Локумтен
Часть 29 из 43 Информация о книге
— У нас в Кейплиге вкуснее груши, — сказала Габриэль. — Надо лишь подождать, пока они вырастут. При упоминании Кейплига Эша вздохнула. — Чего, не нравится там? — спросил Филь. Эша опять вздохнула, уставившись себе под ноги. — Да вроде бы никакого дискомфорта, а жизнь один сплошной стресс. Как-то теряется целесообразность жизни, нацеленной на обрастание благами, которые почему-то, облегчая жизнь, делают её тупее и скушнее. Она перешла на язык, который ранее требовал перевода, но сейчас Филь её понял, хотя не взялся бы повторить, что она сказала. Габриэль воскликнула: — Ой, Эша, ты как всегда! Ну хоть здесь перестань нагонять тоску, смотри, осень какая! Под их ногами шелестели разноцветные листья. Еще ярче они горели на окружающих деревьях, не сбросивших листву. Спокойное нежаркое солнце играло в них дюжинами оттенков, от желто-зеленого до густо-красного. По саду расплывался запах свежеиспеченного хлеба из близкой кухни, смешиваясь с запахом опавшей листвы. — В Кейплиге говорят, что эта зима будет суровой, — сказала Эша. — Уж не суровей, чем семнадцать лет назад, когда замерзло всё море, — возразила Габриэль. — Мне Лентола рассказывала. — Да, а что Лентола? — заинтересовался Филь. — Как её стражник, вы видели его? Габриэль фыркнула. Эша улыбнулась: — Лицо умное, но всё какие-то уставы проговаривает. Скушно с ним! Зато бардак не переносит так же, как она. Ты никогда не догадаешься, что он нам подарил. — Что? — Да тебе не догадаться. — Ну хоть намекни! — попросил он. — Живое, — сказала Эша. — Дрожжи? — спросил Филь. Габриэль звонко засмеялась. — Марро! — выговорила она сквозь смех. — Чтобы он вспахивал наш сад в Кейплиге для лучшего плодоношения, — разъяснила Эша. Тут Филь сам засмеялся, представив такой подарок. — А что вы им подарили? — спросил он. — Если у них дома посидеть не у чего, то смело дарите мебель. Например, разбитое корыто. Габриэль расхохоталась, схватившись за бока. Эша улыбнулась. — Он не скупой! Просто такой, странный. Обнаружив искомое дерево, она в минуту оказалась на его верхушке, взобравшись ловко, как обезьяна. Филю с Габриэль осталось только складывать в кучу груши, которые Эша принялась кидать вниз. Половина плодов разлеталась при падении ошметками. — Хватит уже! — взмолился Филь, которому надоело уклоняться от сыпавшегося на него увесистого града. — Ой! Одна груша угодила ему по макушке и растеклась по ушам и голове. Габриэль засмеялась, отбежав на безопасное расстояние. Задрав голову, Филь проговорил с угрозой: — Говорю, слазь! А то тебе не жить! — Давай не будем меня запугивать, а то я упаду, — раздалось сверху. — Ты что, собрался со мной драться? — Да, — сказал Филь. — Слазь, будем драться на вениках! — Мал еще, — сказала Эша, и довольно выглянула между ветвей. — Кстати, ты не знаешь, отъезжал Мастер с Руфиной недавно куда-нибудь по делам? Она стала быстро спускаться. Филь скинул с макушки прилипшие к волосам куски груши. — Было дело, — сказал он, морщась и вытирая руки о штаны. — Месяца два назад, а что? Черные глаза Габриэль загорелись от любопытства. Эша спрыгнула на землю, подошла к Филю и пригнула его голову к себе. — Дай уберу, что осталось… Их видели гуляющими под руку по Пассифону. Габриэль ахнула: — Это правда? А ты мне ничего не сказала! Как ты могла, а еще сестра! Эша внимательно оглядела Филя. — Осталось голову помыть… Правда, правда! — ухмыльнулась она. Габриэль воскликнула, всплеснув руками: — Но он же старый! А еще он злой, и правого уха у него нет! Филь уставился на обеих, не в силах понять, о чем они говорят. Он лишь догадался, что обсуждают они Мастера. — Он не старый, это Запретные Земли сказались на нем, — возразила Эша. — Он там забрел, куда не следует, буквально на минутку, а вышел спустя полтора года и до сих пор не понимает, куда делось это время. А ухо он потерял в ходе одного из своих экспериментов. Ты зря к нему так, он ведь едва не самый интересный жених! — Интересный! — фыркнула Габриэль. — Сумасшедший, покалеченный, и ни гроша в кармане! — Э-э, — встрял Филь в разговор. — Может, поделитесь, о чем спорите? Вместо ответа Эша вонзила зубы в сочную грушу. Габриэль хлопнула на Филя глазищами. — Ой, а ты ничего не знаешь? У нас в каждом городе есть «брачный» переулок, называемый Пассифон, там надо только взяться за руки, и ты женат. Переезжай скорей обратно в Кейплиг, мы займемся твоим образованием! — Правда, такой брак признается лишь после достижения шестнадцати лет, — добавила Эша, жуя. Филь немедля заложил себе в память по достижении шестнадцати лет ходить по этому переулку с руками, засунутыми глубоко в карманы. А лучше по любым переулкам, для гарантии. А переезжать действительно было пора. Насколько мальчик видел, кузнец научил его всему, чему можно, и уже начинал повторяться. Надо помочь ему закончить ковку метеорита, и можно в путь. Габриэль вдруг расхохоталась: — Слушай, Эша, а если Флав просто задумался, как всегда, не зная, что делает? Вот будет фокус для Руфины! Эша прикончила грушу и взялась за вторую. — Думаешь, это бы её расстроило? — спросила она. — Для любого эмпарота они теперь женаты. Все трое тронулись к замку, жуя на ходу. Эша повела носом и глубоко вздохнула: — Всё-таки, что ни говори, в Хальмстеме дуреешь от свежего воздуха! — 22 — «Что я могу сказать об известном происшествии поздней осенью 1343 года? Только то, что это было неизбежно. В те дни в Хальмстеме жили три Мастера — один настоящий и два будущих. Один был безумный мечтатель, второй — деятельный изобретатель, третий — талантливый учитель. Все умели хорошо работать руками и головой. А что вы хотели бы получить от этой смеси?..» Янус Хозек, «Как это было», 57-е издание, Анастасийская Центральная Библиотека Небо, которое вчера волшебным образом прояснилось, к вечеру затянуло мутью. На замок от леса надвигался туман. Он подкрадывался незаметно, непроницаемым белым полотном, так же, как незаметно глазу опускалось солнце. Во дворе замка, выстроившись перед крыльцом, собрались все, кто находился в Хальмстеме, за исключением часовых на стенах. Эша, стоя между Филем и Габриэль, раздраженно пыхтела: — И чего, спрашивается, нас согнали сюда? Ничего нового мы не узнаем. Загонят сейчас в Большую гостиную, и будем сидеть там, как курицы! Мы, собаки и человек пять этих головорезов в беретах. Я бы лучше снаружи всласть постреляла! — Помолчи, — сказала Руфина за её спиной. На крыльцо вышел Мастер с командором почтовых. — Властью, данной мне над этим поселением, — начал он, — я приказываю сразу после наступления темноты покинуть замковый корпус всем, будь то военные или гражданские… — Плохая идея, — пробормотал Ирений позади Филя.