Мой 88-ой: назад в…

– Мне почему-то казалось, что ты должен знать фарси. Ну, или африканский какой-то. Банту, например.

Я заметно удивился даже без слов.

– Лицо под бородой белое, загар из-под футболки, плечи белые. И никаких якорей с русалками, или что там моряки колют.

– Какие познания в татуировке.

Таня кивнула и уставилась как-то… странно.

– Что?

– Ничего. Просто пытаюсь понять – кто же ты такой? Говорят, есть такая профессия, военный советник…

Женщины, женщины, вы и тайны просто созданы друг для друга. Особенно, если вдруг мужик чем-то глянулся.

– Просто человек, в какой-то промежуток времени без определенного места жительства и рода занятий.

– Ты хотел сказать другое.

– Что?

– Ну… зачем оно тебе надо, Татьяна, что-то про меня понимать? Вот чего ты хотел сказать. А еще ты собрался уйти, хотя там может что угодно случиться. Но ты уйдешь.

Да, я уйду. Потому что, как бы мне не нравились зеленые глаза и тонкие пальцы, черные волосы со всем остальным, этому не время. А человек я слабый, потому сбегу.

– Я кофе допью.

– Хочешь яичницу?

Яичницу… Я помотал головой. Надо идти. Глупо, но надо, сейчас иначе никак. Бараки тут недалеко, дойду. Вряд ли меня там станут искать.

Я уже завязал шнурки и встал, не зная, что сказать на прощание. Таня достала руку из кармана синей олимпийки. И уставилась на меня так, что захотелось провалиться сквозь землю.

Подумаешь, календарик. Да их, этих календариков, вообще на свете много. Ага…

Только не «Спортмастер» за две тысячи двенадцатый, служивший, скорее всего, закладкой и спрятавшийся в какой-то из книг.

– Ты…

Я ушел быстро, стараясь не оглядываться. Дверь закрылась мягко и бесшумно, совсем как в первый раз.

На улице оказалось тихо и прохладно, пахло дождем, но пока было сухо. Постоял, привыкая, шагнул в темноту, надеясь быстрее пройти через двор с его фонарями. Машин или поджидающей меня делегации не наблюдалось.

Я пересек двор наискосок, стараясь быстрее добраться до деревьев и отправиться к баракам. Завтра день, потом еще ночь и все, город детства останется за спиной. Иногда вдали проще, чем там, где должно быть хорошо. Календарик этот еще, мать его.

Тени, качнувшиеся из-за детского домика на игровой площадке заметил самым краем глаза. На голову накинули темное, пахнувшее сыростью, следом в голове вспыхнуло и тут же сменилось одной сплошной чернотой.





Глава 12




– Добавь-ка ему. Затрепыхался, мурло.

Добавили ногой в живот. Меня согнуло, чуть не вывернуло наизнанку, но я справился и только скрипел зубами. Скоты хреновы, а!

– Пришел, падла, в себя. Слышь, Серый?!

– А, чо?

О-о-о, да это, никак, мой знакомец, крестник по сломанному носу, не иначе. И без того гнусавил, а сейчас так вообще, слышать противно.

– Попался, фраер тухлый? Сейчас я тебе ногти повыдергиваю.

Да ну?

– Отошли.

– Ты чо, Кука, я только…


– Хавальник завали и свинтил отсюда. Кто сказал его бить просто так? Я говорил? Нет… может, Сват говорил? Тоже нет? Вы чо, попутали что ли? Матрас где?

Зашуршало, надо полагать, мне несли матрас. Вот так дела, честное слово, не ожидал.

– Вон туда его кинули. Эй, ты живой?

– Да.

Это уже я говорю, отвечая на четкий угаданный вопрос.

– Это недолго, фраер. Это мы с утра поправим. Руки тебе развяжут, мешок сам снимаешь, матрас вон, даже не обосанный. Параши, извини, не предусмотрено. Ничо, мы терпели, так и ты потерпишь, не гостиница. Просьбы есть?

– Сигареты с зажигалкой оставьте.

– Да он охуе…

– Рот закрой! Оставьте ему сигареты, не спалит же сам себя. Руки давай. Захочешь сбежать, можешь стену погрызть или пол подкопать. Стена в три кирпича, под полом полметра бетона, попробуй.

Руки развязали, сунули мятую пачку «Космоса» и спички. Крысы, они и в Африке крысы. Увидели мой обычный «Бик» и не смогли не увести, понторезы гнилые. Дверь закрылась, издав явственно металлический звук. Так, снимаем мешок и оглядываемся, чего у нас тут?

Конура какая-то, не оштукатуренный кирпич, холодный бетон, небольшой окошко под потолком, убранное решеткой. Да, не сбежишь. Растирая руки, подошел к окошку и закурил. Дым потянулся вверх, а я стоял и пытался понять – где ж все-таки оказался? Оно ж как? Если знаешь от чего отталкиваться, то будет проще. Я знал.

На третьей подряд сиге ожидание сработало. Загрохотало поездом, да вполне себе сильно. Раз так, то здание в городе, за ним поездов почти не слышно. Толку от такого знания ноль, но если не пытаться думать, то в такой ситуации и свихнуться можно.

На голове надулась шишка и подсохла кровь. Но сотрясения не оказалось, уже хорошо. Драться с ними, когда откроют утром, вряд ли выйдет. Пусть и били руками-ногами-подручными средствами, но когда откроют то… То кажется мне, что в живот станет смотреть самый обычный ТОЗ, например. Дернешься и получишь дробью, хорошо, если в ляжки, а не в ливер.

Зачем я им? Надо полагать, привезли ради общения с тем самым Сватом, что тут всем заправляет. Скорее всего, фишка в наказании, чтобы все в городе узнали – как связываться с «синими». Хреново, конечно, но мало ли как пойдет? Если сразу не начали хотя бы бить, то остается какой-то шанс. Откуда он взялся? Будет утро, там и узнаю. А пока, конечно, просто надо поспать, что ли.

Вот только сон идти не хотел. И, верно, с чего бы?..

Глупо, но думалось-то вовсе не про утро. Самый страх, до дрожи в коленках и липко-холодных кишок был недавно, когда пришел в себя и лежал в мешке. Сейчас страх все же отошел, спрятался, сигареты отогнали. Пока темно, сверчки трещат, поезд гудит, часы… часы не тикают, сняли часы, падлы.

Покоя не давала та самая бутылка, грохнувшаяся на стройке. Почему? Да все очень просто – ее там нигде не имелось. Глупая привычка, но она помогла рассмотреть стену, выемки, остальное. Не было там никакой темно-зеленой чебурашки, вот совсем не виднелось. А она, как гребаный суслик, взяла и появилась. Вот потому все одновременно просто и сложно.

Попасть в прошлое для человека, вечерами стучащему по клаве в фантжанре – разрыв шаблона и никак иначе. Одно дело придумывать ситуации, героев, диалоги, другое – оказаться на их месте. И тут, хочешь не хочешь, начнешь примерять на себя все фантастичное, что вспомнишь. Совсем как сейчас я, лежа на старом солдатском матрасе в конуре у тех, кто уже обещал мне ногти выдернуть. И эта примерка мне не особо нравилась. Потому как…

Когда майор Сварог стал лордом, то его закинуло в Ямурлак. Автор явно сперва думал о вмешательстве в это вовсе непонятных сил, но потом списал на заговор. Хотя, конечно, не то…

Джейк Эппинг, собираясь изменить время и судьбу нескольких человек, схватил желудочный грипп. Он дристал дальше, чем видел и вроде как даже купил резиновые трусы. Потом у него отказывала машина. Потом…

Время вмешивалось, делало так, что Джейку постоянно мешала сама судьба. Ровно как с бутылкой на стройке. Мало ли, что мне еще предстоит встретить? Может, время на самом деле настоящее, живое и не любящее, когда мешают его расписанным партиям?

Ну, или как в «Пункте назначения», когда Смерть все равно шла за ними и…

– Как сурок дрыхнет.

– Ничо, щас как сурок пищать начнет.

Я открыл глаза и уставился на них. Точно, угадал, вот тебе и оружие, пусть и не двустволка, а самый обычный макарыч. Держит прямо уверенно, явно тот самый, что вчера отдавал приказы. Так и вышло:

– Вставай давай.

– К стенке поворачиваться, руки назад, а?

Сказал и пожалел. У того аж дернулся глаз, а палец на скобе побелел. Хорошо, хоть «начальник» не упомянул, сдержался. С другой стороны правильно, с этими иначе никак, они быстро страх чуют, становясь волками.

– Борзый?

Я не стал отвечать, встал, зевая и закурив.

– Борзый… – протянул хрен с макаром. – Руки вытяни.

На такой случай у них нашлись нормальные ментовские браслеты. Щелк, и вот у меня новое впечатление, ни разу ранее ощущаемое.

– В сортир-то пустите, опричники? Сами же все знаете, как понимаю.

Оба снова едва удержались, чтобы не накидать мне и я порадовался. Только гордость не позволяла подпрыгивать и сжимать ноги. Ссать, сука, хотелось неимоверно.

В общем… В общем потом меня отвели в комнату, где нас уже ждали. Это было строящееся здание, где-то в районе автохозяйства, не иначе, пахло свежей кладкой, краской с первого этажа и прочим ароматом ремонта. За окном, тоже убранным решеткой, виднелись красные и рыжие кабины самосвалов, там ходили люди, а тут…

А тут сидели за столом звери. Мой гнусавый «крестник» с новой нашлепкой на роже, два немаленьких облома и, судя по всему, тот самый Сват. Смотрящий, короче, за моим родным городом со стороны уголовно-криминальных ОПГ, уже вовсю маячущих на горизонте. Вернее, уже существующих.

– Этот? – Сват, пьющий… кофе, смотрел на меня.

Высокий, жилистый, аккуратно стриженый и в легкой рубашке с джинсами. На столе, занимая его наполовину, лежало мое барахло, деньги, часы и одежда.