Крылья бабочки

— Если бы! Хочу узнать у одного… — Даг на миг замялся, подбирая слово, — знакомого, зачем в Нью-Йорк собирается пожаловать Энди Херриген. Тащиться из Арлингтона ради приема в Грейси? — Он отрицательно покачал головой. — Не верю.

Трейси притихла, возвращаясь в прошлое, в сказочный Аспен. На вечеринке у Стеклеров ее представили директору управления по борьбе с наркотиками и звали его — Энди Херриген. Она моргнула, возвращаясь в реальность. Она приняла решение и теперь точно знала, что нужно делать.



Солнечным воскресным утром Трейси, чтобы отвлечься и скоротать время, отправилась в городскую библиотеку. Ее всегда впечатляло это место: резные потолки, расписанные цветами закатного неба, полукруглые арки окон, ровные ряды деревянных столов и книги. Длинные, заполненные до отказа стеллажи опоясывали зал, в котором устроилась Трейси. А еще была тишина. Тишина, сотканная из миллионов звуков: кто-то спорил или восторженно делился впечатлениями, кто-то чихал, а кто-то надрывно кашлял, кто-то громко грыз карандаш, а кто-то нервно листал книгу, ища нужную страницу.

Она любила запах книг, особенно старых, отпечатанных давно, когда чернила тускнеют, а листы перестают хрустеть, остается только аромат знаний и времени. Она часто брала здесь справочный материал и специализированную литературу, но только не сегодня. Сегодня ее интересовали не книги, а компьютеры. Трейси необходима была информация, а со своего ноутбука она боялась искать. Параноиком она не была, но все же…

Трейси, сидя в углу и неотрывно глядя в монитор, изучала историю и структуру такого национального явление, как мафия или Коза Ностра. И сделанные выводы были неутешительными, а все представления о пресловутых «крестных отцах», навеянные кино и литературой, разбились о жесткую реальность. Потому что, как оказалось, интересы мафии гораздо шире, чем азартные игры, рэкет, проституция и порнография. Так привыкло думать общество, и это было ошибкой. Организованная преступность постоянно ищет и, к сожалению, находит новые сферы активности. Если закрывалась одна дверь, они открывали другую. Как гласила статья: у мафии много пособников, людей, которых никто и никогда не заподозрит в подобной связи. Они могут работать в банке, владеть страховой компанией или управлять прачечной. Они помогают организовывать фиктивные банкротства, чтобы в последствии их боссы могли выкупить компанию за бесценок и заработать на ней.

Мафия давно занимается манипуляциями с наркотическими средствами, используемыми в больницах, и получает огромные деньги за организацию незаконного захоронения токсических отходов. Любая деятельность, предполагающая доход, им интересна, вплоть до шоу-бизнеса и спорта. Но даже это не отражало полную, достоверную картину. Все было гораздо страшнее.

— Изменились условия — изменилась мафия, — прочитала Трейси очередной заголовок. Страничка загрузилась, и на глаза попался вопрос о лидерах так называемой Коза Ностры. Отвечал видный политический деятель.

Я считаю, что современные боссы мафии, из высшего руководящего эшелона, — люди неглупые. Они хорошо разбираются в бизнесе, интересуются политикой, имеют крепкие связи в самых влиятельных общественных кругах, что совершенно недопустимо и прискорбно. Если бы сегодняшний мафиози был бы обычным гангстером с пистолетом или ножом в кармане, с крепкими кулаками и интеллектом профессионального бандита, который умеет только калечить и убивать, который не способен на творческую, в широком понимании этого слова, деятельность — было бы полбеды. Властям было бы проще с ними бороться. Но увы, из-за попустительства некоторых представителей власти мы имеем то, что имеем.

Трейси пролистывала диалог, останавливаясь на интересующих вопросах.

— Коррупция и подкуп, — тоскливо вздохнула она, вчитываясь и попутно отсекая решение обратиться в полицию. Затем криво усмехнулась, удивляясь выводу, сделанному журналистом. Он наивно предположил, что организованная преступность стала более деликатной и не злоупотребляет крайними мерами.

Трейси вспомнила Меган Палмер, — ей бы кто рассказал, что мафия не прибегает к насилию и убийствам.

Через несколько часов перелопачивания информации она устало потерла глаза и откинулась на спинку стула, отсекая ненужное и оставляя главное из прочитанного: есть огромная преступная организация, качающая из страны миллиарды долларов, изводящая нацию наркотиками и преступлениями, члены которой убивают по приказу, защищая себя и своих боссов. И она, Трейси, ненароком залезла в их песочницу, прихватив с собой лопатку, с которой играл Марко Мариотти. Про него она тоже читала, но толком ничего нового не узнала. Единственная ниточка, которая связывала его с преступностью — далекое прошлое.

Его дед — Доминик Мариотти — был боссом одной из пяти мафиозных семей, контролирующих восточное побережье. Но, как гласила статья из «Википедии», за свои грехи перед страной он сполна заплатил — пожизненный срок и, как следствие, смерть в тюрьме. Это было давно. Сейчас же его сын и внук — уважаемые, добропорядочные, законопослушные члены общества. Их бизнес легален, репутация не хуже, чем у любого другого бизнесмена, а вот вклад в развитие города огромен.

«Ага, тоже мне — грешники покаявшиеся», — скептически фыркнула Трейси, закрывая вкладки и поднимаясь. Узнав от Дага, что в Нью-Йорк приезжает Энди Херриген — человек, железной рукой сдавливающий основные каналы поставок наркотиков в Штаты, — она решила отдать чип ему. А сделать это, не привлекая внимание прочих власть имущих, можно будет на приеме у мэра Стеклера.

Трейси неспешно шла к выходу из зала, прикидывая варианты устранения главной проблемы, а именно: как попасть в резиденцию главы города, если тебя туда не приглашали? «Если бы рядом был Брендон…» — подумала она. «Он бы после дела Палмеров вряд ли взял тебя с собой», — ответил внутренний голос. «Не взял бы, — согласилась Трейси. — Он решил бы все сам!»

Она, оказавшись на шумной улице и, подставив лицо выглянувшему ласковому солнцу, грустно улыбнулась. Сколько она стремилась к независимости, пыталась закрепиться и занять свое место в жестком мире мужчин, а теперь с тоской понимала, что именно мужчины, сильного и надежного, ей и не хватает.

«К черту!» — мысленно воскликнула Трейси, отбрасывая хандру и воинственно вздергивая подбородок. Проблемы нужно решать по мере их поступления, и на повестке дня: штурм особняка Грейси! Она надеялась, что там все решится, а потом можно будет забыть всю эту историю, как страшный сон. Только вот как туда попасть? Можно, конечно… Хотя нет, глупость.

Она взмахнула рукой, останавливая такси и, устроившись на заднем сидении, нервно хихикнула. Ученые ответственно заявляли, что в критических ситуациях мозг активизирует нейроны, незадействованные в обычной мозговой деятельности, спящие до востребования. Трейси с этим была не согласна: идея, посетившая ее голову, была не рациональным взвешенным планом, она казалась безумием, настолько дерзким и наглым, что могло сработать.

«А что я теряю? — рассуждала она. — Если получится — у меня появится шанс развязаться с этой историей, если нет — меня ждет допрос с пристрастием и позор». Трейси была готова заплатить любую цену, чтобы начать жить по-прежнему и не бояться, что в ее квартиру ворвутся гангстеры. В любом случае будет, что вспомнить в старости, если, конечно, она до нее доживет.



Даго* - презрительное обращение к итальянцам и испанцам.



Марио Пьюзо** - автор романов "Крестный отец", "Сицилиец" и прочих, связанных с мафией.

История одного знакомства

Весенние сумерки начали сгущаться, окрашивая город в притягательные, волнующие цвета ночи. Апрель принес с собой весеннее тепло, а воздух, наполненный пьянящими ароматами, обжигал легкие чарующей насыщенной свежестью.

Трейси через густые ветки раскидистого кипариса бросала тревожные взгляды на желтый месяц, который, словно дергая за невидимые нити, зажигал на небе серебряные звезды. Одна. Две. Десять. Время работало против нее. Прием вот-вот начнется, а Трейси еще снаружи. Она уже больше получаса делала вид, что говорит по телефону, но на самом деле зорко следила за подъезжавшими машинами, терпеливо ожидая своего часа и кутаясь в изысканное короткое пальто — от реки ощутимо веяло прохладой.

Черный Кадиллак с красными номерами бесшумно притормозил на обочине, и через несколько секунд из салона вышла немолодая пара. Представительный мужчина в смокинге и женщина в переливчато-сером платье. Небрежно наброшенный на плечи палантин и длинный шарф вторили шелковому наряду, сияя серебром в свете ярких фонарей.

Трейси бросила мобильник в маленькую бархатную сумочку с мелкими кольцами вместо ремешка и двинулась к ярко освещенному входу в резиденцию мэра. Она не спешила, точно планируя, когда пересечься с женщиной: у ворот, где стояли люди, переговаривались шоферы и переминалась пара охранников. Когда тонкая, практически невесомая шерсть, пронизанная шелковыми серебристыми нитями, оказалась практически в дюйме от Трейси, она вскинула руку, будто уворачивалась от чужого плеча, и зацепила ткань кольцами сумочки.

— О, простите! — негромко воскликнула она. Женщина обернулась и, удивленно улыбнувшись, застыла, наблюдая, как ее шарф, осторожно оцепляют, чтобы ненароком не потянуть петлю. — Столько людей, — Трейси сокрушенно покачала головой.

— И не говорите, — поддержала та.

Трейси закончила и благоговейно провела пальцами по ткани.

— Потрясающая вещь! Индийский кашемир?

— Пакистанский, — мягко поправила женщина. — Грегори, — она кивнула на мужчину, державшего ее под руку, — несколько лет возглавлял посольство в Индии, и мы бывали в Кашмире, там продают чудесные вещи, ни в одном бутике Нью-Йорка не найти ничего подобного, — со знанием дела произнесла женщина.

Они втроем, практически одновременно, ступили на каменную дорожку, темной лентой разделявшую широкий двор, покрытый идеально подстриженным изумрудным газоном, надвое, ведя непринужденную дружескую беседу. Трейси ни на секунду не прерывала диалог, имитируя давнее знакомство: деликатно задавала вопросы и увлеченно слушала ответы, вставляя остроумные реплики и вызывая улыбки.

Трейси бросила несколько коротких взглядов по сторонам, осматриваясь и выхватывая детали — количество охранников ее интересовало в первую очередь, — затем подняла глаза на дом. Раньше особняк Грейси ей доводилось видеть только в путеводителях по Нью-Йорку и туристических брошюрах, но, поскольку экскурсии ее интересовали мало, посещать его за пять долларов желания не возникало. А вот попасть на званый прием и подняться выше первого этажа — перспектива заманчивая и соблазнительная, хоть и не совсем законная, по крайней мере в случае Трейси.

Дом, как и все постройки в федеральном стиле, выглядел сдержанно и просто: двухэтажный, с длинной террасой и прямоугольными окнами, но голубые ставни и резные перила сглаживали строгое впечатление, добавляя кокетства и шарма. Мягкий свет лился практически из всех окон, разгоняя вечерние тени и падая рассеянными желтыми искрами на силуэты людей, а оживление, царившее на крыльце, вселяло некое подобие уверенности: все вокруг, от атмосферы и внешнего убранства до персонала и гостей, казалось доброжелательным.


Преодолев первую ступеньку, Трейси быстро стрельнула глазами в долговязого мужчину, державшего небольшое серебряное блюдо. Белые перчатки, черный смокинг и с достоинством поднятая голова. Он в знак приветствия учтиво склонял ее, но без раболепства и подобострастия, и это беспокоило. Трейси всего на секунду представила, как он с молчаливым порицанием укажет на нее пальцем, словно на преступника, пробравшегося на чужой праздник с недобрыми намерениями, и затаила дыхание. Через несколько мгновений конверт из плотной дорогой бумаги с красным вензелем лег на поднос, и трое приглашенных вошли в холл особняка.

Она выдохнула, до сих пор не веря, что все получилось до смешного просто: приглашение абы кому не присылают, и гости абы кого с собой не приводят. Мажордом предложил им подняться наверх в зал для приемов, но Трейси, ослепительно улыбнувшись своим спутникам, шепнула жене посла, что ей нужно отлучиться и отошла от них. Она решила осмотреться, да и родителям Брендона не нужно попадаться на глаза раньше времени.

Гостиная в сине-белых тонах встретила ее относительной тишиной и скупым рассеянным светом. На стенах висели портреты, камин украшали изящные вазы, а на круглых столах, устланных ажурными скатертями, ждали своего часа приборы и хрусталь.

Трейси подошла к овальному зеркалу, рассматривая свое отражение: элегантное шифоновое платье с многослойной юбкой, идеальный макияж, каштановые волосы мягкими локонами ласкают плечи — сегодня она постаралась на славу, превратилась из деловой женщины в светскую леди. Трейси коснулась пальцем уголка губ, поправляя помаду, и заметила, что в ее сторону смотрит мужчина, сильно напоминающий охранника. В гостиной она была одна, возможно, этим и привлекла внимание, поэтому, быстро обойдя круглые обеденные столы, вышла в просторный коридор и, недолго думая, юркнула в первую попавшуюся комнату.

Трейси стояла лицом к двери, держась за ручку и прислушиваясь к шагам, когда позади произнесли:

— На сегодня это мужской туалет.

От неожиданности она подпрыгнула и чуть оглянулась, но, вовремя спохватившись, поднесла руку к лицу, полностью закрывая обзор.

— О, — смутилась она, — извините и можете продолжать, я не смотрю.

— Благодарю, — сухо отозвался мужчина.

Трейси опасалась выходить сейчас и жутко смущалась оставаться внутри. Ситуация была скандальной, вопиюще недопустимой и до жути комичной. Трейси не сдержала нервный смешок, услышав, как открылся кран и потекла вода.

— Вы от кого-то прячетесь? — спросил мужчина.

— Да, от назойливого внимания поклонника. — Она практически не лгала.

— Может, стоит сообщить службе безопасности?

— Вряд ли это поможет.

— Вы так сильно очаровали его?

— О да, — подтвердила Трейси. — Он буквально потерял голову от любви.

Мужчина хмыкнул и закрыл кран, а через несколько секунд Трейси вздрогнула, ощущая его присутствие электрическим покалыванием во всем теле: сумасшедшая энергетика, исходившая от него, просто ошеломляла. Потом появился запах: сладковатый, с пряными нотками и чем-то острым, хвойным. Он остановился совсем близко, всего в паре футов. Трейси непроизвольно улыбнулась — вкусно пахнущие мужчины — ее слабость.

— Вы можете повернуться, — вкрадчиво произнес он. — Ничего оскорбительного вы не увидите.

Она замерла, раздумывая: а вдруг он окажется лысым толстым коротышкой? Низкий баритон, дорогой парфюм и потрясающая аура рисовали сексуального красавца-мужчину, но ей и так сильно везло этим вечером, вряд ли в туалете можно встретить кого-то подобного. Может, не стоит портить впечатление?..

— Повернитесь, — попросил мужчина, когда Трейси сжала ручку двери, собираясь покинуть его так и не начав знакомства. Она подчинилась.

Ее предположение оказалось в корне неверным. Мужчина не был толстым карликом, наоборот, он был высоким, и лишнего веса на первый взгляд совсем не наблюдалось. Трейси запрокинула голову, всматриваясь в его лицо: острые скулы, прямой нос и высокомерно выступающий подбородок с маленькой ямочкой. Он был красив, опасно, волнующе красив. И это пугало. Было что-то в его взгляде и притягивающее, и отталкивающее одновременно. Будто инстинкт самосохранения, почуяв хищника, на подсознательном уровне сигнализировал: беги! Только ноги отчего-то налились свинцом и совершенно отказывались подчиняться. А еще в тусклом свете уборной его лицо казалось смутно знакомым, но если бы они встречались — она бы не забыла.

Мужчина тоже оценивал ее, и, судя по блеску в глазах, ему нравилось то, что он видит.

— Вас проводить? Обещаю уберечь от всех влюбленных мужчин. — Он улыбнулся уголками губ, протягивая ей ладонь, и Трейси готова была пойти с ним, но дверь распахнулась, заставляя ее одернуть руку и, не глядя на вошедшего, быстро выскочить в коридор.

Трейси быстро поднялась наверх, стараясь раствориться среди гостей. Она попадала в разные экстравагантные ситуации, а в последнее время это случалось особенно часто, но почему-то именно эта заставляла смущаться и, прикрыв глаза, про себя причитать: «Какой стыд! Какой стыд!»

«Наверное, на меня плохо влияет пребывание среди людей с идеальными манерами, — предположила она, боясь, что так недолго и в чопорную пуританку превратиться, которая в ужасе округляет глаза, услышав слово «член». — Интересно, а что они делают, когда его видят?» — размышляла Трейси, неспешно прогуливаясь по трем перетекавшим из одного в другой залам и пытаясь рассмотреть в элегантных черно-белых группах мужчин крепкую плотную фигуру с шапкой светлых волос.

Она точно знала: мистер Херриген сегодня будет здесь, и честно старалась концентрировать внимание исключительно на первоочередной задаче — найти его, — но глаза против воли останавливались на сияющих драгоценностях, украшавших шеи и руки женщин, или на изысканных предметах интерьера: ровный ряд высоких прямоугольных окон с тяжелыми парчовыми портьерами, а между ними портреты президентов; огромные хрустальные люстры с белыми высокими свечами, горевшими внутри сверкающего стекла; гигантский, во всю стену, камин, выложенный белым камнем. Полы натерты до блеска, а официанты двигались так плавно и грациозно, словно скользили на коньках. В одном из залов расположились музыканты: они настраивали инструменты, готовясь развлекать гостей, и Трейси решила остановиться: перевести дух и подумать.

Она протянула руку к подносу с шампанским, которое любезно предложил молодой юноша в униформе, и застыла, споткнувшись взглядом о высокую гибкую фигуру, облаченную в черный смокинг. Вот он — ее визави из туалета. Он стоял вполоборота, увлеченно беседуя, как раз с Энди Херригеном. Трейси довольно улыбнулась, отказываясь от напитка и внутренне ликуя: ей действительно везло! Мужчины разойдутся, и она перехватит директора управления.

Одна из пар, закрывавших обзор, отошла, и Трейси заметила невысокую брюнетку, державшуюся за локоть ее нового знакомого. Хотя какого к черту знакомого? Он ведь даже не представился. Женщина была, что говорят, «широка в кости», но привлекательная, с темными волосами, собранными в гладкий пучок, и большими сверкающими черными глазами, а бриллиантовое колье, искрившееся на ее шее, вторило этому блеску и приковывало взгляд.

— Трейси?! — удивленно прозвучало сзади. Она так мастерски избегала чету Стеклеров в течение вечера, что позволила себе расслабиться.

— Добрый вечер, мистер Стеклер.

— Адам, — в очередной раз поправил он.

— Адам, — мягко повторила Трейси, обворожительно улыбаясь. Отец Брендона взял ее ладонь и легко коснулся губами тыльной стороны. Вот кто настоящий джентльмен в этой семье! Даже если его и посетила мысль относительно легитимности нахождения подруги сына на званом вечере в Грейси, то развивать он ее не стал, предпочитая более приятную тему.

— Прекрасно выглядишь! — Адам одобрительно, но без пошлости, осмотрел ее. — Рад тебя видеть.

«А супруга ваша как рада будет», — про себя отметила Трейси, а потом поняла, что это ее шанс спросить про Брендона: узнать, когда вернется и вообще… Но Адам смотрел куда-то поверх ее головы, потом чуть кивнул и опустил глаза на нее.

— Пойдем, представлю тебя важным людям.

Трейси вяло запротестовала, но мэр уже положил ее руку себе на локоть и повел к той самой компании, которую она как раз и караулила. Как ни странно, мистер Херриген вспомнил ее, это обнадеживало, только нужно немного потерпеть.

— Трейси, познакомься, — в свою очередь продолжал Адам Стеклер, — Марко Мариотти и его супруга Анжела.

Трейси на автомате протянула руку, и Марко, в отличие от мэра, не стал демонстрировать куртуазные манеры: крепко, но бережно пожал тонкую ладонь.