Крылья бабочки

— Да будь я сукиным сыном! — Чем немало удивил Марко: обычно Баффет оставался крайне скуп на эмоции. — Да успокойся, Стив, — продолжал он, улыбаясь. Затем обратился к Марко: — Присяжные постановили: мы не должны ни цента дочери женщины, которая курила сорок лет.

Губы Марко дрогнули в некоем подобии улыбки: Трейси Полански определённо стоила любых денег, и он готов был их заплатить.

И она считала так же! Трейси была довольна собой, разве что не прыгала, как девчонка, до потолка от радости. Каждое выигранное дело, вне зависимости от специфики и гонорара, воспринималось, как золото на самых прославленных соревнованиях, и давало сразу несколько жирных плюсов в дальнейшей карьере: Трейси подняла собственную планку, принесла огромные комиссионные своей фирме и даже прославилась! Первым делом по возвращении из суда она отправилась к мистеру Уиллету: он был доволен, просматривая репортаж Си-Эн-Эн. Громкое дело привлекло внимание журналистов, а его итог просто взорвал общественность. «Вот и моя минута славы», — подумала Трейси, прикидывая возможность стать партнером в двадцать семь лет…

Она вошла в свой кабинет, твердо решив отметить сегодняшнее событие походом в самый дорогой ресторан! Гонорар, который она получила, был самым внушительным за всю ее карьеру, чем не повод?! Трейси удивленно замерла, заметив на столе изящный букет белоснежных тюльпанов на длинной ножке. Она непроизвольно дотронулась до подвески, висящей на груди, и вспомнила его слова:

Тебе ведь нравятся белые цветы…

А вдруг это от него? Вдруг это Брендон… Она бросилась к столу, возбужденно схватила карточку и быстро открыла, читая.

Я доволен.



М. Мариотти

Это был не он. Трейси погладила кончиками пальцев бархатные лепестки: красивые, нежные, в иной ситуации ей польстило бы такое внимание, но кроме острого чувства разочарования она не ощутила ничего. Даже раздражения от явно покровительственного тона записки.

Телефон на столе пару раз мигнул, затем раздался звонок.

— Марко Мариотти на второй линии, — послышался веселый голос Сидни.

Трейси набрала в легкие побольше воздуха и кивнула, будто бы секретарь могла это видеть, потом все же произнесла:

— Соединяй, — щелчок и послышался низкий приятный голос.

- Поздравляю вас, мисс Полански. Вы превосходного выступили.

— Спасибо, — спокойно отозвалась на похвалу Трейси. — Я получила цветы. Благодарю, но не стоило.

— Поужинаете со мной сегодня? — пропуская мимо ушей ее благодарности, спросил Марко. Его не интересовали слова, это было очевидно.

— Боюсь, я занята.

— Завтра?

— Тоже.

— Так когда же? — Трейси накрыло чувство дежавю: когда-то Брендон так же уговаривал ее на свидание.

— Никогда, мистер Мариотти. Я не ем после шести. Извините, всего хорошего. — Трейси отключилась.

Марко еще какое-то время смотрел на замолчавший телефон, затем задумчиво положил трубку. Он определенно что-то почувствовал, но не злость на очередной отказ. И он не был уверен, что ему это нравится. Своей недоступностью Трейси Полански заводила его, подстегивала инстинкт охотника и только усиливала желание обладать. Он не привык к отказам, и чем больше Трейси сопротивлялась, тем сильнее Марко хотел заполучить ее. Но сейчас казалось, что, помимо стремления подчинить ее, есть что-то еще. Что он всерьез увлекся ею и даже спускает на тормозах тот факт, что у Трейси, возможно, есть компромат на него.

Марко погрузился в свои мысли, прикидывая варианты и взвешивая свои возможности, пока не наткнулся на самый очевидный, который заставил его глаза вспыхнуть, а губы изогнуться в довольной улыбке. Почему бы не использовать Трейси не только как женщину, но и как адвоката? Сотрудничество с «Американ табако» он не считал делом, которое может связать их. Нет, здесь нужна очень прочная ниточка. Трейси Полански станет его целиком и полностью. Марко хотел бы, чтобы это произошло добровольно, но если понадобится, можно применить другие методы. Сейчас он даже хотел, чтобы чип оказался у нее, тогда Трейси окажется в его руках.



Закон Мерфи* - шутливый философский принцип, который формулируется следующим образом: Всё, что может пойти не так, пойдет не так.

Мышеловка захлопнулась

— Роб, я ведь могу помочь решить вопрос с латиносами, — потягивая холодное пиво, кичился Карло. Роб Полански и Карло Леонелли познакомились в колледже. Однажды они шумной компанией купались на пляже Конни-Айленда, начинался шторм, поднялся сильный ветер, Карло накрыло волной и оглушило. Он чуть не утонул, но Роб вытащил его, и теперь Карло считал себя должным, а такие долги необходимо возвращать, это дело чести.

— Да, — устало махнул Роб, отхлебывая из своей бутылки, — нахер их. Завтра пойду в полицию. — Карло выразительно всплеснул руками, не одобряя такого решения. — Ну чем ты поможешь?

Карло поднял бровь, удивляясь такому вопросу. Он не был важным человеком, даже не был солдатом. Так, шестерка, мелкая сошка, но у него были связи, серьезные связи в нужных кругах. Что такое мафия, Карло знал не понаслышке: его брат — Фил Леонелли — находился на высокой ступени в иерархии власти клана Коломбо. Именно брат отправил его в колледж. Фил сказал: «Если не хочешь всю жизнь махать кулаками — тренируй мозги». Карло прислушался, но окончить учебу так и не смог. Молодой и бойкий, его всегда тянуло на улицу и ему там нравилось. Карло промышлял угоном машин, которые потом доставлял на разборку в один из автосервисов брата, и выполнял разные мелкие поручения членов Организации. Он не входил в Семью, но надеялся однажды стать посвященным в тайную клику — Коза Ностра. Естественно, после того как докажет свою полезность и бросит кости*.

Роб, конечно, этих подробностей не знал, но знал, что друг прекрасно чувствует себя на улице, имеет кучу знакомых и пользуется уважением в некоторых группировках. Это он понял, отдыхая с ним в клубах: там обитали личности, которые обычно не упускают случая «потрепать лохов», как выражался Карло, но их никогда никто не задирал.

Роб вспомнил Трейси и поморщился. Сестра ведь сразу посоветовала обратиться в полицию, а он все хорохорился, собирался сам решить вопрос с мексиканской шпаной, а вышло, что за прошедшие два месяца все, чего он добился — изрядно потрепанные нервы. Ему буквально не давали житья — угрожали и портили имущество. А еще Роб врал Трейси. Она звонила и всегда интересовалась: всё ли в порядке и что за заминки с открытием. Он же выдумывал всякие небылицы, не желая рассказывать правду и признавать ее правоту. Сейчас Карло предлагал ему снова иной выход, снова пойти в обход разумному совету сестры, но в этот раз Роб не хотел так поступать. Он решит свои проблемы с помощью властей.

— Нет, дружище, я сам, — твердо произнес он. Карло кисло улыбнулся и покачал головой.

***

— Ты просто обязана пойти со мной! Друзей не бросают! — исчерпав прочие аргументы, воскликнула Сидни.

Трейси деланно задумалась, хотя на самом деле согласилась еще на обещании: «Я буду приносить тебе капучино каждое утро в течение месяца». Почему бы, собственно, и не пойти? Она ведь собиралась отметить свою победу, а Сидни в течении четверти часа, убеждая ее, рисовала заманчивую картину: плавучее казино, приглашенные — сплошь элита Нью-Йорка, среди которых будет много привлекательных богатых мужчин. Правда, внешняя привлекательность этих мужчин всего лишь предположение Сидни, но что все они материально обеспеченные — это она знала наверняка!

«Пусть лучше красивые, — подумала Трейси. — Зачем мне их деньги? Я и сама не бедна!»


— Хорошо, — уступила она, затем, прищурившись, полюбопытствовала: — А откуда у тебя приглашения на частную вечеринку богачей?

Сидни загадочно улыбнулась, делая вид, что не собирается раскрывать свой секрет, но, заметив, что Трейси напряглась — в последнее время она отчего-то не любила сюрпризов — выложила всё как есть:

— Дэну хозяин лайнера дал два пригласительных. Он защищал его пару месяцев назад, помнишь? — Трейси кивнула. — Дэн пойти не может, вот мне и отдал.

— Тоже за кофе?

— Нет, не за кофе.

— Даже так? — удивилась Трейси.

Сидни ничего не ответила, но щеки у нее порозовели, и она поспешила перевести тему разговора:

— Ты бы видела, какое платье я урвала на распродаже «Гуччи»!

Сидни оказалась права: плавание по Гудзону было захватывающим! Внутри корабль больше напоминал фешенебельные отели Лас-Вегаса: ресторан, несколько баров и шикарные залы с игорными столами. Рулетка, карты, кости — все, что только можно пожелать. Хрустальные бокалы и сверкающие позолотой трехъярусные люстры, белоснежные скатерти и накрахмаленные салфетки, на помосте расположился небольшой оркестр, лаская слух задорной мелодией, а искристое шампанское буквально лилось рекой. Трейси даже почудилось, что это современная версия Титаника, правда, меньших размеров.

Сидни стреляла глазами по сторонам, рассказывая историю своего внезапно случившегося романа с Дэном Коллинзом, затем, улыбнувшись, кивнула Трейси за спину и восторженно произнесла:

— У тебя, кажется, уже появился поклонник! И очень красивый, — добавила уже шепотом.

— Правда? — обернулась Трейси, встречаясь с горящим взглядом Марко Мариотти. Он сидел за одним из накрытых к ужину столиков в компании мужчины и двух девушек — молодых и красивых — и ни одна из них не была Анжелой Мариотти.

Трейси сдержанно улыбнулась ему, исключительно в знак приветствия и совершенно не желая поощрять, затем повернулась к подруге. «Как такое возможно?» — размышляла она. Будто сама судьба издевалась, постоянно сталкивая с человеком, которого Трейси всеми силами старалась избегать.

— Добрый вечер, мисс Полански, — его приветствие, сказанное вежливо, но интимно, в самое ухо, и дыхание, опалившее шею, сбивали с толку и приводили в смятение душу. Трейси, стараясь обуздать собственные эмоции, медленно повернулась.

— Здравствуйте, мистер Мариотти.

— Не ожидал вас увидеть, вы ведь не ужинаете.

— Я пришла исключительно пить, — Трейси шутливо покачала бокалом с шампанским. Марко улыбнулся и, скользнув по ней восхищенным взглядом, произнес:

— Вы прекрасны.

Она смутилась — комплимент казался не просто дежурной данью вежливости, а откровенным признанием. Это было уже слишком, но Трейси все же благодарно кивнула. Она ведь хотела сегодня быть особенно красивой — утонченной и соблазнительной одновременно, и платье выбрала соответствующее: длинное, сливочно-белое, приятно оттенявшее кожу, без глубоких вырезов и открытых рук, но зато облегающее, как перчатка, и с наполовину обнаженной спиной. Она небрежно собрала волосы на затылке и надела массивные сережки — собственное отражение Трейси сочла потрясающим. И Марко она тоже находила потрясающим, по крайней мере внешне. Он был красив, как грех. Так и хотелось упасть в его губительные объятия. Ни смокинга, ни галстука, ворот белоснежной рубашки свободно распахнут, оголяя ключичную ямочку и смуглую кожу, пиджак лениво расстегнут, а глаза горят, как самое яркое пламя. Темно-синее, как ночное небо.

— Позволите составить вам компанию? — поинтересовался он.

— О, я не одна, — Трейси указала рукой куда-то за спину, в надежде, что Сидни прикроет. Но Марко на ее жест только непонимающе свел густые брови. Она обернулась — подруга уже упорхнула, а Мариотти ждал ответа. Тогда Трейси решила привести другой аргумент: — Это будет невежливо к вашим друзьям, — она выразительно посмотрела на столик, где сидели две красотки и улыбчивый мужчина.

— На то они и друзья, — не удостоив их даже взглядом, бросил Марко, — чтобы входить в положение.

— Мистер Мариотти, не нужно из-за меня менять планы на вечер. Правда, не нужно.

— Сейчас должна последовать шутка про предложение, от которого не отказываются.

— Таких не бывает, — покачала головой она.

— Вы правда так думаете? — полушепотом спросил Марко.

Трейси молчала, не зная, как отказать ему, не привлекая внимания и не устраивая публичную сцену. Она боялась его и не только из-за преступной деятельности. Марко пугал ее как мужчина. Его настойчивость и упорство нервировали, а знаки внимания, которые он неизменно оказывал, наводили на разные мысли, и ни одна из них не нравилась Трейси. Марко всегда был вежлив и галантен, ни разу не оскорбил пошлыми взглядами или непристойными предложениями, но в его глазах было что-то такое, что заставляло ее чувствовать себя обнаженной и полностью подвластной ему.

— Мисс Полански, — мягко начал он, заметив, что Трейси колеблется, — через час судно причалит на пирсе Лонг-Айленда, и я отвезу вас куда скажете, если, конечно, вы захотите уйти, — загадочно улыбнулся Марко и протянул ей руку.

Она подчинилась, просто не смогла отказать. Он ошеломлял только одним своим присутствием, наэлектризовывал воздух, а когда включал обаяние на полную мощность — устоять было невозможно. Настоящий мужской магнетизм, помноженный на тысячу.

Через час Трейси никуда не ушла. Она смеялась и танцевала, играла в кости и пила коктейли. Если у нее пустел бокал, Марко тут же делал знак официанту, и ей приносили новый, а когда она проиграла фишки, которые он вложил ей в руку, невзирая на протест, только улыбнулся и придвинул к ней свои. Он в отличие от нее выигрывал, но Трейси категорически отказалась — они были высокоранговыми, а проигрывать тысячи долларов она себе позволить не могла, тем более, если они принадлежали Марко Мариотти.

— Нет-нет, я больше не хочу, — запротестовала Трейси, когда вместо пустого бокала появился малиновый дайкири. — Вы хотите меня напоить?

— Ни в коем случае, — ответил Марко, но уголки его губ предательски дрогнули.

Трейси была расслаблена, весела и очаровательна, и он искренне наслаждался ее обществом. Она была красива и соблазнительна, и Марко хотел ее. Хотел прямо сейчас, но выжидал, не желал спугнуть. Почему-то для него стало важным, чтобы она ответила, чтобы почувствовала то же, что и он.

И она чувствовала. Трейси против воли начала получать удовольствие от вечера и мужчины, с которым его проводила. А еще она тонула в его глазах. Ей ужасно льстило, что Марко смотрел только на нее, что ухаживал за ней, хотя красивых женщин на корабле множество, и, возможно, они более уступчивы, чем она.

— О, — прикоснулась к виску Трейси, поднимаясь со стула. — Мне кажется, коктейли были крепче, чем я предполагала.

— Здесь просто душно. — Марко взял ее за руку. — Вам нужно на воздух.

Они вышли на палубу: на воде было прохладно, и она сразу ощутила, как зябкая дрожь поползла по открытой спине.

— Пойдемте, я покажу вам кое-что, — заговорщически шепнул Марко.