Крылья бабочки

Марко озадаченно смотрел ей вслед, все еще не веря, что ему так дерзко отказали. Трейси Полански имела наглость захлопнуть перед ним дверь? Что там она сказала: «Звоните с восьми до пяти»? Он задумчиво провел пальцем по лакированной визитке с номером телефона, плотно сжав губы. Ну что же — он позвонит, обязательно позвонит.



Трейси остановилась возле входа в итальянский ресторан, охватывая взглядом весьма располагающую обстановку: небольшая терраса утопала в зелени, аккуратные столики и низкие кресла, места на которых практически все были заняты, вкусно пахло едой, а оливкового цвета пледы, в которые кутались некоторые посетители, казались очень мягкими. Она скептически покачала головой, отгоняя очарование Маленькой Италии.

Эта часть Нью-Йорка ей всегда нравилась: много людей, шумно, но так радушно, словно действительно попадаешь в другую страну — гостеприимную и обворожительную.

Марко Мариотти, ссылаясь на деловой разговор, позвонил утром и пригласил на ланч. Трейси не хотела идти, но не могла отказаться. Она вошла в ресторан с самым бесстрастным выражением лица и сразу же заметила его. Марко учтиво поднялся ей навстречу, и она тут же пожалела, что сегодня пятница: в их фирме этот день был свободным от дресс-кода. Его глаза одобрительно скользнули по ее фигуре, а губы растянулись в тонкой улыбке. Платье не было коротким или декольтированным, но оно подчеркивало и тонкую талию, и высокую грудь, а мягкий, нежно-розовый цвет навевал мысли о весне и любви. Трейси, мысленно скривилась, на минуту представив, что Мариотти принял на свой счет ее романтичное настроение.

— Спасибо, что приняли приглашение, — сказал Марко, когда с приветствиями было покончено, и она устроилась в удобном зеленом кресле напротив него.

— Простите, вчера я была резка с вами, — начала Трейси. — Сложный день.

Он кивнул, принимая извинения.

— Так какое у вас ко мне дело?

— Может, для начала сделаем заказ? — Он бросил взгляд в зал и через несколько секунд у их столика появился официант. — Вы не возражаете, если я выберу блюда и для вас? Это ресторан моего знакомого, и я точно знаю, что здесь готовят действительно по-итальянски.

Трейси не успела ответить — Марко быстро заговорил по-итальянски, сопровождая диалог с официантом эмоциональными жестами. Что же, для нее будет полным сюрпризом сегодняшний обед. «И почему я не Шэрен», — подумала она, вспоминая подругу — лингвиста от бога.

— Марко! — воскликнул невысокий, чуть полноватый мужчина, подходя к ним.

— Тони, — Марко поднялся, и они тепло поздоровались, а потом он представил Трейси.

Они были примерно одного возраста, но хоть Тони Браско и не обладал эффектной внешностью своего итальянского собрата, но за счет открытой добродушной улыбки и некой экспрессии в манере говорить, присущей итальянцам, которых обычно рисуют голливудские фильмы, он располагал к себе больше. От одного взгляда Мариотти казалось, что в помещении становится душно, а воздух раскаляется, не давая сделать спасительный вдох.

— Сегодня Симона готовит свою фирменную свинину, — Тони выразительно поднес пальцы ко рту, целуя воздух, — рекомендую.

— Нет, — коротко ответил Марко, а Трейси отчего-то почувствовала себя польщенной. Ей было абсолютно все равно, едят ли в ее присутствии не кошерную еду, но приятно все равно стало.

— Так что же, мистер Мариотти? — когда они остались вдвоем за столиком, снова спросила она.

— Вы всегда так нетерпеливы? — Он взглянул на часы. — В Италии сейчас сиеста.

— Это профессиональное. У меня почасовая оплата. — Трейси развела руками. — Никакой сиесты. — Она выжидающе смотрела на него, но Марко не торопился выкладывать карты на стол, а потом перед ними появились закуски и салат — стало не до разговоров.

Блюда сменяли друг друга, не давая опомниться. Марко умело отвлекал ее, рассказывая о национальной кухне и традициях родной страны. Сложно было не признать, что собеседником он оказался интересным, а его ненавязчивый юмор вызывал улыбку. В компании привлекательного мужчины быстро забывается желание вести себя холодно и сдержанно. «Стоп! — одернула себя Трейси. — Марко Мариотти — преступник, аморальное бесчувственное чудовище, не более того».

— О нет, я больше не могу! — запротестовала она, когда подали десерт.

— Это не совсем итальянское блюдо, — Марко указал на шоколадную сферу, — но внутри настоящее мороженое. Попробуйте, вам понравится.

Он дал знак официанту и тот, взяв с тележки пиалу с носиком, начал поливать десерт из темного шоколада, молочным. Трейси зачарованно наблюдала, как шар, казавшийся твердым и нерушимым, плавится под горячим напором. Его стены опали, грациозно оседая на сливочное мороженое. Она вздрогнула, проводя параллель с собой: Мариотти очаровывал ее, и Трейси поддавалась. Она уже добрых двадцать минут ни разу не вспомнила, кто он и чем занимается.

— Хорошо, я попробую, — она оторвала взгляд от десерта и прямо взглянула в темно-синие глаза, — а вы тем временем расскажите, зачем пригласили меня.

— Идет. — Трейси взяла ложечку и поднесла ко рту — Марко заговорил. — У меня крупный пакет акций компании «Американ табако», недавно ей предъявили иск на пятьсот миллионов, мне бы не хотелось, чтобы его удовлетворили в полном объеме.

— Вы хотите, чтобы процесс вела «Уиллет и Стокбридж» вместо юристов компании? — удивилась она.

— Нет, я хочу, чтобы этим занялись вы, вместе с нашим юридическим отделом.

Трейси осознавала, насколько это фантастическое предложение: если согласится, вне зависимости от результата, то сделает огромный шаг вперед в профессиональном плане, а иметь клиента такого уровня — прямой путь в партнеры.

— Мистер Мариотти, это очень лестное предложение, и я ценю оказанное доверие, но сейчас, к сожалению, я слишком загружена. — Нет, Трейси не желает иметь ничего общего с этим человеком. Инстинкт самосохранения у нее сильнее любых карьерных возможностей, но отказ смягчить все же необходимо. — Но если вам требуется специалист по корпоративным искам, то в нашей фирме много опытных юристов.

— Вам нравится десерт? — Он откинулся на спинку кресла, меняя тему разговора.

— Да, спасибо.

— У вас тает мороженое.

Трейси занервничала. Марко ни словом, ни взглядом не дал понять, что отказ задел его, но что-то неуловимо изменилось, расходясь колючей рябью по ее телу.

Он же молча наблюдал, как она ест, анализируя, почему мисс Полански так упорно отказывается иметь с ним дело? Большинство адвокатских фирм стерли задницы, добиваясь его расположения, желая представлять интересы, а эта женщина вежливо, но категорично отказывает. А еще он чувствовал, что она опасается его. Интересно, почему? Трейси ведь была адвокатом женщины ублюдка Кастелло, который в постели мог растрепать что-то о бизнесе. Марко внимательно рассматривал Трейси, мысленно забираясь в голову, пытаясь определить, о чем она думает, что скрывает, но и ее внешняя привлекательность не могла оставить его равнодушным, отвлекая внимание на себя.

Ему нравилась ее красота, живая и натуральная. Маленький прямой носик и нежно-розовые губы, выразительные карие глаза и нормальные, естественные брови. В последнее время ему начало казаться, что женщины поголовно выжили из ума, рисуя одинаковые, резко очерченные и обязательно угольно-черные брови. Словно они все сошли с одного конвейера, чтобы раздражать мужчин своим видом.

Марко оперся локтем о подлокотник, приложив пальцы к виску и следя глазами, как изящно порхает десертная ложечка. Очень эротично. «Интересно, какая госпожа Адвокат в постели?» — подумал он, когда в уголке губ быстро мелькнул розовый язычок. Ничего, скоро он это узнает. Марко собирался переспать с ней, а ее напускная холодность и неприступность, только подстегивали желание добиться своего.

— О чем вы думаете? — не сдержавшись, спросила Трейси. Молчание затянулось, а пристальный изучающий взгляд начинал раздражать. Никто не любит, когда его так откровенно разглядывают. Марко продолжал молчать, и она, отложив ложечку, ответила ему таким же оценивающим взглядом. Через несколько секунд такой игры его губы дрогнули в ленивой улыбке. «Так, пора уходить!» — решила Трейси.


— Спасибо за ланч, мистер Мариотти, но, боюсь, мне пора возвращаться в офис.

— Я отвезу вас.

— Не стоит утруждать себя.

— Мне по пути, и, возможно, мне удастся вас переубедить.

Трейси отрицательно покачала головой: своего решения она не изменит.

Как ни странно, но Марко за всю дорогу практически не сказал и десятка слов, позволяя ей в тишине, искоса изучать его профиль. Даже когда автомобиль, заехав в Бэттери-парк-сити, остановился возле здания, где располагался ее офис, он всего лишь вежливо попрощался, не напоминая о сделанном предложении.

«Наверное, Мариотти уже пожалел об этом», — предположила Трейси. Она ошиблась и свою ошибку осознала, когда к ней в кабинет пожаловал сам Максимилиан Уиллет.

— Мистер Уиллет?! — отрывая глаза от компьютера, удивилась Трейси. Он жестом попросил ее подождать, заканчивая телефонный разговор, затем с добродушной улыбкой опустился в кресло напротив.

— Сегодня мне звонил очень важный клиент, — издалека начал Макс, внимательно вглядываясь в лицо одного из перспективнейших адвокатов фирмы. — Иск на баснословную сумму.

Трейси внешне сохраняла спокойствие и невозмутимость, но внутренне проклинала Марко! Теперь ясно, почему он не стал переубеждать ее. Он просто решил надавить, не пряником так кнутом.

— Я не знаю, как тебе это удалось, но поздравляю, — мистер Уиллет был доволен ею, крупных рыб в Нью-Йорке много, но подсадить их на крючок непросто. Она понимала начальника, прекрасно понимала, и в другой ситуации ликовала бы вместе с ним, но не в этот раз.

— Мистер Уиллет, я сейчас слишком загружена, дело Морриса…

— Трейси, — мягко прервал Макс. — Такие компании, как «Американ табако» крайне редко привлекают к работе сторонних юристов.

Она знала. Огромные юридические отделы, которые полностью обеспечивали законность функционирования организации и решали все конфликтные ситуации. Зачем привлекать кого-то со стороны? Хотя и такое бывает: для сложных дел и только лучших из лучших.

— Мистер Уиллет, у вас больше шансов выиграть процесс, чем у меня, — дипломатично заметила Трейси, скромно улыбаясь.

Макс засмеялся, разгадывая хитрость.

— Не нужно льстить старику, тем более что хотят они именно тебя. — Он взял ручку и, оторвав стикер, написал на нем что-то, затем подал ей. — Твой гонорар от комиссионных по этому делу.

Трейси бросила взгляд на сумму. Щедро.

— Это при любом раскладе, — продолжал Макс. — Но если скостишь сумму до допустимой, его удвоят.

Они оба понимали, что табачной компании придется заплатить, выиграть такое дело вряд ли возможно. Слишком жесткие рамки и негатив со стороны общества. Но можно попытаться. Трейси против воли ощутила, как в крови забурлил азарт. Интересные и сложные дела всегда будоражили желание ощутить сладкий вкус победы, тяжелой, добытой в борьбе. А еще она была уверена, что мистер Уиллет, использовавший сейчас конфетку, может и горькую пилюлю прописать. Так что по факту выбора у нее нет.

— Сделаю всё возможное, — кивнула Трейси, соглашаясь.

Когда за Максом закрылась дверь, она в сердцах швырнула ручку в стену. Как же она жалела, что сумела проникнуть в Грейси, что попала в поле зрения Марко Мариотти! Трейси не понимала его, не могла разгадать, что стоит за его настойчивостью. Он явно заинтересован, но почему? У нее было два варианта: либо это чисто мужской интерес, либо он присматривается к ней, потому что знает, что она работала на Меган Палмер в последние дни ее жизни. Трейси не нравился не один из этих вариантов.

— Поживем — увидим, — вслух произнесла она. Ключевым, конечно же, было «поживем».

Чем меньше мы мужчину любим, тем больше нравимся ему...

Процесс «Мэделин Эшбрук против «Американ табако» должен был начаться через две недели. Времени, чтобы ознакомиться с материалами дела, катастрофически не хватало, но, благодаря добросовестной работе юридического отдела, информация была полностью собрана, подготовлена и структурирована. Зёрна от плевел они отделили сами, Трейси же оставалось придумать, как превратить их в пышный хрустящий хлеб.

На первый взгляд требования миссис Эшбрук казались такими же абсурдными, как те, что предъявил сутенер из Орегона компании «Найк»: их кроссовки, по его мнению, опасное оружие, которым можно убить человека, в его случае — забить до смерти. Он требовал сто миллионов долларов морального ущерба и этикетку на продукции с пометкой, что ее использование может привести к печальным последствиям. Его претензии не были удовлетворены.

Мэделин Эшбрук требовала от «Американ табако» пятьсот миллионов компенсации за смерть матери, умершей от рака легких. Кара Эшбрук курила с семнадцати лет и умерла в шестидесятичетырехлетнем возрасте. Сорок пять лет женщина без перерыва наполняла легкие никотином, и кто-то должен за это заплатить. Трейси всегда была за свободу выбора. Мать истицы курила по своей воле — это ее решение, но общество думало иначе.

Сигареты еще не приравняли к наркотикам, но были близки к этому. Табачников загоняли в самые жесткие рамки, иски против них почти всегда удовлетворяли, не в полном объеме, конечно, — требуемые суммы обычно были астрономическими, — но все же. Табачные изделия считались товаром, порождающим зависимость, отсюда повышенное внимание и негатив. Сама Трейси считала курение наименьшим злом, в отличие от алкоголя и наркотиков, пристрастие к которым может толкнуть на страшные преступления. А умереть можно от всего вышеперечисленного и даже от картошки фри.

Помимо не радужного расклада в стремительно приближающемся судебном процессе, Трейси не смогла найти общего языка с главой юридического отдела компании. Стив Батч — консервативно настроенный республиканец, с огромным чувством собственной исключительности, и Трейси в некоторой степени понимала его. Она ведь заняла его место, ей отдали первую скрипку в этом деле. А еще Трейси была молода, куда менее опытна и самое главное — она женщина. Джентльменский набор закоренелого сексиста. Но она надеялась: преданность компании и ее интересам пересилят неприязнь, и мистер Батч не будет тянуть одеяло на себя, саботируя работу. Времени оставалось в обрез, чтобы тратить его на личные склоки.

Трейси и так забыла, что такое сон и нормальное питание, лихорадочно изучая материалы, попутно наводя справки об истице. Возможно, кто-то счел бы это лишним, но так Трейси было спокойней. Она также решила встретиться с адвокатом Мэделин Эшбрук — Винни Донованом, который оказался пренеприятнейшим типом. Полный, лысеющий мужчина лет шестидесяти с небольшим производил отталкивающее впечатление: наглый, с сальными бегающими глазками и приторной улыбкой. В суде Трейси его не видела, но слышала, что он мог отлично перевоплощаться в доброго справедливого дедушку, который всегда на стороне обиженных и угнетенных. Поговаривали, что он собаку съел на подобных исках, с которых, кстати, неплохо зарабатывал. Винни брал грабительские комиссионные с каждого выигранного дела, а с учетом находящихся на кону сумм — это большие деньги. Естественно, он требовал суда присяжных, это было ожидаемо. Привлечь общественность в его интересах, зачем полагаться на решение одного человека — судьи?..

Единственное, что радовало Трейси: Марко Мариотти больше ее не беспокоил. Они больше не виделись, не общались, вообще никак не контактировали. Только одно это заставляло дышать полной грудью и немного расслабиться, надеясь, что в ее жизни больше не произойдет ничего, что могло всколыхнуть прошлое. Дело Палмеров до сих пор вызывало колючую дрожь во всем теле, а образ лежащей в луже собственной крови Меган иногда всплывал в голове, неожиданно, но ярко. Ее уже не спасти, а вот себя Трейси спасти хотела и жить тоже хотела.

Но если ты забыл о чем-то плохом, это не значит, что плохое забыло о тебе и не напомнит о себе в самый неподходящий момент. Все плохое что может случиться — обязательно случится. Закон Мерфи*, чтоб его!

За пару дней до начала процесса Трейси вызвали в полицейский участок по делу гибели Меган Палмер. Но удивило даже не это, а то, что пригласил ее не детектив, расследующий дело, а вот то, что в кабинете Артура Фленегана — капитана полиции — находился окружной прокурор Роджер Холдер в принципе настораживало.

— Мисс Полански, вы были адвокатом миссис Палмер на протяжение последних месяцев ее жизни: тесно общались, часто встречались, — деликатно приступил к допросу Фленеган. — Ответьте, у нее был другой мужчина?

— Капитан, я была ее адвокатом, а не близкой подругой. — Трейси не собиралась вываливать на всеобщее обозрение подноготную клиентки. Деловая этика и конфиденциальность — принципы, которые в ее профессии играют огромную роль и ценятся, как и оплачиваются, очень дорого. Если у полиции есть новые версии, пусть выкладывают, а игры в слова и размытые фразы ее не устраивали. — Вы кого-то подозреваете?

— Из надежного источника мы узнали, что Меган Палмер встречалась с человеком, который, возможно, связан с организованной преступностью.

«А не Дональд ли Палмер этот надежный источник?» — про себя подумала Трейси.