Монета скифского царя

— Только не плачь! — предупредил Вешкин.

— Не плачу…

— Приедешь на дачу — проявляй бдительность.

— Проявлю…

— Когда едешь?

— Ты же сказал — завтра…

— Вот и хорошо.

Дайнека вытерла слезы и тяжело вздохнула:

— У меня есть одна просьба.

— Давай, — сказал Вешкин.

— Будешь говорить с Еленой Петровной — пожалуйста, деликатней. Не распространяйся про Настю.

— Елена Петровна — умная женщина…

— И все-таки.

— Хорошо. Я обещаю.

— Есть еще одно дело… — Дайнека подошла к последнему пункту разговора с Сергеем — к истории с монетой и убийством бомжа.

Однако, поразмыслив, решила, что не стоит все валить в одну кучу. Найти отца было важнее, и она закончила:

— Но об этом мы поговорим в другой раз.





Глава 8

Смятение чувств




Если бы Дайнеку спросили, зачем она это сделала, то даже по прошествии времени она бы не смогла этого объяснить. Но тем не менее все произошло именно так.

Сергей Вешкин ушел. Она тоже направилась к выходу. Ее взгляд упал на соседний столик — там у окна сидел Влад Делягин, высокомерный знакомый писателя Остапа Романова.

В Дайнеке что-то всколыхнулось, и она ляпнула:

— Здрасте!

Влад медленно повернул голову и спросил:

— Мы знакомы?

Теперь Дайнеке нужно было объяснять, где и при каких обстоятельствах он смерил ее таким же холодным взглядом. Скорее от обиды она ответила:

— Нет!

Дайнека вышла из кафе слишком поспешно. Порывшись в сумке, достала ключ от машины и открыла дверцу, когда услышала позади себя голос:

— Постойте!

Она обернулась и увидела Влада. Он подошел, спокойно захлопнул дверцу и поинтересовался:

— Вы — девушка Романова?

— С чего вы это взяли?

— Я видел вас вместе. Разве не так?

— Так.


— Ну, так что же вы?

— Что? — Дайнека с вызовом посмотрела ему в глаза и распахнула дверцу машины, но Влад Делягин снова ее захлопнул.

Тогда она сказала:

— Да пошел ты.

— Мы перешли на «ты»? — Он усмехнулся. — Вот они, свободные нравы нынешней молодежи.

— А мне с тобой детей не крестить.

— Как знать…

— Вон пошел! — Дайнека взялась за ручку, но Влад удержал дверцу.

Такая наглость возмутила ее:

— Я вызову полицию!

— Вызывай. Скажу, что ты сама пристала ко мне в кафе.

Такая постановка вопроса загнала Дайнеку в тупик. Делягин был прав: он сидел в кафе и никого не трогал, даже не смотрел в ее сторону. Всю эту кашу заварила она сама.

— Ну, хорошо… Что тебе надо?

— Мне? — удивился Влад.

— Да иди ты! — На этот раз Дайнека серьезно обиделась.

Влад взял ее под руку:

— Ладно-ладно… Не сердись. Чашечку кофе?

— Я уже пила.

— Тогда мороженое или пироженку?

Дайнека резко повернулась к нему, и ее обиженное лицо сделалось детским, а просьба прозвучала словно мольба:

— Не говори со мной так, как будто мне десять лет.

— Я бы не посмел… — Влад исподволь повел ее рядом с собой по улице мимо кафе. — И, кстати, тебе уже исполнилось восемнадцать?

— Не смешно. Мне — двадцать четыре. — Не задумываясь, Дайнека послушно шла рядом с ним.

— Очень хорошо сохранилась.

— Это банально.

— Согласен. Из вежливости могла бы меня о чем-то спросить.

— Чем занимаешься?

— А то ты не знаешь… Остап тебе не мог не сказать. Я — художник. Мне тридцать два года, и, что характерно, я до сих пор не женат.

— Твое семейное положение меня не волнует. — Дайнека удивленно остановилась: — Куда мы идем?

— В гости.

— К кому?

— Ко мне.

— Что за дикая идея? Ты — сумасшедший?

— Не вижу причин, чтобы не зайти ко мне в мастерскую и не выпить стакан чаю. Кофе мы уже пили.

— Вот еще! — Она вырвала у него свою руку.

— Я приличный человек и не понимаю, чего ты боишься, — проговорил Влад с серьезным выражением лица. — Раз уж мы здесь, почему бы тебе не посмотреть на мои картины?

Дайнека была смущена и заинтригована одновременно.

— Я не знаток живописи.