Логово змея

– Как это может быть? – с яростью и недоумением спросил Радзин. – Линия защищена от прослушивания, моя служба безопасности мне это гарантировала!

– Только не от такого, – принялся объяснять специалист. – Этот приборчик к линии не подключается, реагирует на голос, поэтому защита его не фиксирует. Питание ему не нужно, он работает на пьезокристале последнего поколения. Кстати, очень дорогая штучка и очень редкая. Радиус действия до пятидесяти метров. Мы готовы приобрести его у вас по хорошей цене…

Дальнейшие поиски ни к чему не привели. Других устройств в квартире обнаружено не было. Еще раз предложив Радзину продать найденное устройство и получив отказ, специалисты вежливо попрощались и ушли восвояси. А Радзин, оставшись один (Юлии в доме не было), впервые за последние дни почувствовал если не облегчение, то некий спад в том напряженном состоянии, что владело им постоянно. Сейчас он получил ответы по крайней мере на два вопроса.

Негромко хлопнула дверь: это пришла Юлия. Шавров выглянул в прихожую. Она снимала обувь и, увидев его, на секунду замерла в незавершенном движении.

– Иди за мной, – приказал Радзин.

Она пошла, покорно-испуганная, забыв надеть домашние туфли.

– Ты приводила его сюда? – спросил Радзин.

– Кого? – пробормотала она, скорее всего, просто машинально, и Радзин мгновенно рассвирепел.

– Я тебя спрашиваю: ты приводила его сюда? Юлия, отвечай правду, предупреждаю: это очень важно и для меня, и для тебя.

– Но я не…

– Я тебе объясняю еще раз. Мне плевать, чем вы здесь занимались, это и так ясно. Меня интересует только один вопрос: ты его сюда приводила?

– Один раз, – сказала она. – Он был здесь только один раз и очень недолго… Это получилось совершенно случайно, всего каких-то десять минут, я тебе клянусь. И я его вовсе не приводила.

– Как и когда? Постарайся вспомнить точно.

– Просто однажды вдруг раздался звонок в дверь, я открыла и увидела его… Мне пришлось его впустить, я же не могла допустить, чтобы соседи увидели, что кто-то стоит перед дверью… Я тут же оделась, и через десять минут мы уже вышли.

– А он, конечно, наблюдал, как ты одеваешься, – ухмыльнулся Радзин. – Верно?

– Ты… – На щеках Юлии вспыхнули красные пятна. – Прошу тебя, удерживайся от явных пошлостей. Я тебе повторяю: ничего не было. Он просто ждал в гостиной и…

– Все, хватит. Довольно. – Радзин вдруг почувствовал сильную усталость. Он скрылся в своем кабинете и запер дверь на замок, чего прежде не делал никогда. Зачем? Наверное, захотел отгородиться надежнее от происшедшего в доме предательства.

Итак, теперь ясно, как все произошло. Шавров действительно ни при чем. Все сделал своими руками этот идиот Ковальский. И поплатился в конечном счете собственной шкурой. Поделом ему…

«Это мне поделом, дураку!» – Радзин сильно стукнул себя ладонью в лоб. В его жизни Юлия стала первой женщиной, которой ему хотелось безгранично доверять. Весь его жизненный опыт свидетельствовал, что делать этого нельзя ни в коем случае, женщина никогда не может стать настоящим другом, если ты, конечно, не голубой. Он оказался слеп, он полностью утратил представление о реальности. Купив себе красивую игрушку по имени Юлия, Радзин возомнил, что она способна на искренние чувства. С чего, собственно, он это взял? А тот, кто стоял за всеми происшедшими неприятностями, хладнокровно использовал чудовищную слепоту Радзина, использовал Юлию, эту проклятую глупую самку…

Радзин понял, что обязан его найти, чего бы это ни стоило. Он отдаст все, он готов потерять еще больше. Он заставит его пережить боль, которая тому даже не снилась. За каждую минуту унижений Радзина он ответит стократно…

Электронным голосом позвал телефон. Радзин взял телефонную трубку.

– Юрьич, – сказал Шавров. – Я концы этой фирмы, о которой ты меня просил, раскопал. Тебе интересно?

Голос Шаврова слышался как-то необычно развеселым. Будто он поддал или действительно сильно развеселился. Ни того, ни другого до сих пор за ним Радзин не замечал и потому был сильно заинтригован.

– Говори!

– Потрудиться пришлось изрядно. Настоящий хозяин постарался спрятаться как следует.

– Не тяни, говори!

– Да компаньон это наш. Ларик. Неужели ты этого не ожидал?

– Ларик… – повторил Радзин. – Ну конечно! Я должен был это предвидеть. Ах, щенок!..

Последнее восклицание имело в виду не Ларика. Нет, щенком Ларионова назвать было никак нельзя. Гиеной, шакалом – может быть, но отнюдь не щенком. В этот момент Радзин думал исключительно о Димочке Власове. Теперь все окончательно встало на свои места.

– Анатолий, – сказал он. – Мне нужно тебя срочно увидеть… Нет, приезжать ко мне не нужно, лучше я подъеду к тебе сам…





* * *


Сопровождать Глеба, Анну и Драча до фактории, откуда на следующий день в Андалинск отплывал рейсовый пароход, вместе с охотниками отправился и сам Сихэрче. Накануне отъезда он очень долго и подробно говорил о чем-то с Драчом, а после с Анной. Глеба, наблюдавшего издали эти полусекретные переговоры, слегка задела подобная конфиденциальность. Тем более что Анна немедленно делиться их содержанием с Глебом не собиралась, а сам он спрашивать не хотел из гордости.

За две недели, что они провели в Тангуше, Драч полностью выздоровел. То ли раны его не были очень серьезными, то ли помогло врачевание Анны и Сихэрче, а может быть, причиной тому стало просто стальное здоровье раненого, только никто бы не сказал сейчас, глядя на этого жилистого, быстрого в движениях человека, что всего полмесяца назад он истекал кровью в тайге.

С утра было зябко, хотя небо без единого облачка обещало день без дождя. Ночной морозец прихватил пробной – тоненькой – ледяной корочкой реку у самого берега, звонко хрустевшей под ногами готовящихся к отплытию людей. Плыли на двух моторках, бензину конечно же нашлось вдосталь, в чем Глеб никогда и не сомневался. Кутаясь в брезентовую крутку, Глеб рассеянно следил под ровный звук мотора за изгибами реки. Если на его пути больше не встретится нежданных препятствий, эту реку Глеб увидит очень нескоро, может быть что и никогда. По этому поводу Глеб испытывал смешанные чувства. С одной стороны, ему действительно было жалко расставаться с обитателями таежного села Тангуш. С другой, он чувствовал, что здорово устал от выпавших на его долю за последние месяцы приключений. Ему действительно очень хотелось домой, хотя он прекрасно представлял, что приключения отнюдь нельзя считать завершенными.

В факторию они приплыли к вечеру. Пароход стоял у причала, чтобы утром отправиться в обратный путь. Это было широкое однопалубное судно с закопченной трубой, возрастом старше Глеба, наверное, раза в три, Глеб и не подозревал, что на российских реках еще сохранились подобные монстры. Пароход назывался «Пролетарский луч», и такое название Глеба сильно озадачило. Сочетание этих двух слов оставалось для него совершенно непонятным, как он ни ломал голову. Речники к названию своего корабля давно привыкли и, видимо, не собирались переименовывать его в угоду новым временам.


В фактории в принципе имелось место для ночевки ожидающих отправки пассажиров – здоровенный сарай с топчанами и матрасами, но тангушцы предпочли ночевку на свежем воздухе недалеко от своих лодок: отъезжающих в Андалинск набралось неожиданно много. Анна объяснила Глебу, что эти, последние до зимы, рейсы жители таежных сел и поселений активно используют, чтобы продать в городе свой товар и приобрести припасы на зиму.

Отправлялся пароход «Пролетарский луч» в десять утра. За час до отплытия на борт начали подниматься пассажиры.

– Прощай, Йока, – Сихэрче сжал узкой, сильной ладонью руку Глеба. – Не забывай Тангуш.

– И хотел бы – не смог, – пробормотал Глеб. – Спасибо тебе, Сихэрче.

– За спутника своего не беспокойся, – сказал Сихэрче. – Анна напрасно на него до сих пор сердится. Он опасный человек, очень опасный, но уже не для тебя. Ты ему жизнь спас, теперь он тебе помогать станет, пока тем же не ответит.

– Да я понимаю, – кивнул Глеб. – Владимир вообще мужик неплохой.

– И еще тебе скажу одно, Йока. Кажется мне, что мы снова увидимся. И очень скоро.

– Если только ты, Сихэрче, к нам в Москву в гости приедешь, – улыбнулся Глеб.

– Тогда посмотрим. – Сихэрче подмигнул и отошел, давая возможность проститься остальным.

Пассажиры размещались частью на открытой корме корабля, частью в закрытом помещении – широкой и длинной каюте с деревянными скамейками мест на пятьдесят. Места в каюте конечно же пользовались наибольшим спросом и были заняты почти полностью, Глеб, Анна и Драч чудом успели отхватить себе три возле прямоугольного окошка, в которое сейчас смотрели на провожавших их охотников, что стояли на пристани, дожидаясь отплытия судна. Наконец, сходни убрали на борт, корпус судна вздрогнул, когда пар из котла сдвинул с места поршни корабельной машины, пароход коротко взревел прощальным гудком и отошел от причала.

Сихэрче, Иван, Ыльчин, отец и сын Чевалковы неподвижно стояли на пристани, глядя вслед судну, пока оно не скрылось за поворотом реки.

Внезапно Глеб ощутил, как вздрогнуло и напряглось плечо сидевшего вплотную к нему Драча.

– Ах ты, гад, – свистящим шепотом произнес тот.

– В чем дело, Володя?

– Мажары, – сказал Драч. – Те, что в шахте меня рабом держали. Только сейчас заглянул с кормы.

– А ты не ошибся?

– Я его карточку в памяти навсегда отпечатал, – заверил Драч. – Он был вместе с их вожаком, Кержаком, когда нас в лесу спящих взяли. Я его очень хорошо запомнил, чтобы узнать при встрече. Не думал, что доведется так скоро…

– Он тебя заметил?

– Не знаю… Да если и заметил, все равно не узнал. Он меня всего один раз и видел, когда они нас захватили. А с бородой – тем более не признает.

– Я пойду гляну на него, – сказал Глеб. – Как он выглядит?

– Здоровый, бородатый, морда тупая и зубы гнилые.

Глеб выбрался в проход и прошел на корму. Мажара он опознал без особого труда, несмотря на довольно скудное описание, данное Драчом. Тот сидел на скамейке в компании еще двоих таких же угрюмых бородачей, под ногами у них стояли плотно набитые рюкзаки. Они равнодушно поглядели в сторону Глеба и отвернулись. Немного постояв у борта, словно бы разглядывая берега реки, Глеб вернулся на свое место.

– Их там трое, – сообщил он Драчу.

– А мне плевать!

– Доедем до Андалинска, там заявим в милицию.

– Да ты что? – изумился Драч. – Чтобы я к ментам пошел, тем более к местным… Откуда ты знаешь, может, они в доле?

– Скажешь тоже. Такого быть не может.

– Сейчас все бывает, – заверил Драч, и Глеб, немного подумав, вынужден был с ним молча согласиться.

Во всяком случае, Драч не собирался немедленно сводить с мажаром счеты, и это Глеба успокоило.

Спустя два часа пароход подплыл еще к одному причалу на реке, приняв на борт новую порцию людей. Теперь свободных мест на судне не осталось вовсе, и Глеб с беспокойством гадал: неужели будут еще пассажиры? Но опасения его оказались напрасными, до Андалинска пароход плыл без остановок, и во второй половине дня они сошли на городскую пристань.

Глеб опасался, что Драч может столкнуться вплотную со знакомым мажаром и его товарищами, но те сошли на берег первыми и бесследно растворились среди людей.

До вокзала добрались быстро: дороги туда было всего несколько остановок на трамвайчике незнакомой Глебу конструкции с маленькими квадратными оконцами.

– Денег-то у вас хватит? – спросил Драч с небольшим смущением. – Я-то пока пустой, как ты понимаешь. И документов у меня нет, все вычистили эти гады.

– С деньгами у нас нормально, – успокоил Глеб. – Шиковать не придется, но и с голоду не помрем.

– Я – взаймы, – сказал Драч. – Доберемся до места, все верну с процентами, не сомневайся.

– Да брось ты, – махнул рукой Глеб. – Вместе влипли, вместе нам и выбираться до самого конца.

Он хотел идти покупать билеты, но Анна не пустила.