Наследница Асторгрейна. Книга 2

– Красавица! Она просто красавица!

– Деточка, ты достойна лучшего из лучших! Ах, я прямо вижу, как самые благородные эрзуны и секайи будут биться за право назвать тебя своей!

– О-о-о! Сначала им придется постараться попасть в список претендентов! Интересно, кто из них останется в живых к Аукциону?

Я молча позволяла себя тискать, а в моем мозгу продолжали щелкать шестеренки, пытаясь подогнать действительность под тот шаблон, который я уже себе создала.

Бедные даханни? Несчастные пленницы суровых правил? Как же я ошибалась! Судя по всему, они не нуждались ни в чьей жалости, особенно в моей. С таким восторгом обсуждать то, что прямо сейчас кто-то рискует своей жизнью ради девушки, которую и в глаза-то не видел? Мерять свою популярность по количеству тех, кто погиб за возможность попасть в списки женихов? Я думала, что это даханны жестоки, но их женщины поразили меня своим бездушием. Страшная раса! Неужели я к ней принадлежу?

Одно радовало, теперь я точно знала, что у меня нет ничего общего со своими так называемыми родственниками. А еще, я теперь понимала эйру Димантис, которая боялась и ненавидела даханнов, но при этом рискнула собственной жизнью и жизнями своих односельчан, чтобы избавить родную дочь от существования в этом жестоком и хладнокровном обществе.

На меня смотрели, как на экзотическую зверушку, да и обращались соответственно: обсуждали так, как будто это не я стояла рядом. У санхейо такое отношение посчитали бы оскорблением, а здесь все воспринимали это как нечто само собой разумеющееся. Даже эрзун, который был моим отцом, лишь снисходительно посмеивался, глядя, как его родственницы крутят меня во все стороны.

Лишь верные юмати, стоявшие чуть поодаль, неодобрительно хмурились, но пока молчали. Они не имели права вмешиваться, пока мне не грозила реальная опасность, а со своим душевным дискомфортом мне предстояло справляться самой.

Наконец, когда я уже готова была сбежать, вся наша пышная процессия прошла в высокие двустворчатые двери, и я снова замерла, пораженная красотой и великолепием внутреннего убранства.

Если снаружи дворец напоминал огромный сверкающий бриллиант, то внутри был похож на шкатулку для драгоценностей, оббитую бархатом и шелком. Удивительной красоты фрески покрывали стены огромного холла, колонны из розового мрамора, украшенные барельефом, поддерживали сводчатый потолок, а в неглубоких нишах таились бронзовые статуи прекрасных юношей и дев. Вдоль стен стояли широкие кушетки на гнутых ножках, оббитые атласом с золотой канителью, мраморные столики, украшенные инкрустациями из драгоценных камней и слоновой кости, серебряные курильницы, изящные этажерки, полные крошечных фарфоровых статуэток – здесь все кричало о роскоши и страсти к красивым вещам. Уж не знаю, кто выбирал обстановку, но она очень подходила этим даханни, которые выглядели как феи из детских сказок.

Здесь меня перестали тискать, зато посыпались многочисленные вопросы, на которые абсолютно не хотелось отвечать. Лакеи-эрраны распахнули двери в роскошную трапезную. Я собралась с духом: оставалось только пережить фарс под названием "праздничный обед"…





Глава 13





Даже не знаю, как я выдержала все это.

Воссоединение с "любящими родственниками" превратилось для меня в абсолютный кошмар. Мне приходилось постоянно держать себя в руках, следить за своими мыслями и чувствами, потому что все они сразу же отражались в моем сиянии. Я уже знала, что адаптированные даханни умеют управлять своим сиянием, так же, как и взрослые даханны. Они умело скрывали свои эмоции, в то время, как мои были видны, точно на ладони. Но я старалась отрешиться от их назойливого внимания, думала об Эйдене, и моя кожа постоянно светилась ровным золотистым светом… Пока Иэлениль не заявила, прямо за праздничным столом:

– Ты уже решила, как будешь избавляться от своей шайенской сути? Советую принять кровь супруга. Она вытравит из тебя все лишнее, и ты станешь чистокровной даханни.

– А вы? – тихо спросила я. – Вы чистокровная даханни? Это же ваша бабка согрешила с шайеном…

– Ну, – женщина одарила меня изучающим взглядом, – в свое время я сделала правильный выбор и теперь могу считать себя чистокровной даханни. Но мы предпочитаем не ворошить грязное белье. Моя бабка совершила ошибку, пойдя на поводу у собственной страсти. Думала, что горячий и страстный шайен предложит ей не только свои ласки, но также руку и сердце… Только ей пришлось сильно пожалеть о своем легкомыслии, а теперь расплачиваемся мы все.

– Что это значит?

– А то и значит, – она отложила серебряные приборы на край тарелки, промокнула губы льняной салфеткой и, глядя мне прямо в глаза, проговорила:

– Страсть шайена вспыхивает в одно мгновение, обжигает до глубины души и гаснет, не оставив следа. Мы же, даханны, горим холодным ровным пламенем. Мы не знаем любви, но нам свойственно испытывать привязанность. И ни я, ни твой отец, ни кто-либо из присутствующих не хочет, чтобы ты совершила ошибку. Мы выберем для тебя самого достойного жениха во всем Амидарейне, ведь твой рейн достоин породниться даже с императорским. Сам Архарон заинтересовался твоей историей и пожелал встретиться с тобой, а такая привилегия выпадает не каждой девушке в нашем обществе. Обещаю, твой жених будет лучшим из лучших. Маги обвенчают вас в храме Двуликого, после этого тебе нужно будет сделать всего лишь пару глотков крови своего супруга – и все, ты станешь чистокровной даханни и сможешь пользоваться своей магией

– Почему моя мать этого не сделала? – тихо спросила я. – Почему она не приняла кровь моего отца?

Иэлениль бросила на эрзуна извиняющий взгляд. Айвердан посерел, его ровное сияние заволновалось, пошло чередой мелких вспышек и снова превратилось в едва заметный светящийся ореол. Его пальцы сжались в кулак с такой силой, что серебряная вилка согнулась в них, словно сделанная из воска.

– Мы больше не будем говорить на эту тему, – заявил он холодным тоном, но я успела заметить, как он сунул под салфетку погнутую вилку.

Такое нежелание говорить о моей матери насторожило меня. Чего еще я не знаю о ней? Какую тайну от меня скрывают эти прекрасные и жестокие существа? Я должна была это выяснить, только еще не знала каким образом.

– Да, – с напускным весельем заявила одна из тетушек, – давайте поговорим о чем-то более приятном. Например, о предстоящем Аукционе. Милочка, – повернулась она ко мне, – это будет самый знаменитый Аукцион во всем Амидарейне! Эрзуны трех сильнейших рейнов уже объявили о своем намерении участвовать и готовятся к Выбору! Кстати, ходят упорные слухи, что к нам спешит старший сын императора. Только представь, какой даханн будет рисовать жизнью за право назвать тебя своей! – и она игриво подмигнула мне.

– О, да, Лейс Архарон один из самых достойнейших даханнов во всей Империи, – напомнила Иэлениль о своем присутствии, – и я не знаю никого, кто мог бы затмить его на предстоящем Аукционе.

– Интересно, чем он заплатит за право попасть в списки?

Я опустила взгляд, делая вид, что заинтересована содержимым своей тарелки. Меня смутила и встревожила настойчивость, с которой даханни пытались привлечь мое внимание к императорскому сыну. Насколько я помнила из Кодекса, на Аукционе не существовало никаких привилегий – будущие женихи отбирались тайным голосованием, а чтобы за тебя проголосовали, мало быть чьим-то сыном, нужно еще и впечатлить старейшин своим подвигом.

Правила устанавливали жесткие сроки: у желающих попасть в списки претендентов всего две недели. Первый день называется днем Выбора, когда каждый свободный даханн имеет право объявить свой обет при старейшинах рейна и, если его сочтут достойным, может отправляться его выполнять. В последний, четырнадцатый день, назначается Аукцион. За этот маленький срок мужчина должен определиться: рискнуть жизнью ради призрачного шанса обрести жену своей расы, либо с позором отступить. И сейчас многие молодые и не очень даханны пытались решить для себя, стоит ли рисковать своим состоянием и своей головой ради призрачного шанса получить меня в жены. Ведь из всех претендентов победителем будет только один.

От меня же требовалось лишь одно: есть, пить и развлекаться. Родственницы так красочно описывали мою дальнейшую жизнь, что у меня зародилось смутное сомнение. Кажется, я не тех жалела. Может, это не даханни бедные и несчастные, а их мужчины, которые, за возможность жениться на одной из них, готовы жертвовать собственными жизнями?

За праздничным столом не было никого, кроме моих близких родственников, но рядом с ними я ощущала себя абсолютно чужой. Я не чувствовала ни родства, ни общей крови, ни общей магии – ничего, что связывало бы меня с этими людьми. Даже мой отец, который сам когда-то прошел и Выбор, и Аукцион, и рисковал жизнью ради неизвестной девушки, сейчас вместе с тетками обсуждал будущих претендентов, ни капли не сожалея о будущих жертвах. Братья и кузены принимали в этом разговоре живейшее участие. А мне стало интересно: если даже принести обет, это большая честь, то почему они до сих пор не попытали своего счастья… Или попытали, но неудачно?

– Скажи, Эймус, – поинтересовалась я невинным тоном, – ты же самый старший, наместник эрзуна… Ты женат?

– Нет, – ровно ответил он, отставляя в сторону бокал вина, – и, прежде чем ты обвинишь меня в трусости, позволь кое-что объяснить. В нашем обществе царит жесткая иерархия. Ты не можешь выйти замуж за того, кто ниже тебя по статусу, а я не могу жениться на такой женщине, только на ровне или той, что выше меня по положению. Ты думаешь, почему мелкие рейны промышляют похищениями? Женитьба – лучший способ взлететь по иерархической лестнице.


– Но если наш рейн второй после императорского, то вам просто негде брать невест, – пробормотала я, сбитая с толку его словами.

– Ну, в императорском рейне есть несколько молодых даханни, – усмехнулся брат, – правда, они совсем еще малышки… Вот лет через десять… – и он предвкушающе ухмыльнулся.

Меня передернуло. Странная раса, странные обычаи… Неужели, я и вправду являюсь одной из них?

– А теперь нашей принцессе пора отдохнуть! – заявили мои тетушки и кузины, когда обед подошел к концу.

– И подобрать гардероб!

– Нужно пригласить эйру Есерсион, она отличная модистка, как раз входит в моду.

– И эйра Риналлио! Он лучший парикмахер на весь остров!

Я беспомощно оглянулась на отца, но тот лишь хмуро перекатывал в пальцах край салфетки. Кажется, его ничуть не заботили мои мучения, он думал о чем-то другом, что не давало ему покоя. Его настроение испортилось именно тогда, когда за столом упомянули о моей матери, вернее, когда я спросила о ней. За всем этим крылась какая-то тайна, я чувствовала, что должна ее разгадать, иначе не успокоюсь.

Родственницы что-то щебетали над моей головой, но я их уже не слушала. Улыбалась, кивала, что-то отвечала невпопад, а сама искоса следила за эрзуном, пытаясь понять, что скрывается за его странным поведением.

Неужели, это одержимость? Но разве она не должна была пройти со смертью моей матери? А что если моя мать жива? Ведь ее тело так и не нашли!

Нет, если бы она была жива, то не бросила бы меня одну в океане… Ах, ну почему я так поздно узнала об этом! Если бы эйра Димантис рассказала обо всем на месяц раньше! Тогда я могла бы поговорить с приемным отцом и узнать, как именно он нашел меня. Возможно, его рассказ смог бы прояснить тайну гибели моей матери!

Я задумалась над тем, что мне почти ничего не известно о своих настоящих родителях. Вот отец – он сидит прямо передо мной, хмуря изящные, тонкие брови, красоте которых позавидовала бы и женщина. На его бледном лице печать тяжелых раздумий, суровые складки залегли по обеим сторонам плотно сжатого рта. Что я знаю о нем, кроме того, что он эрзун второго рейна в империи и что во мне течет его кровь? Что он за человек? О чем он думает, чего желает? Ради чего живет и чем руководствуется, отдавая приказы? Я вижу лишь красивую оболочку, которую мне показали, но истинная сущность этого даханна скрыта от моих глаз.

От матери мне осталось лишь имя и несколько сухих строчек в Кодексе. И за все то время, что мы плыли на корабле, никто так и не удосужился рассказать мне о ней. Хотя, я и не ждала, что Эймус или Реймос захотят обсуждать эту тему.

Я разглядывала обоих братьев и невольно искала схожие черты. Интересно, если младшему еще нет двадцати пяти, а отцу все сто восемьдесят, то, сколько же лет старшему? Он очень похож на эрзуна: такой же властный и хладнокровный. Смотрит с легким прищуром, усмехается. Я поймала себя на том, что любуюсь им. Все же эти даханны удивительно красивы – и мужчины, и женщины, только вот красота у них какая-то бездушная: холодная и жестокая, как и они сами.





Глава 14





Это был очень тяжелый день, но и он закончился. Мои родственницы наконец-то устали и выпустили меня из своих цепких рук. Иэлениль и еще одна тетка, кажется Аустерия, вызвались показать мои покои, и мне пришлось терпеть их общество еще полчаса. Верные юмати не отставали ни на шаг, сопровождая нас по роскошным коридорам палаццо, пока даханни рассказывали его историю, попутно задавая неудобные вопросы.

Они расспрашивали о моей жизни в Эролле, о моих отношениях с санхейо и о мужчинах, с которыми мне пришлось столкнуться в своей жизни. Особенно выспрашивали о времени, проведенном в плену у нидангов, но я сделала постное лицо и голосом храмовой выпускницы отвечала, что обходились со мной сносно, голодом не морили, а потом явился эйр Кархадан и накрыл весь пиратский притон. Об Эйдене предусмотрительно решила не вспоминать – не стоит давать им пищу для размышлений. Не доверяла я этим женщинам: слишком лицемерным выглядело их участие, слишком подозрительным интерес. Я инстинктивно ощущала исходившую от них угрозу и понимала, что даханни Асторгрейна – самое главное препятствие на пути к моему счастью. Если отца можно попытаться разжалобить или банально обвести вокруг пальца, то с этими женщинами такой номер не пройдет. Они умны, хитры и уже вцепились в меня своими цепкими коготками. Я чувствовала, все эти вопросы и такая заинтересованность вовсе не к добру, к тому же мне не давали покоя слова Рейлы об "искре ифрита". Больше всего я боялась, что они натравят на Эйдена будущих претендентов.

Мои покои оказались примерно такими, как я и ожидала: изящная мебель из красного дерева, вместо кровати – шелковый шатер с необъятной периной, а стены оббиты нежно-голубым бархатом. Окно здесь тоже было. Огромное, двустворчатое, доходившее от пола до потолка. Две юмати из сопровождения тут же заняли посты по обе стороны от него, а я не удержалась и выглянула наружу.

Приближался вечер. Окно выходило на запад, палаццо находилось на возвышении, и ничто не закрывало обзор на великолепный закат. Только вот под окном обнаружилась целая оборонительная полоса: глубокий ров, наполненный непонятной темной субстанцией, огромные мотки колючей проволоки, по которой пробегали, вспыхивая, крошечные голубые искры, и пушки, установленные на бетонных лафетах примерно через каждые десять футов. Я закусила губу от досады. Обложили!

У подножия холма в полумраке вспыхивали крошечные огоньки.

– Уже залегли, – хмыкнула Иэлениль, выглядывая в окно рядом со мной.

– Кто?

– Да вон, видишь огни внизу? Это Ридстрейны расположились лагерем. Явились одними из первых, чтобы объявить свой обет. Теперь будут стеречь проход к палаццо, чтобы ни один конкурент не проскочил, и ждать, когда объявят день Выбора, – и она хихикнула. – Завтра их станет намного больше, а к началу Аукциона здесь все будет все уставлено палатками. Ты такой лакомый кусочек, моя деточка, даже твоя порченая кровь не отпугивает желающих.

Я поспешно отвернулась, скрывая гримасу отвращения.

Аустерия и Иэлениль попрощались со мной, лицемерно приложившись к моим щекам холодными поцелуями, и я, наконец-то, смогла облегченно вздохнуть. Плечи сразу поникли, будто из меня весь воздух выпустили, навалилась усталость. Я бездумно села на кровать и растерянно огляделась. Мои юмати настороженно смотрели на меня.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась Рейла странным тоном.

– Устала очень…

– Этого следовало ожидать, – кивнула она. – Ложись, тебе нужен хороший расслабляющий массаж.

Я со вздохом подчинилась. Мои верные охранницы и наперсницы быстро избавили меня от одежды, оставив лишь невесомую шелковую сорочку на тонких бретелях. Кто-то уже готовил ванну, оказавшуюся в смежной комнате, кто-то встал на караул у окна и дверей, а Рейла и Даная занимались непосредственно мной.

От их мягких движений меня начало клонить в сон.

– Так странно, – произнесла я расслабленно, – вроде ничего не делала – и так устала.

– Ничего странного, – пробурчала Даная, разминая мне плечи и спину, в то время как Рейла массировала мои икры, – это нормальная реакция шайена на даханна.

– О чем это ты? – я даже приподнялась на локте, пытаясь заглянуть в ее лицо.

– Даханны самые странные существа из Древних. В них единственных нет ни капли человеческой крови, зато в них смешались две абсолютно противоположные расы: драхи – порождения темной магии, и ахайи – дети света. Темные существа соединились со светлыми и породили новую расу, которая получила холодную душу первых и прекрасную внешность вторых. Они абсолютно чужды даже друг другу, но их инстинктивно тянет к теплу. Они не знают любви, проявление страсти перерастает у них в одержимость, но их притягивает живой огонь шайенов. Как думаешь, почему запрещены межрасовые отношения? Если бы не этот закон, даханны уже давно перемешались бы с шайенами. Эйра Иэлениль не захотела рассказывать о своей бабке, но я подозреваю, что та просто потеряла голову от близости потомка ифритов и людей.