Локумтен

— А тебе какая разница, коли его допустили? Значит, всё по закону, а не обеспечит поставку, отведает кнута! Есть у него соль, нет соли, ты ничем не рискуешь!

Остальные торговцы очнулись ото сна и тоже включились в продажу. Филь, однако, предлагал несуществующую соль в таких количествах и по таким ценам, что вводил продавцов в соблазн, и те, вместо того, чтобы продавать, начинали покупать.

Он продавал всё ниже, а счеты в его голове непрерывно щелкали. Если сделка не совершалась быстро, он снижал цену. Главное было не вылезти за двести бочек — количество, которое, пусть с трудом, помещалось на их с отцом корабле. Сами бочки должны быть такие же, принимая во внимание размер меры на рынке и разницу в цене за неё и за бочку. Не прошло четверти часа, как Филь продал уже половину корабельного груза.

— Да этот малый собрался нас всех завалить солью! — хохотнули в зале в одну из передышек, когда мальчик обменивался с покупателем расписками. — Смотри, не отдашь обещанное, отправят в Алексу, тут с этим просто!

— Двадцать по восемьсот! — не сильно прислушиваясь к зловещим прорицаниям, вновь принялся выкликать Филь свои предложения.

Рынок насыщался, требовалось торопиться.

— Еще пятнадцать по семьсот шестьдесят… семьсот пятьдесят… семьсот тридцать… семьсот… шестьсот пятьдесят… — продолжал он безжалостно скидывать цену. — Сделка!

Последние бочки были проданы. Филь выдохнул и утер пот со лба. Голова его пухла от цифр. Невозможно было сразу определить, сколько удалось нажить, но приблизительная сумма выглядела столь значительной, что Филя невольно пробрал страх. На эти деньги он сможет не меньше сотни раз съездить почтовыми до Хальмстема.

— А теперь, малый, делай отсюда ноги, — раздался за его спиной шепот бровастого господина. — Пока тебя с этими расписками здесь не удавили!

Сообразив, что он прав, Филь спрыгнул со стула и, будто по делу, направился в угол павильона. Там он повернул и шмыгнул на улицу. Небо снаружи оказалось затянуто облаками, заметно похолодало. Понимая, что не стоит тратить время вытаскивать из-под павильона камзол с плащом, Филь, как был в одной рубашке, понесся от рынка в глубь городских улиц. Ему приходилось удирать от портовых грабителей, и он знал, что главное — побыстрей запутать следы.

Эта часть города была не такая просторная и понятная, как та, на которую выходил замковый мост. Улицы здесь были тесные, кривые, и петляли как хотели. Дома были хоть и каменные, но новизной и ухоженностью не радовали. Всё тут было старое и запущенное, а местами сильно вонючее.

Филь понял, что перехитрил сам себя, пустившись в бегство по незнакомым местам, когда увидел, что уже дважды пробежал мимо одного и того же тупика. Мальчик притормозил, чтобы оглядеться, шагнул в тупик, посмотрел на поднимающиеся высоко стены домов и повернул назад.

Дорогу ему заступили двое, которым он сегодня испортил дело. Филь попятился, они шагнули следом.

— Ты совсем нас загнал, — сказал тот, кто обменивался с Филем расписками. — Отдавай обязательства, а то уже никаких сил нет бегать за тобой!

Второй, оглянувшись, шагнул ближе и произнес спокойным тоном:

— Откуда ты появился, недоносок? Ты сорвал нам всю операцию. В это время у мыса Бока скверная погода, там мышь не проскочит, так что оставалось только устроить на шахтах завал и можно собирать денежки. А тут появился ты. Ты стоил нам десять тысяч золотых, потому или вернешь нам свои обязательства, или тебе не уйти отсюда живым.

Спокойствие его голоса Филя не обмануло — перед ним стоял тать. Похуже, пожалуй, чем даже тот, с которым мальчику довелось встретиться в ночном лесу. Вон как спокойно говорит о заваленных шахтах! Но расставаться с заработанным у Филя не было желания. Загнанный в тупик, не имея выхода, он оскалил зубы. Пусть только сунутся, и он откусит кому-нибудь из этих двоих нос или ухо.

— Ах ты, волчонок, еще скалишься! Ну, берегись!

За спинами грабителей, хромая, прошел человек. У Филя забилось сердце в надежде на спасение. «Оглянись!» — беззвучно взмолился он, и человек остановился.



Узнав мосластую фигуру, Филь чуть не подпрыгнул от радости. Удивленные его улыбкой, грабители обернулись.

— Желаете познакомиться с Детской Службой? — поинтересовался у них Ирений. — Они живо научат вас, как детей обижать.

Сухая подтянутая фигура не произвела впечатления на разбойников.

— Ты, что ли, нас туда сведешь? — ехидно спросил один.

— Я пока раздумываю, — ответил Ирений. — Знакомить вас с ними мне жалко — может, так удастся образумить.

— Это как же? — спросил второй с вызовом.

— Да вот так!

Кузнец махнул кулачищем, и разбойник оказался на земле. Другой не успел отвести потрясенный взгляд от недвижимого приятеля, как кузнец свалил и его.

— Пойдем! — сказал он Филю. — Как бы тут не оказался кто-нибудь еще поблизости.

Они поспешили из тупика, и кузнец повернул к той части города, откуда только что бежал Филь.

— Ирений, нам туда нельзя! — сказал мальчик. — Нас там могут встретить… э-э, куда большие неприятности.

Кузнец искоса глянул на него и тут же окинул его более внимательным взглядом.

— Вот как? — сказал он останавливаясь. — А не связано это с тем, что на тебе сапоги, штаны и рубаха, подозрительно похожие на часть какой-то формы, а на поясе у тебя раковина с Арпонисом древнее самой Империи?

— Связано, — быстро кивнул Филь. — Но это долго рассказывать, а пока нам нельзя туда! — Он показал на замок, возвышающийся вдали. — А еще мне надо в Унсет, я должен оказаться там до прихода «Зари Тайдеры», иначе я пропал!

Озадаченный кузнец спросил:

— Ты хоть знаешь, где это? Туда сутки добираться.

— Доберусь как-нибудь!

Ирений почесал в кудлатой бороде.


— Тогда идем-ка со мной, — сказал он. — Сейчас мы поедим в одной безопасной таверне, где ты всё по порядку расскажешь, а там придумаем, как тебе помочь.

Едва кузнец упомянул о еде, Филь осознал, что в самом деле голоден так, что у него подгибаются ноги. Ирений взял его за руку, и они вместе зашагали под вечерним небом.

В маленькой, незаметной с улицы таверне, поедая рыбу с кашей, принесенные миловидной хозяйкой с веселыми глазами, Филь выложил Ирению всё, что произошло с ним с момента, как он очнулся в Катаоке.

Отставив кружку эля в сторону, кузнец пересчитал расписки и тревожно посмотрел на мальчика.

— У тебя здесь обязательств на целый корабль. Ты как собрался выпутываться, где ты возьмешь столько денег?

Филь объяснил с улыбкой:

— Да деньги не понадобятся! Любому капитану выгодно продать товар прямо со сходней, для него время — деньги, он живет с оборота. Я отдам расписки, а он пошлет своих людей к оптовикам сообщить, где забрать товар, сам же будет сидеть и только получать денюжку. Всё, что мне нужно — закупить на корню его товар, а потом вручить ему расписки взамен оплаты. Он сэкономит время, а я получаю разницу!

— А если он сам захочет торговать? — спросил Ирений.

— Не захочет, — усмехнулся Филь. — Едва он войдет в порт, цена на соль покатится вниз, а здесь у меня денег для него больше, чем он получит по обычной цене!

Ирений с сомнением покачал головой.

— Боюсь, что вместо денег ты получишь камень на шею и нырок в море… В лучшем случае тебя ограбят. Не за свое дело ты взялся, маленький торговец, тебе надо еще подрасти, чтобы люди стали относиться к тебе серьезно. Ты постоянно забываешь, что рядом с тобой нет отца.

Филь нахмурился. В сказанном была толика правды, но ждать, пока он вырастет, было выше его сил. Ирений заказал еще кружку эля.

— А что, если мы договоримся? — сказал он, поразмыслив. — Мне требуется в Хальмстеме головастый помощник для конструирования молота невиданной силы, пригодного для одной непростой работы, а сообразительней тебя мне не найти. Я договорюсь с Мастером, чтобы тебе дали допуск в замок, будешь жить в своей старой комнате. Заодно, если у тебя получится, я сделаю из тебя толкового кузнеца. Это дело долгое, года на два… Известные мне секреты кузнечного дела стоят немало, а тебе сейчас нужна надежная охрана. Оба эти предприятия я оцениваю в треть того, что ты выручишь. На материалы для молота мне понадобится уйма денег.

— Десять процентов, — тут же сказал Филь.

— Двадцать пять! — сбросил Ирений.

— Пятнадцать, — сказал Филь.

— Двадцать, — вздохнул Ирений.

— По рукам! — сказал Филь и засмеялся.





— 19 —




«Одни говорят, что Мастер Фе не имел друзей своего возраста в Новом Свете. Другие — что у него было слишком много друзей. За давностью лет нет смысла спорить, кто прав. Одно совершенно точно: самым верным его другом стал тот, с которым он плечом к плечу навсегда вошел в историю Нового Света, его лучший учитель и вечный защитник, молодой кузнец замка Хальмстем. А началась их дружба в далеком 1342 году…»

Клариса Гекслани, «История Второй Империи, Комментарии»,

1-е издание, репринт, Хальмстемская библиотека



— Открывай!

Филь налег на рычаг выпуска пара. Раздался рев, ударивший по ушам, и массивный молот со свистом упал по направляющим на наковальню. От удара качнулась земля.

— Наконец-то заработало, как надо, — довольно сказал Ирений, подбросив в топку лопату угля.

— А тебе не кажется, что мы переборщили с весом? — сказал Филь. — От этой штуки Хальмстем может развалиться!

Кузнец усмехнулся в бороду:

— Хальмстем невозможно развалить. Он опирается на Хранилище, которое давно превратилось в монолит под действием Сотериса.

При упоминании искалечившей его жижи Филь покосился на замковый корпус. С момента переезда мальчика сюда из Катаоки прошло больше года, а он до сих пор обходил Хранилище стороной. За это время его рука стала значительно лучше, но всё еще выглядела как у утопленника и болела после работы. Руфина, которая вслед за Филем переехала в Хальмстем, каждый вечер мазала её какой-то дрянью. Девушку следом за Филем послала г-жа Фе, однако Руфина сама была не против. «Я не могу оставить малыша одного на этих оглоедов!» — тут же засобиралась она. Под оглоедами она имела в виду Ирения с Флавом.

В Хальмстеме она быстро сделалась хозяйкой, командуя поварами с прислугой налево-направо. Ее не смущало, что ей, как и Филю, не идет жалование, и они находятся в замке на птичьих правах из милости Мастера, которому, казалось, нет никакого дела до того, что происходит в замке. Все дни он проводил в своем кабинете или на макушке купола Хранилища, разбираясь в установленном там механизме.

Флав утверждал, что это конструкция сердаров, и горел желанием узнать, для чего она. Он растащил её по кусочкам, разложив их в тесном пространстве на куполе и не разрешал никому подниматься туда, лишь присылая в кузню чертежи очередной требуемой ему железяки, отрывая кузнеца от главного занятия, а именно — изготовления парового молота.

Тысячу империалов, которые получил Ирений от Филя, кузнец употребил своеобразно. Половину он отложил, на вторую же закупил множество различных кузнечных сплавов-вутцев из Старого Света. Филь подозревал, что сплавы ему доставили сердары, больно таинственно это произошло: в один день в подполе кузни было пусто, на другой день там стало густо. А на расспросы Филя кузнец добродушно, но твердо отказался отвечать.

Экзотичные сплавы Ирений собирал давно. Металл он варил нечасто и не очень удачно, потому предпочитал пользоваться зарекомендовавшими себя известными марками из персидских Голконды и Пуланта. Часть он пускал на изготовление оружия, вроде пресловутых наконечников, которые Филь уже научился делать, а остальное использовал в бесконечных экспериментах. У Ирения была мечта — узнать секрет серанда, сплава, из которого сердары ковали одноименные мечи. Один такой меч был у кузнеца, и он запрещал к нему даже прикасаться.