Мы платим железом

И всё.

В смысле, всё хорошо оказалось.



– А я думал – сегодня в Ирий! – сказал мне позже Харра Стрекоза. – Увидел, что у берега не два драккара, а три, и решил – конец нам. Ну сам дурак. Мог бы и признать твоего «Северного Змея».

– Не ты один, – успокоил я. – Да и не на драккары вы все смотрели. Но я вот чего не понимаю: почему вы не сдали назад. Могли бы затабанить и оторваться, пока мы, то есть не мы, а враги загружались да разгонялись.

– Не могли, – покачал головой Харра. – Это же наши данники. Одни из наших данников здесь. Им только покажи слабость, и потом по новой примучивать придется. А сразись мы за них, все их роды потом за наши смерти выкуп Ольбраду платили бы. Ну и сам знаешь: ратная слава выше жизни. И что это за жизнь, когда ты осрамился? – спросил он и вдруг заулыбался: – Ты меня дразнишь ярл, да?

Пришлось кивнуть. И тоже ухмыльнуться. Хотя я бы на их месте точно попытался свалить. Или – нет? Если бы на месте этих весян были мои кирьялы?

А черт его знает. Хорошо всё, что хорошо кончается.

– Куда шли-то? – спросил я.

– А к вам. Ольбард сказал: если вы в вик пойдете, так и мы с вами. Ты ведь не отказался бы?

– Нет, конечно.

Шесть десятков варягов. Еще бы я отказался! Да и сейчас не откажусь.

– Кто у вас старший?

– Руад. А мы с Рулавом – старшая гридь. Хольды по-вашему, – добавил он не без гордости.

– А пойдем-ка к нему, – предложил я, поднимаясь.

Как говорит мой братец: никогда не откладывай то, что можно съесть прямо сейчас.



– Пойду! – мгновенно отреагировал на мое предложение компании Руад. – А на кого?

– Не на кого, а на что, – поправил я. – На Смоленск!

И сразу скепсис на усатой физиономии. Не понял.

– Ты ведь не был в Смоленске, – осторожно поинтересовался варяг.

– Не был. И что с того? Дорогу найдем как-нибудь.

– Дорогу я знаю, – произнес Руад еще задумчивее. – И даже не одну. Но полутора сотнями Смоленск не взять. Даже такому удачливому ярлу, как ты, Ульф. У Дира одна только дружина под три сотни. А еще ополчение. И стены у Смоленска – ого-го!

– Так не мы одни пойдем, – успокоил я. – Трувор тоже пойдет. И Рюрик со своими.

Руад сразу повеселел.

– Тогда ладно, тогда возьмем! А Рюрик точно пойдет?

– Думаешь, без него не справимся? – подколол я.

– Ну с Трувором, может, и справились бы, но что Рюрик пойдет – это совсем хорошо. Он хитрый, Рюрик. И загребущий. Мало того что всех ладожских данников под себя тянет, так еще и к нашим присматривается. Уйдет – Ольбарду посвободней будет.

Посвободней, значит? А поподробнее?

– К вашим данникам или к тем, кого вы только собираетесь наклонить? – поинтересовался я.

Руад засмеялся:

– Да какая разница, если Рюрик на юг уйдет. Жаль, пиво кончилось! Даже чашу нечем наполнить, кроме сока этого.

– А мне нравится, – возразил я.

А что? Березовый сок, чуть подбродивший, отлично освежает.

– Пойду брата порадую, – сказал я. – А то у него день сегодня был неудачный. Ни добычи, ни драки…

– Да, печальный день, – согласился Руад. – Но точно не для нас!

И мы дружно засмеялись.

Я действительно удачлив. И Медвежонок оказался прав: это был и впрямь очень удачный день.






Глава 47

Два месяца спустя. Велик и грозен град Смоленск




Мы у стен города Смоленска. И чем дольше мы здесь, тем сильнее ощущение, что моя Удача отправилась в бессрочный отпуск. Мы торчим здесь уже неделю. «Мы» – это Трувор, Рюрик и я. С примкнувшими к нам союзниками.

У нас изрядное войско, даже, я бы сказал, огромное войско, по здешним меркам: почти тысяча бойцов. Две трети из них – Рюриковы. Мой бывший конунг оказался превосходным организатором и политиком: воодушевил на южный поход многих. В том числе и полоцкого князя, которого он зимой так мечтал завоевать.

Полоцк представлял уже знакомый мне княжич Честа. И куда менее симпатичный воевода Андот, полностью соответствующий своему имени[15], если это, конечно, имя, а не прозвище. Обожженная, в грубых шрамах морда, изрисованная красными и синими татухами. Не лицо, а маска ярости.

Увидев его в первый раз, мой братец здорово развеселился и громогласно заявил, что не прочь познакомиться с тем, кто так мастерски поработал с внешностью свея. И тут же уточнил, что говорит не о цветных узорах, а о художественной росписи острым железом.

Воевода от «комплимента» побагровел, став еще уродливее, но тоже углядел кое-какие татухи, в частности, вытатуированные медвежьи лапы на ручищах Свартхёвди… и быстренько сменил вектор настроения: осклабился с показным добродушием, мол, отличная шутка. И этим напряг уже меня, потому что умная и осторожная зверюга намного опасней, чем просто свирепая.

В общем, постарался Рюрик, привел к Смоленску изрядные силы.

Но недостаточно изрядные.

Когда я увидел эти стены, то сразу понял: будет непросто. Собственно, здесь, в Гардарике, я еще не видел ничего подобного. Обычной городской оградой был частокол. Он мог быть весьма высоким. Мог быть двойным с засыпкой между двумя рядами столбов, но с фортификационной точки зрения вполне преодолимым. Нашими силами.

А здесь была именно стена. Пусть тоже деревянная, но очень, очень внушительная. Конечно, я видел стены и покруче. Тот же Йорвик в Англии. Или Тур в стране франков. Или Париж.

Видеть-то я их видел, но прекрасно помнил: мы их так и не взяли. И Париж не взяли бы, если бы Карл Лысый не отдал его сам. А ведь в сравнении с той армией, которую привел во Францию Рагнар Лотброк, наше сборное воинство – детишки, которые топчутся вокруг огороженной бетонным забором песочницы.

В общем, мне как-то сразу стало ясно: взять Смоленск штурмом нам не удастся.

А где-то через недельку стало понятно, что измором его тоже не взять. Июнь – прекрасный месяц в этих краях. Всё цветет и пахнет, жизнь бьёт ключом, трава из земли так и прет, так что в фураже для лошадей нет никакой необходимости.

А вот нам, людям, сложнее. Мы щипать траву не умеем. Нам зерно надо, мясо, фрукты-овощи тоже не помешают.

Зерна в окрестностях не было совсем. Его скушали за зиму. А что не скушали – посеяли. Скот… Скота тоже не было. Скот был либо заныкан в лесах, либо отогнан под защиту тех самых смоленских стен. В общем, из провизии у нас было только то, что привезли с собой.

И так было не только в Смоленском княжестве. Так было везде. Сезон такой. Неудачный для сельскохозяйственных сборов.

Нет, мы с голоду не умирали: охоты и рыболовства никто не отменял, но можно было не сомневаться – за городскими стенами кушают не хуже, чем мы. И взять их измором никак не получится.

Ясно сие было всем, вплоть до самых зеленых отроков. А потому моральный дух нашей разношерстной армии падал, как давление перед грозой. Провести лето в бессмысленном стоянии под Смоленском – не тот тип развлечения, который по вкусу бравым воякам. У некоторых даже возникла идея: пограбить тех, кто движется вверх-вниз по Днепру.

Но рогом уперся Рюрик: не дам!

И правильно. Человеку, который желает взять под контроль торговый путь, не стоит портить себе репутацию.

Время шло. Настроение в лагере, вернее, в лагерях осаждающих портилось…

А между тем приближался главный летний праздник. Солнцестояние. Самая короткая ночь в году. Языческие обряды, пиры, танцы с бубнами, мечами и девками.

Все наше войско пришло в возбуждение уже за неделю. Даже Трувор не преминул напомнить мне, что из-за меня они пропустили прошлогоднее веселье. А это мало того что минус большой праздник, так еще и пренебрежение традициями пред лицом богов.

А я, в свою очередь, напомнил, что устроил им развлечение покруче: хорошую драку и отменную добычу. И вообще, кем они с Ольбардом были прошлым летом? Хольдами при ладожском князе-соправителе. А теперь они сами – князья. И после этого Трувор смеет утверждать, что боги им недовольны?

Крыть моему тестю было нечем. Да он и не собирался. Его бойцы уже подыскали подходящую дубовую рощу и пустили один из дубов под топор, предназначив ему роль деревянного вместилища божественной силы, и порубав еще кучу деревьев на дрова для священных костров, которые зажгутся в великий праздник. А мне было просто объявлено в ультимативном порядке: будешь плясать, когда и где скажут. Точка.

Ладно, если понадобится, – зажжем и спляшем. Не вопрос. Есть проблема поважнее. Пока местные язычники готовились к празднику, а я напряженно размышлял, как нам взять Смоленск.

Осадные машины? Дальше таранов мое воображение не шло. Но, насколько я знал, таранить здешние ворота, коих в городе имелось аж двое, было не то чтобы невозможно, но… бессмысленно. Поскольку ворота были не только низкие и узкие, но выходили не в крепость, а в узенькие коридорчики между двумя высокими стенами, взобраться на которые – никак, вести обстрел снизу – тоже проблематично. А вот скидывать с них тяжелые предметы и лить кипяток со смолой – идеально. Так что, проломив внешние ворота, мы тут же оказывались в ловушке. Это же просто мечта осажденных: собрать всех врагов в тесном тупичке (внутренние ворота еще сломать надо) и оприходовать их всех сразу с помощью гравитации и высокой температуры.

Черт! Что я знаю об осадных орудиях? Много знаю. Названия помню, картинки в исторических книгах. Катапульты, требушеты, онагры. Осадные башни с выдвижными мостиками. Насыпи, траншеи, сапы, те самые, от которых произошло слово «сапёр». Слова знаю. И картинки видел. Слова. И картинки. Но о том, как укреплять подземный ход, я знаю не более чем о том, как собрать баллисту.

Нет, если бы мне дали время и людей, чтобы потренироваться…

А еще лучше – подогнали настоящего специалиста. В этом мире такие есть, я точно знаю. В Византии, к примеру, унаследовавшей знание древнеримской эпохи.

Но это сродни моему знанию о динамите. Или о порохе. Что толку в информации, не подкрепленной опытом и практикой? Я очень много знаю о том, как Бури стреляет из лука. Но это не делает меня суперстрелком. О порохе же я знаю значительно меньше. И это такие же бесполезные знания, как, скажем, устройство атомной бомбы.

И вот я, весь такой информированный, сижу на теплой земле, глажу ладонью зеленую мягкую травку и лелею заветную мысль: может, ну ее на фиг, эту осаду? Взять с собой пяток хирдманов, Зарю, сесть на лошадей, отъехать хотя бы вот туда, под кручу, на которой половчане с дружным хеканьем опускают в яму основание своего собственного идола, пойти да и поплавать вволю в речной теплой водичке?

Мне что, больше всех надо? Праздник же скоро! Весело будет! Вон, варяжский молодняк уже обшаривает частым гребнем окрестности в поисках девок. И эти – найдут. Так что следующей весной в этой местности народится немало маленьких внеплановых варяжат.