Легенда о Гвендолин

Никогда не решалась просить об этом наяву. Лицо Физэна устраивало меня, и я боялась даже себе задавать вопрос – что было бы, если бы эти двое, душа демона и тело прица – перестали быть одним целым?

Радагар долго-долго молчал. Чтобы потом впервые в жизни отвести от меня взгляд и сказать:

– Это исключено.

Его голос был спокоен, и это спокойствие гипнотизирующе действовало на меня – и в то же время болью отзывалось в груди.

– Почему? – в собственном голосе мне чудилась мольба. Зачем мне это? Не пойму. Но это сон, а у снов, по всей видимости, свои правила. Никогда не умела ими управлять и не верила тем, кто говорил, что умел.

Глупо было надеяться, что Радагар ответит мне. Он сидел и смотрел куда-то в пустоту, покручивая небольшой фрукт, который, судя по всему, имел намерение до этого скормить мне. Я вглядывалась в его лицо и с удивлением понимала, что оно отражает боль. Что могло так напугать, так расстроить его?

– Ведь это всего лишь я… – я тоже села и попыталась обнять его, но Радагар не позволил мне.

Только в этот момент до меня дошло, что никогда я не обнимала его вот так. В прелюдии к сексу – да. Но никогда для того, чтобы просто почувствовать близость его тела, успокоить и поддержать.

Радагар никогда не показывал мне, что что-то может причинить ему боль. Никогда – только сейчас.

– Ты что-то скрываешь от меня, – сказала я и тут же пожалела о своих словах. То невесомое мгновение близости, которое ещё секунду назад было так близко, теперь растаяло как дым. Радагар снова был далёким и чужим.

Он встал и, не оглядываясь на меня, двинулся ко входу в дом.

Я осталась парке одна. Холодало, и, заставив себя отвести взгляд от двери, в которую он вошёл, я поняла, что цветы, только что благоухавшие на ветвях деревьев, уже отцвели, и сами эти деревья стремительно роняют листву.

Парк принадлежал ему. Он не мог жить без него.

Смогу ли жить без него я? Или точно так же умру?





Глава 25




Меня разбудило ощущение прикосновений чьих-то рук, и я не сразу догадалась, что это вовсе не тот, кого я видела во сне.

Однако прикосновения были нежными и невесомыми, так что мне не хотелось отодвинуться и сбежать.

Я приподняла ресницы и увидела лицо Дзарна, сидевшего рядом.

– Ты решил, что будешь делать со мной? – спросила я, чуть поворачивая к нему голову.

Лицо Дзарна оставалось задумчивым.

– Я мог бы сделать тебя своей женой, – прозвучало вдруг.

Я прикрыла глаза, не в силах смотреть на него. Радагар, зачем только ты заставил меня разыграть этот обман? Впрочем, зачем ты заставил меня разыграть остальные обманы – не меньший вопрос.

Я замерла. Говорить, что я никогда его не полюблю, очевидно, было бы бесполезно: я и сама не понимала, как объяснить, что как бы он ни был знатен и красив, в моём сердце занозой сидела одна-единственная боль.

«Я сошла с ума, – думала я, пытаясь осознать, почему мысли о Радагаре до сих пор не дают мне покоя. – Ты не менее безумна, чем этот мальчишка…». Но разубеждать себя тоже было бесполезно. Радагар жил в моём сердце, как бы я ни ненавидела его.

– Я дал бы тебе всё, – продолжал тем временем Дзарн, – как и обещал, когда мы были в лесу вдвоём.

Я даже не стала оглядываться по сторонам. Будь на месте этой комнаты великолепный дворец, это ничего не смогло бы изменить.

Я всегда считала, что Радагар был нужен мне, потому что давал роскошь и свободу – но теперь выходило, что это не так.

– Твоя мать никогда тебе этого не разрешит, – это было все, что пришло мне на ум.

Дзарн, кажется, не слышал моих слов. Он протянул руку и коснулся кончиками пальцев моих волос. Прикосновение было столь невесомым, что казалось, бабочка взмахнула крылом. В нём проглядывала та любовь, в существование которой в нашем пузырьке мне верилось с трудом.

– Что тебе во мне? – пробормотала я тихо, опасаясь, тем не менее, спугнуть это наваждение.

Дзарн покачал головой – он и сам не знал.

Я лихорадочно думала. Мне стыдно было использовать его ещё раз, и тем не менее я должна была… Кто-то из нас должен был пострадать, и лучше, если это буду не я.

– Дзарн, если любишь… помоги мне… расквитаться с тем, кто предал нас обоих.

Глаза Дзарна заледенели, и в одно мгновение он отшатнулся от меня.


Я чувствовала, что промахнулась, но нужно было продолжать игру, успеть сказать…

– Дзарн, демон захватил тело будущего императора. Он околдовал меня и заставил обмануть тебя. Пожалуйста…

– Опять! – выдохнул тот и, вскочив, прошёлся по комнате из конца в конец. Затем остановился, глядя на меня, и глаза его из глаз влюблённого юнца превратились в глаза настоящего воина. – Я уже слышал от тебя подобные слова. Они изменили жизнь всей нашей империи, и мать никогда не простит меня.

Долю секунды он смотрел на меня, а затем, не обращая внимание на то, что за окнами давно уже было темно, хлопнув дверью, вышел прочь.

Я же со стоном упала на спину и уставилась в потолок.



Дзарн вернулся под утро. Я смотрела, как он укладывается на скамью, сквозь опущенные ресницы и старалась не подавать вида, что не сплю.

За эту бессонную ночь я успела несколько раз прокрутить в голове всю новую информацию о том, что представлял из себя Радагар, и чем больше я узнавала о нём, тем больше притягивала меня его судьба.

И в то же время необыкновенно отчётливо осознавала, что связалась с куда более могущественным существом, чем я сама. Неудивительно, что я оказалась лишь пушинкой на его пути…

За шесть сотен лет своей жизни Радагар прошёл тысячу дорог. Он странствовал между мирами, как будто пытался что-то отыскать – но ни в одной легенде не говорилось что.

Он не солгал мне. Ни в одной истории не говорилось о его любви – кроме тех, в которых рассказывалось о том, как он стал бессмертным существом.

Впрочем, о магическом аспекте этой метаморфозы мне тоже ничего толком не удалось отыскать – очевидно, если кто-то и знал, что это за магия, то не стал бы писать о ней в книге сказок для детей.

Книги, которые могли бы помочь мне разгадать эту загадку, нашлись бы разве что в Академии – но я боялась туда идти. Даже верни я себе магию, она вряд ли помогла бы мне преодолеть те барьеры, которые и ставились против магов не менее могущественными чародеями прошлых лет.

Нет, не чародеями… Орденом Луны.

Мой разум зацепился за этот крючочек, хотя я и не понимала пока ещё, как воспользоваться им.

Никто не знал, где находятся владения Ордена Луны. А и знай я, где искать их – идти туда было бы ещё большим безумием, чем просить помощи у Академии.

И вместе с этим кто мог знать о демонах больше них?

Фраза, сказанная мной Дзарну в пылу вдохновения, теперь не переставая крутилась у меня в голове. «Я должна изгнать демона».

А я смогу его изгнать? Даже если всё магическое оружие Аустерайха будет у меня в руках. Сумею ли я нанести удар?

Тишина ночи молчала, не желая давать мне ответ на этот вопрос.

Я бесшумно поднялась с постели и подошла к окну. Радагар был где-то там. Хотела бы я знать, что он делает сейчас.

Он часто не спал по ночам… хотя, наверное, в такое время заснул даже он.

Стояла такая тьма, что не разглядеть было деревьев в десятке ярдов от нас.

«Самый тёмный час – перед рассветом», – пронеслось у меня в голове. Хотела бы я верить, что это в самом деле так…

И будто сами миры услышали мои мысли – раздался голос Дзарна из-за спины:

– Хорошо. Я тебе помогу.



Я поверить не могла, что всё удалось так легко.

На день Дзарн снова оставил меня одну, так что я получила возможность продолжить своё чтение. Смутное подозрение закрадывалось мне в сердце – легенды о том, кого я уже почти однозначно ассоциировала с Радагаром, называли его «идущим из пустоты», «лишённым дома», «Последним». Всё это могли бы быть лишь красивые метафоры – если бы я не была уверена в том, что каждое слово этих легенд – искажённое отражение случившегося на самом деле давным-давно.

Я видела его мир. Он был выжжен и пуст. «Что, если он погиб?» – думала я. Тогда что случится с Радагаром, если я сумею его изгнать? Ни тогда, ни позже я так и не смогла ответить себе на этот вопрос.

Когда солнце стало спускаться к верхушкам деревьев, Дзарн вернулся. Он нёс с собой меховой плащ – у меня такого не было, потому как в доме Физэна я не успела подготовиться к зиме.

Дождавшись, когда я встану ему навстречу, он накинул его на мои плечи и, кивком показав на дверь, сказал:

– Идём.

Мы вышли, спустились по винтовой лестнице, оплетавший ствол – я увидела её в первый и в последний раз.

Оказалось, что лошади уже ждут нас внизу. Дейдре не было, но я и не горела желанием брать её с собой, куда бы мы ни шли – очевидно, что путешествие предстояло опасное, и не было смысла рисковать ещё и её жизнью.

Наверное, впервые в жизни тогда я подумала о ком-то, кроме себя. Но признание Дейдре вызвало у меня сочувствие, и теперь я испытывала жалость к ней.

Дзарн помог мне взобраться на коня, и мы двинулись к границе города Сайсов.

– Куда мы едем? – спросила я, когда последние строения уже остались позади.