Мы платим железом

И пришло время определиться с нашими дальнейшими планами на жизнь.

Чем мы и занялись, собравшись старшим составом в большом доме.

Я, Медвежонок, Гуннар, Бури, Витмид, получивший наконец-то официальный статус хольда, Стюрмир, тоже повышенный в звании, и «простые» хускарлы Скиди, Остпак, Вифиль Прощай и Вихорёк. Первые трое – просто из уважения, второй – как мой, вернее, наш со Свартхёвди, родич и вдобавок признанный лидер дренгов-варягов, которых у нас теперь был целый десяток.

Для начала определились с силами.

В ядре-основе из данов нас было десятеро. Вспомогательный блок из тех же данов включал Хавура Младшего в звании хускарла, Лута Ручищу и еще троих: Хрондю Мачту, тощего и костлявого вьюношу ростом под стать Кёлю Длинному, Стурлу Подкидыша, приземистого тинейджера с телосложением борца-тяжеловеса, молчаливого и флегматичного в противоположность собственному имени[14], и Торве Закрой Рот, ровесника моего Вихорька, но зеленого, как сопля, и болтливого, как оскорбленная белка.

Эту троицу привез с собой Медвежонок, заверивший меня, что парни не только наши родичи, но и храбры и умелы не по годам. Я поверил брату на слово. Он их привез, он за них и отвечает. Пройдут профессиональный отбор – добро, нет – умрут воинами, что по скандинавским понятиям тоже неплохо. Всё в мире меняется. Даже мое гуманистическое мировоззрение.

Еще у нас был отряд из шестерых свеев – братьев Крумисонов, братьев Варгдропи, Торнюра и Вилмара, Льотольва Кто-То-Умрет и Кёля Длинного.

Плюс упомянутые выше дренги-варяги, уже проверенные: Вильд, Тулб, Ануд, Вузлеб Меченый, Хутин, Куци и Егри. Последняя пятерка, сходив на Сёлунд и обратно, решила, было, что они теперь – настоящие викинги, но Вихорёк быстренько вернул их в берега.

Плюс «подаренные» Трувором новички: Борич, Влиск, Ангвлад, Искуси, которые неплохо проявили себя при захвате базы Водимира и крепости Клека, но никаких суперспособностей я пока за ними не заметил. Хотя на уровень дренга тянули все четверо.

Еще было трое весян: Комар, Лосенок и Сорока, а также наша основная по численности группировка – кирьяльские стрелки. Общим числом сорок два человека.

Этим подразделением руководил непосредственно Бури с помощью Тулба Огонька и чемпиона по стрельбе среди «юниоров» Меткого. Не знаю, как они покажут себя в качестве моряков, но вряд ли будут хуже, чем я поначалу. А привыкнуть к румам и веслам возможность у них будет. Потому что в ближайшие месяцы нам предстоит вдоволь походить по здешним рекам. По морю же плыть куда веселее, чем против течения той же Невы. Особенно в верховьях.

Начало совета. Медвежонок в своем репертуаре.

– Я хочу – на Смоленск! – решительно высказался он. – Я его не видел, но слышал, что город богатый. Трувор, как ты говоришь, готов присоединиться. Хрёрек – тоже. Так что всё будет хорошо. Но на трех драккарах мы всё не увезем. Потому предлагаю взять с собой и оба кнорра. Нас почти восемь десятков. Рук хватит.

– Нельзя уходить всем! – забеспокоился Гуннар. – Вдруг свеи придут?

– Ярл сказал: вы обучили две сотни кирьялов. Думаю, они сумеют защитить нашу крепость.

– Кто-то должен остаться! – набычился Гуннар.

В принципе, я его понимаю. У него здесь жена. И не только у него, кстати. У Кёля, например, тоже. И у Крумисонов. Это я забираю Зарю с собой, а правильный викинг женщину в вик не потащит. Я бы, кстати, Зарю тоже оставил, будь моя воля. Но на такое моей воли точно не хватит.

– Вот ты и оставайся! – немедленно предложил Свартхёвди.

– И Кёль Длинный с тобой, – внес предложение я. – У него рука еще не зажила достаточно, чтобы грести, а тебе проще будет. Что же до доли в добыче…

– Не надо мне! – попробовал отказаться Гуннар, но тут вмешался Медвежонок и велел норегу не болтать глупости. Если уж тот вынужден будет сидеть в крепости вместо того, чтобы развлекаться грабежами и убийствами, то мы просто обязаны это компенсировать. Так что двойная доля хольда – его. И Кёлю тоже что-нибудь отстегнем.

Гуннар протестовать не стал. Я видел, что в поход он не особо рвется, но Медвежонок прав: Гуннар – наш брат по палубе. Ему не жалко. Да и мне куда спокойней, если в крепости будет сидеть опытный воин, а не какой-нибудь кирьяльский вождь. Опять же Гуннара Гагару очень уважают.

Решено. Гуннар и Кёль остаются. И через Сохроя объявляют частичную мобилизацию. Думаю, если посадить в крепость десятка три стрелков, то для таможенного контроля и решения мелких конфликтов этого хватит. А если опять заявится дружина какого-нибудь свейского ярла, то они успеют подтянуть еще сотню лучников. Да и прочие кирьялы прятаться не станут. Они уже попробовали свободу, поверили в то, что свеев можно бить. А раз можно, то – будут.

Ну а если сюда заявится сам свейский конунг Эйрик Эймундсон, то вряд ли мы сможем с ним совладать, даже если всем хирдом останемся в крепости. На этот случай Гуннар должен будет подготовить пути отхода и увести в леса всех жителей и, по возможности, увезти всё имущество. В принципе, часть можно и на кораблях вывезти. Благо, у них останутся два кнорра и один вполне приличный драккар. Четвертый из нашей флотилии. Ну да, хорошенько поразмыслив, мы решили идти на трех кораблях: «Северном Змее», «Клыке Фреки» и большом свейском, взятом во время осеннего сражения «против всех». У этого имени пока не было, но зато было аж двадцать румов, приличная вместимость и такая же приличная осадка. Поменьше, чем у кнорра, но побольше, чем у среднестатистического драккара. Ну и трюм у него был тоже побольше, так что я решил: для добычи нам и трех кораблей хватит. А не хватит, так досюда можно и на насадах дойти, а потом перегрузиться. Было бы куда.



В нашей маленькой каморке позади пиршественного зала нет ничего, кроме пары ларей и постели. Зато здесь тепло и уютно. И мы здесь одни, что большая редкость в моей нынешней жизни.

Луна глядит в горизонтальную щель под крышей, и кожа Зари кажется голубой, а светлые волосы – белыми крыльями за ее спиной. Голова ее запрокинута, плечи напряжены. Наши пальцы переплелись, тела двигаются, плывут, выгибаются… Вот, вот оторвутся от поверхности, тело Зари – парус, наши руки натянуты, как бакштаги летящего над водой корабля…

Наша последняя ночь перед долгой дорогой, последняя ночь – в тепле, уединении, безопасности. И мы не потеряем ни одного ее мгновения. Ни за что!





Глава 46

Неудачный день




Сегодня у нас будет удачный день. Так решил Медвежонок. А решил он так, потому что на пятый день путешествия поймал местного жреца. Причем так удачно получилось, что селение не было кирьяльским. Здесь жили весяне.

Собственно, мы прошли бы мимо селения, и не заметив его, если бы не жрец. Служитель культа выбрался на скалу, нависавшую над озером, и кружился в танце, размахивая горящими вениками. Настолько увлекся, что не обратил внимания на наши скромные корабли.

А вот Медвежонок, шедший кормчим на «Клыке Фреки», служителя культа не упустил: велел поворачивать к берегу и не поленился лично сбежать по веслу, чтобы изловить танцора.

Не один, впрочем, а в компании с тремя варяжатами.

Поскольку «Клык» затормозил, нам тоже пришлось встать на якоря и высаживаться. Останавливать Медвежонка я не стал. Может, это и негуманно, но душевное равновесие брата мне дороже, чем жизнь и здоровье здешних лесовиков.


Жреца к этому времени поймали, селение нашли и страху на лесовиков нагнали. Последнее вышло естественно. Озеро лежало на популярном водном пути, и викингов местные уже видели. Лично не сталкивались, но от других слышали… много интересного.

– На кой он тебе? – поинтересовался я у братца, который держал жреца за шкирятник и время от времени встряхивал, как фокстерьер крысу. Припасов у нас хватало, а деревенька выглядела нищей: покосившиеся избенки, коровки такие мелкие и тощие, что на Сёлунде в иной козе больше мяса, чем в этаком недоразумении.

– Капище! – азартно воскликнул Медвежонок.

И я всё понял. Золотая корона, снятая мной с идола, поразила его в самое сердце.

– Давай сюда Комара с Лосенком! Пытать этого будем!

Я был убежден, что ничего интересного из служителя культа нам не выбить, но не отказывать же брату в такой малости.

Пытать бедолагу не пришлось. Как только появились наши переводчики, жрец охотно выложил всё, что знал, и с готовностью согласился нас проводить к «священному месту».

Которое оказалось настоящим гадючником. В прямом, а не переносном смысле. Змеюк были сотни. Под каждой корягой и за каждым пеньком. А уж на главном идоле, который тоже изображал чешуйчатую гадину, и в его окрестностях ядовитые твари лежали и висели целыми клубками.

Мы были поражены, а жрец решил этим воспользоваться и попытался смыться под прикрытие пресмыкающихся.

Не вышло. Наша молодежь расчистила путь к столбу-кумиру древками копий, а Свартхёвди посулил средневековому серпентологу вскрытие брюшной полости с извлечением внутренностей и заполнением образовавшейся пустоты столь любимыми служителем культа гадами. Если тот немедленно не внесет за себя и пресмыкающихся выкуп, достаточный, чтобы компенсировать людям войны потраченное на него время.

Жрец впал в отчаяние и попытался покончить с собой с помощью змеиного яда.

Пришлось вмешаться мне.

– Комар! – сказал я. – Спроси его: сколько людей служит его ядовитому богу?

– Все, сколько есть, – перевел мне его ответ Комар.

М-да.

– А сколько таких, как он, имеет право проводить обряды вроде того, который он совершал сегодня?

Жрец приосанился. Оказывается, он был единственным.

– А сколько ему заплатят за обряд?

За этот – мешок репы, был ответ. И он готов прямо сейчас отдать нам половину. Отдал бы все, но ему и его помощнику тогда будет совсем-совсем нечего кушать. Потом будет легче, да. Всю весну и лето жреца будут снабжать мясом, а осенью он получит по одной мере с каждых тридцати, что соберут на освященном им поле. Но за это ему придется еще не раз погонять злых духов и попризывать добрых. И особо попросить своего покровителя, чтобы тот послал своих детей пожрать на деревенских полях всех грызунов, но людей при этом не кусать. Вот этой добычей он тоже готов с нами поделиться. И поделится, если мы его не убьем. Так что убивать его не в наших интересах, ведь тогда мы с него вообще ничего не получим, кроме мешка репы.

По мере того как служитель культа доводил до нашего сведения стоимость своих услуг, лицо Медвежонка теряло и оптимизм, и надежду на легкое обогащение.

Что ж, теперь самое подходящее время для того, чтобы вывести деревенского служителя культа из-под удара разгневанного братца.

– Знаешь, брат, это хорошо, что здесь только наши люди, – шепнул я ему на ушко. – Будь здесь кто-то из Рагнарсонов, как бы тебе не пришлось сменить прозвище.

– Это еще на какое? – буркнул Медвежонок.

– Мешок репы, – шепнул я и хихикнул.

Брат глянул на меня, как старина Тор – на инеистого великана.

– Только скажи это громче, и я тебя задушу, – процедил он.

И забыв о жреце, зашагал обратно в селение.

Я опасался, что он захочет сорвать гнев на местных жителях, но на берегу нас ждал сюрприз: еще один драккар. Большой драккар. И этот славный корабль на всех парусах, вернее, на всех веслах летел к берегу, а на носу его, попрятавшись за щитами, теснилась целая куча воинов. Полсотни минимум. И все они – явно не робкого десятка, потому что наверняка видели три наших боевых корабля.

Что ж, кто ищет смерти, тот ее находит.

Наши кирьяльские стрелки быстренько распределились по лесной опушке, с которой отлично простреливался берег, а мы, пехота, приготовились к внезапному удару. Когда эти храбрецы начнут высадку, то сначала их встретят стрелы, а потом – сплоченный строй викингов. В общем, кем бы они ни были, я им не завидую.

Я покосился на Медвежонка. Тот прям-таки слюни пускал от желания подраться. Пока – фигурально выражаясь. Но очень скоро они и впрямь потекут в самом прямом смысле. Берсерк в бою – малопривлекательное зрелище.

Спас наших противников их собственный страх. То есть не то чтобы страх, но желание себя немного подбодрить перед явно неравным боем. И таким бодрящим средством стал для них боевой клич. Чертовски знакомый не только мне, но и почти всем моим бойцам, включая кирьялов. Звук, от которого непривычному человеку сразу становилось не по себе. Этакий инфернальный волчий вой. Так, должно быть, будут выть Гарм и его сыновья варги в час Рагнарёка.

В общем, мне тоже стало нехорошо. Но совсем не потому, что я испугался. То есть я испугался, но совсем не того.

– НЕ СТРЕЛЯТЬ!!! – заорал я поочередно на трех языках: северном, словенском и кирьяльском. – НЕ СТРЕЛЯТЬ!!!

Я успел. Наверное, потому, что не я один был ошарашен. Стрелы не полетели. Я успел крикнуть. А вот Медвежонок успел сделать. Спрыгнул с невысокой кручи на каменистый пляж, бросил наземь щит, сдвинул шлем на затылок, раскинул руки и заорал:

– Рулав!

Как он ухитрился узнать среди столпившихся на носу и прикрывшихся щитами «десантников» нашего бывшего сопалубника, я не знаю. Просто узнал – и всё.