогой покосилась на застывшие вдоль стен фигуры.

– Ерунда, скоро отомрут. Небольшой артефакт, добытый мною в честном бою. Жаль только, что его действие ограничено.

Мужской силуэт качнулся, что-то тихо бряцнуло, и я поняла, что он надевает на себя перевязь с оружием. Интересно, когда он успел ее скинуть, я ведь ничего не заметила!

– Эйден, – тихо позвала я. – Ты уже уходишь?

– Через пару минут очнутся твои охранницы. Не хочу, чтобы они видели меня здесь.

– Но ведь ты еще вернешься? Я видела сегодня список тех, кого старейшины допустили к Выбору. Там есть и Рейхо, но он не будет рисковать своей головой до самого Аукциона. Обет ему засчитали задним числом.

– Я знаю. И про императорского сына тоже. Весь этот Выбор и Аукцион сплошная фальшивка, но каждый претендент будет сражаться до конца, надеясь на слепую удачу.

– И ты тоже? – я села в кровати, подбирая под себя ноги. – Какой обет ты принесешь? Чем переплюнешь Кархадана?

– О-о-о, – он хрипло рассмеялся и нервным жестом взъерошил волосы, – у меня есть чем удивить этих ханжей, не переживай. Кайре Маллокен принесет им такой обет, от которого не откажется сам император. Исполнит, так сказать, заветную мечту Архарона.

Я почему-то не испытывала никакого энтузиазма, наоборот, инстинктивный страх заставил меня вздрогнуть и поплотнее завернуться в атласное покрывало. Что он задумал, какую безумную авантюру собирается провернуть в этот раз?

– Мне страшно, – выдавила я из себя через силу, – не рискуй понапрасну. Давай просто сбежим!

Он замер, напряженно поведя плечами, будто я только что нанесла ему смертельное оскорбление, затем молча шагнул ко мне, поправляя перевязь на груди, взял за подбородок и заставил заглянуть себе прямо в глаза.

– Никогда, – выдохнул он с таким нажимом, что я невольно вздрогнула, – никогда я не сделаю чего либо, о чем ты впоследствии пожалеешь!

– Не пожалею! – пискнула я.

– Ты не знаешь, о чем говоришь. Мы должны пройти весь обряд венчания от начала и до конца, другого выхода нет. Я не хочу, как твои родственники, настаивать на том, чтобы ты убила в себе одну из сущностей. Ты даханни, Виель, и оставалась бы ею, если б не встретила меня. Но обмен кровью разбудил в тебе твою шайенскую душу и теперь у тебя нет выбора. Ты не можешь стать чем-то одним, не убив вторую половину. Понимаешь? А я этого не хочу, ты нужна мне именно такой, как сейчас.

– Хочешь сказать, что у меня есть выбор? – кажется, я начала понимать то, о чем умалчивали мои родственники-даханны. – Мне не обязательно убивать в себе шайенскую сущность? Я могу сделать это и с даханни?

– Тебе вообще не стоит это делать. Ни то, ни другое. Я встретил и полюбил тебя именно такой, какая ты есть. И хочу, чтобы ты оставалась сама собой долгие годы. Рядом со мной.

Он наклонился, коснулся моих губ целомудренным поцелуем и насмешливо добавил:

– Не шали без меня, будь умницей!

И исчез, на мгновение мелькнув темным пятном в проеме окна.

Я тут же вскочила, бросилась за ним, но руки наткнулись на холодное стекло. Рама была закрыта! Я, как слепая, недоуменно ощупывала гладкую преграду и пыталась понять, как же Эйден попал в комнату? Неужели он умеет проходить сквозь стены?