Маленькая голубая вещица

Когда мы с Джошем приехали домой, мамы и папы там не оказалось. Мне надо было удостовериться, что Джош не станет меня беспокоить, так что я обрадовалась, увидев, как он достает из холодильника огромную кучу еды. Значит, какое-то время он будет занят, подумала я и взбежала по лестнице на второй этаж.

В моей маленькой комнатке царил полный разгром после нашей совместной ночевки с Грейс, но я не стала обращать на это внимания, а просто отпихнула весь скопившийся на столе хлам в одну сторону, чтобы освободить место для дела. Затем, подойдя к двери, прислушалась – было слышно, как в кухне, у Джоша, работает телевизор, значит, он меня не побеспокоит. Тщательно закрыв дверь, я снова повернулась лицом к столу, чувствуя, как гулко колотится мое сердце.

Рюкзак лежал на столе, и в нем меня ждал браслет. Я подумала о том, что мне может понадобиться. Настольная лампа светила довольно ярко, но отражательная способность экрана ноутбука была невелика. Так что я сняла со стены зеркало и наклонно установила его на столе. Затем достала мобильник и набрала номер Джоша. Теперь, если понадобится помощь, мне достаточно будет просто нажать на зеленую кнопку, рассудила я.

Едва сдерживая нетерпение, я взяла в руки рюкзак. Потом с помощью карандаша выудила из него браслет и положила его на стол. Он лежал, блестя в свете лампы, и, глядя на него, я почувствовала, что мое сердце забилось еще чаше. Теперь я ясно понимала: радостное волнение связано отнюдь не только со странным эксперементом, который я собираюсь воспроизвести, то есть не только с ним как таковым. Меня прежде всего воодушевляла мысль о том, что сейчас я снова увижу его лицо. Какими бы ни были последствия, мне хотелось вновь получить возможность разглядеть его как следует. Еще раз увидеть его улыбку. И я нерешительно протянула руку к браслету.

Его лицо появилось в зеркале, едва я только сжала пальцами серебряный ободок. Он находился прямо за моим правым плечом, и вид у него был такой, словно он собирается шепнуть мне что-то на ухо. При этой мысли у меня замерло сердце. Его глаза, такие голубые, что, по идее, должны были бы казаться холодными и грозными, вместо этого выглядели невероятно притягательно. В зеркале его отражение было куда ярче и четче, чем на мониторе компьютера в библиотеке. Я ясно видела его гладкую загорелую кожу, игру света в волосах, видела, как начинают изгибаться в улыбке его губы.

Крепко сжимая в одной руке браслет, а в другой держа мобильник, я повернулась, чтобы проверить, не стоит ли он у меня за спиной. Никого. Он по-прежнему был виден только в зеркале. Я никак не могла взять этого в толк – по законам физики это невозможно. Но он был здесь, передо мной, опять кротко улыбался, почти так, словно читал противоречивые мысли, проносящиеся в моей голове.

Словно он мог читать мои мысли.

Я выронила браслет, будто он ударил меня током, и его лицо тотчас исчезло. Может ли он читать мысли? Когда я подумала, что это правда, мои щеки вспыхнули. О чем же именно я думала?

Я глубоко вздохнула. «Перестань, – строго сказала я самой себе. – Просто закончи проверку». И вообще, не все ли равно, может ли странное отражение читать мысли или нет? Ведь этот парень не настоящий. Я опять посмотрела на браслет. Я была совершенно уверена, что Джош тут ни при чем, так что у меня оставалось только два варианта: либо видимый мною образ проецирует браслет, либо я сошла с ума. Разглядывая голубой камень, я посмотрела на него со всех строк. Невозможно, чтобы он мог производить какую-то мощность. В нем не было места даже для крошечной батарейки, так что вряд ли он может проецировать картинку. Проверить это реально только одним способом, решила я: поместить браслет во что-то с толстыми стенками и попробовать еще раз. Я быстро порылась в куче хлама в углу комнаты и достала оттуда старую металлическую копилку. Я высыпала ее содержимое на кровать и поставила на стол.

Снова сев за стол, я повернула копилку так, чтобы ее крышка открывалась в направлении от меня, затем осторожно подцепила браслет карандашом и уложила его внутрь. На мгновение я зажмурила глаза, чувствуя, как по спине стекает капелька пота. Это было хуже экзаменов. Медленно-медленно я сунула руку внутрь копилки и крепко сжала браслет.

И в зеркале тотчас же снова отразилось его лицо. Значит, это не проекция. Я вдруг осознала, что у него ужасно расстроенный вид. Мое сердце снова защемило при мысли о том, что я его чем-то огорчаю. Но внезапно он, похоже, понял, что я снова могу все видеть, и его лицо расплылось в широкой улыбке, полной облегчения. Меня вновь поразила его красота. Каждый раз, когда я смотрела на него вновь, он казался мне еще более безупречным. Его высокие, прямые скулы придавали ему аристократический вид, а губы… При взгляде на его губы я тихонько вздохнула. Изогнутые в этой притягательной улыбке, они казались строгими и в то же время мягкими.

Я оглядела остальную часть его отражения. На нем была свободная хлопчатобумажная рубашка с расстегнутым воротом, в котором виднелись горло и верхняя часть груди, и тяжелый черный плащ, похожий на накидку с капюшоном, завязанную на шее толстым шнуром. Капюшон плаща был откинут назад, и я видела, какие крепкие и мускулистые у него шея и плечи. Если он был просто плодом моей фантазии, то она, по крайней мере, поработала на славу.

Пока я продолжала осмотр, он продолжал наблюдать за мной, все так же улыбаясь, а когда осмотр был завершен, он вопросительно поднял бровь. Мне оставалось сделать только одно – улыбнуться в ответ и смущенно покраснеть.

Итак, теперь я исключила все варианты, кроме одного, самого пугающего, который означал, что я схожу с ума. Чем дольше я смотрела на него и думала о том, что сделала, тем менее вероятным казалось мне и это объяснение.

Но, возможно, существует и другое. Я никогда не верила в привидения и теперь, думая об этом, вдруг ясно осознала, что прежде не верила вообще ни во что находящееся за пределами разума и не поддающееся проверке опытным путем. Но я это проверила, и моя проверка доказала: есть что-то – или кто-то, что невозможно объяснить ничем из того, что я знаю или понимаю. Когда я представила себе те возможности, которые это открывало, меня снова пробрала вызванная страхом дрожь. Может быть, он и впрямь призрак, или из другого измерения, или даже с другой планеты: внезапно все эти нелепые предположения превратились во вполне реальные возможности.

От страха к горлу подступила тошнота. Что же мне теперь делать?

Должно быть, выражение моего лица заметно изменилось, потому что и на его лице улыбку сменила тревога. Значит, что бы он собой ни представлял, ему не чуждо сострадание. Я сделала несколько неглубоких вдохов и выдохов, чтобы унять тошноту. У меня накопилось столько вопросов, и надо уже было начинать каким-то образом их задавать. С чего бы начать? И я решила попробовать начать с чтения мыслей.

Я села прямо, посмотрела ему в глаза и внутренне прокричала: КТО ТЫ? В выражении его лица ничего не изменилось. Я попробовала еще раз. ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ? Опять ничего.

Что ж, подумала я, хоть это и не совсем научно, но поскольку других способов проверки в моем распоряжении нет, сойдет и этот. Он не может читать мысли.

Кисть начинала сводить судорога, и я вдруг осознала, что все еще держу браслет, не вынимая руки из копилки. Чувствуя себя кем-то вроде идиотки, я извлекла его оттуда и какое-то время смотрела на него. Переведя взгляд на парня, я увидела, что и он уставился на свой браслет, плотно охватывающий левое запястье. И мне показалось, что я вижу в его глазах какое-то странное чувство: было похоже, что он ненавидит эту штуку. Я наблюдала за ним, чувствуя, как мой страх отступает; кем бы он ни был, мне это уже все равно: мне просто хотелось иметь возможность видеть его.

Я поерзала на стуле, и на секунду мои пальцы почти отпустили браслет. Мужской образ затуманился, замерцал, и я увидела на его лице новое выражение – умоляющее. Он затряс головой и его губы беззвучно сказали: Нет! Пожалуйста, не уходи! Я не умела читать по губам, но эти слова было нетрудно расшифровать. Осознав, что сделала, я сжала браслет крепче, и его отражение снова стало четким.

Похоже, ему хотелось смотреть на меня ничуть не меньше, чем мне на него. Но казалось, что он видит меня не так ясно, как вижу его я. И я решила использовать свой браслет по полной программе и со смущенной улыбкой вновь надела его на запястье.

Было видно, как все его тело расслабилось, из плеч ушло напряжение, а лицо расплылось в широкой веселой улыбке. Спасибо, беззвучно произнес он, и его нежные, кроткие глаза встретились с моими. Я смотрела на него как завороженная и, не в силах удержаться от искушения, протянула руку, чтобы коснуться. Его образ в зеркале был так отчетлив, он находился всего в нескольких дюймах от моего плеча, а рука парня была так близко от моей руки, лежащей на столе. Я увидела, как на нашем отражении моя ладонь прошла сквозь его предплечье.

– Кто ты? – прошептала я.

Он, казалось, на секунду задумался, затем начал отвечать. Но я не могла разобрать слов по губам и покачала головой. У меня не получалось понять ничего из того, что он пытался сказать. Он попробовал еще раз, медленнее, и я так сосредоточила свое внимание, что от внезапно раздавшегося звона колокольчика вздрогнула всем телом.

Я огляделась по сторонам с таким чувством, будто меня только что пробудили от сновидения. Моя комната была такой же, как и всегда, обычной, заурядной, но теперь ее озаряло нечто чудесное. Нужды реальной жизни казались мне сейчас не играющими особой роли. Звук старого школьного колокольчика означал, что настало время ужина, однако мне это было совершенно неинтересно. Колокольчик зазвенел опять, и я тяжело вздохнула.

– Мне надо ненадолго спуститься на первый этаж. Ты подождешь? – У меня даже не мелькнула мысль, что это глупо – разговаривать с отражением. Он улыбнулся и кивнул.

Подожду. По крайней мере, это слово легко прочесть по губам, подумала я.

Я улыбнулась в ответ, затем вскочила на ноги и побежала на первый этаж. От мыслей о том, что может повлечь за собой то, что сейчас произошло, у меня голова шла кругом.





Ожидание

Ужин показался мне бесконечным. Оба родителя вернулись домой, и чтобы побаловать членов семьи, мама заказала в индийском ресторане карри навынос. Это было мое самое любимое блюдо, и поскольку оно уже стояло на столе, меня не позвали на кухню раньше, чтобы помочь готовить ужин. Но сегодня мне совершенно не хотелось есть цыпленка «тикка масала», и большую часть своей порции я оставила на тарелке, возя ее по дну вилкой и пытаясь придумать какой-нибудь предлог, чтобы вернуться к себе.

И отец, и мать жаждали услышать мой рассказ о том, как у меня прошел последний экзамен. Вчера мы с Грейс явились так поздно, что времени на какие-либо разговоры просто не было. Сегодня днем Джош тоже сдавал какой-то экзамен, поэтому последовала долгая беседа, во время которой наши родители пытались выяснить, насколько хорошо, по его мнению, он ответил на экзаменационные вопросы. Я старалась не слишком заметно ерзать на стуле. Я понятия не имела, насколько долго может продлиться странное явление в моей комнате, и не хотела торчать на кухне ни минуты дольше.

Наконец Джош смог выбраться из-за стола, сказав, что ему нужно делать домашнее задание, но наши родители знали, что мне больше не надо заниматься повторением пройденного материала, так что мне не удалось отделаться от них так легко. Маме особенно хотелось узнать, как у меня продвигается работа над заданием по изобразительному искусству, но пока она все задавала и задавала вопросы, я думала только об одном: как поскорее вернуться в свою комнату.

Я уже подходила к лестнице, когда кто-то постучал в парадную дверь.

– Открой, Алекс, – сказала мама. – Это сюрприз. – Что же она придумала на этот раз? Я открыла дверь и увидела одну из наших соседок с ее новым щенком-лабрадором. Мама знала, что мне жутко хотелось посмотреть на щенка, и устроила все это, чтобы доставить мне удовольствие. Я едва могла поверить, что мне так не повезло и соседка со щенком явилась в такое неудачное время.

Я сказала, что мне надо на минутку вернуться к себе, и бросилась по лестнице в комнату. Из-за двери комнаты Джоша в другом конце коридора слышалась громкая музыка, перемежаемая время от времени взрывами смеха. Он явно смотрел по Интернету видеоролики, показывающие, как люди падают с различных предметов и получают увечья. Так что было совсем не похоже, что мой братец упорно работает над тем, что ему задали. Будем надеяться, что из-за всего этого шума он меня не услышит.


Я проскользнула в комнату и села за стол, не обращая внимания ни на загромождающий его хлам, ни на оставленный мною и Грейс разгром. Я посмотрела в зеркало, поглаживая браслет на руке. Он по-прежнему был здесь, прямо за моим плечом, и на лице его играла довольная улыбка. Затем она сменилась озабоченностью, когда он увидел мои огорчение и досаду.

– Сейчас я не могу здесь оставаться. Мне надо быть вместе с родителями внизу. У нас гостья, – объяснила я.

Похоже, он отнесся к делу философски. Завтра, беззвучно произнес он.

– Нет! – крикнула я, наверное, слишком громко. – Я освобожусь через час, – добавила я уже шепотом.

Он покачал головой и посмотрел на браслет так, словно это были часы. Завтра, повторил он.

Музыка в комнате Джоша смолкла, и я услышала, как он идет по коридору к моей двери.

– Алекс! – крикнул он. – У тебя все нормально?

Лицо в зеркале в последний раз улыбнулось своей ослепительной улыбкой и исчезло, когда Джош приоткрыл дверь и просунул голову в образовавшуюся щель.

– В чем дело, Коротышка? О чем ты здесь орала?

– Ни о чем, – прошипела я в ярости, повернувшись к зеркалу спиной. – Просто отстань. – Он с озадаченным видом удалился. Я снова села перед зеркалом, но парень из грез исчез без следа. Я снова была одна.

– Черт, – пробормотала я. – Тогда не остается ничего, кроме как познакомиться со щенком. – Еще раз бросив взгляд на зеркало, я выключила свет и направилась вниз.

Прошел примерно час, прежде чем мне удалось наконец вернуться к себе. Не в моих привычках рано ложиться спать, но я отговорилась тем, что устала после экзаменов. Вернувшись в комнату, я плотно закрыла дверь и опять уселась перед зеркалом. Браслет по-прежнему был на мне, и я энергично потерла камень на тот случай, если это могло что-то изменить. Раз или два мне показалось, что в мерцающей глубине камня появилась тень, но в моей голове так и не возникло слепящее видение, и его фигура так и не появилась за спиной. Он не шутил, сказав, что придет только завтра.

Я сняла браслет, чтобы рассмотреть его более детально. От него на моем запястье и на краю манжеты блузки остались круговые черные следы. Раз уж сегодня я его больше не увижу, решила я, можно воспользоваться случаем и по-настоящему тщательно почистить браслет.

Все чистящие средства хранились под мойкой в кухне. Я знала, что у нас имеется средство для чистки серебра, поскольку видела, как им пользуется мама, но я понятия не имела ни как его надо применять, ни как оно выглядит.

Я присела у мойки и начала перебирать бутылочки, стоящие на полке, вытаскивая их одну за другой, пока в самой глубине не увидела небольшую металлическую банку и не поняла, что именно она мне и нужна. Я поискала еще, нашла подходящую тряпку и начала ставить бутылки обратно на полку. Я уже почти закончила, когда в кухню зашла мама.

– Алекс, что ты тут делаешь? Я думала, ты легла спать.

– Я искала средство для чистки серебра, – ответила я, быстро рассчитав, что от правды вреда не будет. – Я решила, что мне все-таки еще не хочется спать, захотелось заняться каким-нибудь успокаивающим делом. У меня есть несколько вещиц, которые загрязнились и оставляют на одежде черные следы.

– Жаль, что ты не подумала об этом раньше. У меня тоже есть несколько серебряных украшений, которые не мешало бы почистить, и поскольку ты как раз расположена… – Тут она осеклась, поняв по моему лицу, что я вряд ли положительно отреагирую на ее предложение. – Ну ладно, неважно, только смотри не разводи грязь.

– Все будет нормально, мама, – поспешно пообещала я. – У меня в комнате есть старые газеты, которые я подстелю, когда буду работать. Спокойной ночи.

Целуя меня на ночь, она немного хмурилась, каким-то образом чуя, что что-то не так.

– Спокойной ночи, солнышко, увидимся утром. Смотри не просиди всю ночь, играя с этой штукой.

Вернувшись к себе, я расстелила на письменном столе старую газету и прочитала инструкции на банке со средством. Похоже, в чистке серебра нет ничего сложного, решила я. Банка была полна чего-то, более всего похожего на вату, и эта вата оказалась пропитана чистящим веществом, так что мне было достаточно оторвать кусок и начать чистить серебряный ободок. Вата быстро почернела, а серебро сделалось более блестящим. Я чистила браслет по-настоящему тщательно, не забывая ни об одном желобке или щелке. Наконец, взяв сухую тряпицу, я убрала с его поверхности остатки чистящего средства. Под настольной лампой серебро сияло теплым блеском, и теперь я наконец могла разглядеть браслет во всей красе. Он имел форму буквы «С» и поэтому мог сидеть на запястье надежно без помощи каких-либо застежек. Камень имел овальную форму, был размером с последнюю фалангу моего большого пальца и крепился с помощью оправы из крохотных серебряных жгутиков, оплетающей его со всех сторон. Справа и слева от камня жгутики сливались вместе, образуя остальную часть браслета – ободок. Эти серебряные жгутики просто изумительны, и каждый из них был необычайно тонко изукрашен. Я быстро порылась в глубине выдвижного ящика письменного стола и отыскала увеличительное стекло, которое много лет назад мама и папа конфисковали у Джоша, чтобы он и его приятели перестали все поджигать, и которое я быстренько у них реквизировала, решив, что такую вещицу можно будет использовать для мелкой починки серег.

Я подрегулировала свет лампы, чтобы сделать его ярче, и начала разглядывать оправу через увеличительное стекло. Каждый серебряный жгутик был выполнен необыкновенно искусно, как и настоящий большой жгут, однако составляющие его нити были крошечными. И каждый из этих жгутиков чуть отличался от остальных. Перевернув ободок, я обнаружила, что камень вовсе не прикреплен к серебряной оправе: жгутики образовывали вокруг него что-то вроде клетки, так что он не мог выпасть, но мог немного вращаться внутри.

Справа и слева от камня жгутики переплетались, образуя ободок, ширина которого примерно равнялась длине камня, и снаружи этот ободок оказался, как ни странно, шершав. Он выглядел так, будто тонкие жгутики расплющили молотком и вмятины от его ударов все еще были видны. Интересно, зачем изготавливать ювелирное украшение, которое в одном месте будет таким изящным, а другом – таким грубым? Это явно не имело смысла.

Теперь, когда серебро было очищено, камень в оправе засиял сумрачным блеском, слегка вращаясь в серебряной клетке. Из-за того, что он мог двигаться, таящийся в нем огонь сделался еще ярче, а великолепные переливающиеся цвета его поверхности играли на свету. И хотя по большей части он был голубым, в нем угадывались и едва уловимые оттенки ярко-зеленого и виднелись красные, розовые и золотые крапинки.

Внутренняя часть ободка браслета была теперь тоже чиста, и на мгновение я ощутила волнение, подумав, что вижу там гравировку, но чем больше я приглядывалась, щуря глаза, тем больше это походило просто на тени на серебре там, где жгутики были спаяны вместе. Я так и не смогла ничего разобрать. Грейс права – пробы на серебре не было, как не было и никаких зацепок, указывающих на мастера, который изготовил браслет, или того или ту, кому он когда-то принадлежал.

Закончив разглядывать ободок изнутри, я снова осторожно положила браслет на стол и всмотрелась в него еще раз. Каким же образом такая красивая и безобидная на вид вещица вызвала к жизни столь странное видение? Я представила себе его лицо, поначалу исполненное гнева, а затем умиротворенное. Откуда он? У меня было так много вопросов и никакой возможности получить на них ответы. Я вздохнула и начала готовиться ко сну. Хотя браслет теперь чист, зато я была грязна как чушка – все мои руки до локтей и даже выше оказались перемазаны средством для чистки серебра, а также черной грязью, которую я счистила с браслета. Мою блузку тоже придется ох как долго приводить в божеский вид. Я схватила пижаму и направилась в ванную комнату, где спрятала блузку на самом дне корзины для грязной одежды.

На следующее утро, приняв душ, я надела на запястье вычищенный браслет и с надеждой посмотрела в зеркало. Хотя я ничего не увидела, мое сердце забилось чаще при мысли о том, что еще несколько часов, и я…

Сегодня мне предстояло учиться водить автомобиль, так что вместо того, чтобы сесть в автобус, я отправилась в школу на «мини», которую вел Джош. Обычно уроки вождения проходили в обеденные часы, когда движение становилось менее интенсивным. По дороге в школу и из школы я не могла совершенствовать свои навыки, поскольку Джош получил водительские права недавно и еще не имел права надзирать за тем, как машину веду я. Он был этим чрезвычайно раздосадован, поскольку ему очень хотелось иметь возможность командовать мною официально, я же испытывала по этому поводу немалое облегчение. Так что в те дни, когда у меня были уроки вождения, он отвозил меня в школу на своей машине и парковал ее у школы.

Он любил проезжать мимо девушек из нашей школы, а затем небрежной походкой идти в свою, держа в длинных пальцах ключи от машины, размахивая ими и звеня. Лишь у очень немногих одноклассников имелись машины, так что это очень и очень поднимало его самооценку. К счастью, большинство знакомых брата никогда в глаза не видели его машины.

Машина выглядела неважно – старая, помятая и к тому же выкрашенная в омерзительный желтый цвет. Мама отказалась покупать нам двоим хоть сколько-нибудь дорогую машину, и сумма страховки за нее уже далеко превысила стоимость самого драндулета. Она пообещала, что, когда у нас обоих появятся водительские права, она включит нас в страховку ее собственной машины, но в связи с этим я не питала особых надежд. А пока что я старательно закрашивала желтизну машины абстрактными картинками, состоящими из не сочетающихся друг с другом цветов; у этих картинок было еще и то преимущество, что они злили Джоша.

Считалось, что это наша общая машина, поскольку родители покупали ее для нас обоих, но пока я не сдам экзамен и не получу водительские права, мне не отвязаться от Джека с его привычкой задирать нос. Он сдал экзамен с первого раза, у меня же дела шли куда хуже. Моя техника вождения была не так уж плоха, но, к сожалению, у меня имелась невольная склонность к превышению скорости. Так что я еще даже не подала заявления на сдачу практической части экзамена, и инструкторша пока не говорила мне, что я готова успешно его сдать.

Джош, как всегда, был готов задолго до того, как надо было выходить из дому, в то время как я все еще копалась, пытаясь разыскать все, что может понадобиться в этот день. Он начал нетерпеливо барабанить пальцами по кухонному столу.

– Перестань копаться, Алекс, ну что еще тебе надо собрать? Если бы у меня был утром экзамен, я бы уже плюнул на тебя и уехал один. – Я по опыту знала, что это не пустая угроза. Однажды утром он уже уехал, бросив меня, когда моя спортивная форма куда-то подевалась и я никак не могла ее разыскать. Так что теперь я быстро схватила сумку и направилась к двери.

– Я готова, – пробормотала я, жуя последнюю порцию тоста и натягивая джемпер.

– Давно пора, – сказал он. – Ты вообще не понимаешь, когда что-то надо делать срочно, – посетовал он, садясь в машину. – В один прекрасный день из-за своей медлительности точно пропустишь что-нибудь по-настоящему важное.

– Ты говоришь совсем как наша мама, – заявила я, зная по опыту, что это сравнение быстро отобьет у него охоту и дальше зудеть на эту тему.