Королевские клетки

— Оно и к лучшему, — тихонько пробурчал Джесс. — Рик, извини, но это мне придется его погонять.

— Придется?..

— Ладно, ладно — но тебе-то все равно нельзя.

— И ты еще жалуешься?! — вон, целый рыцарь! Как… ну почти как настоящий! Блин, я только на картинках такое видел!

— Я, — ханжески заявил Джесс, не жалуюсь. Я храню своего будущего сюзерена, как подобает…

— Ты, благородный сэр, собираешься развлекаться — а меня не берешь! Вот это и есть правда жизни, и нечего тут мне сказки рассказывать.



Рик и оруженосец, скорее всего по имени Мори, составили группы болельщиков по разные стороны полянки, Рыцари вышли на пусть и тренировочный — но все ж таки бой.



Дальвен встал в стойку с мечом перед собой. Джесс завел руку с дагой за спину и отсалютовал ему шпагой. Бой начался.

Джесс мягко, приставными шагами, начал сдвигаться налево. Дальвен торопливо сделал выпад, чтобы не дать ему развернуть его против встающего солнца, но… Рик, конечно, не видел подробностей — но Джериссон сделал тоже, что и он бы сам. Длинный быстрый выпад и возврат в защиту.

— Ах!…

Дальвен удержал меч, но на правом плече уже быстро расползалось темное пятно. На практике это означало, что Джериссон распорол бы Дальвену мышцы и бой закончился бы через две секунды.

— Желаете продолжить, благородный сэр?

— Конечно! Царапина!

Джесс снова отсалютовал. На этот раз Дальвен был осторожнее и попытался, держа Джесса на расстоянии меча, отбивая о-о-очень неторопливые уколы в грудь, подойти на расстояние рубящего удара. Ему это удалось — минуты через две.

— Х-х-х-а!.. Ах!

Джериссон поймал меч на гарту около рукояти и использовал для того чтобы протанцевать вокруг Дальвена. Теперь пятно появилось чуть выше лопатки на левом плече, а дага вернулась за спину Джериссона.

— Желаете продолжить, благородный сэр?

— Разумеется!

И на это раз Джериссон дал Дальвену возможность атаковать. Снова и снова тот с рычанием пытался длинными петлями задеть Джериссона, предусмотрительно не пытаясь больше ударить его выпадом.

Джесс даже не особенно торопился. Он дожидался, пока меч обретал некоторое направление и слегка шевелил клинком, отклоняя и проводя его мимо себя. Он не блокировал меч, а всегда только продолжал его движение.

Рыцарь, надо сказать, справлялся со своим огромным оружием — но это мало помогало.

Джесс всегда успевал уйти, или "подправить" меч.

Минут через пятнадцать Джесс, очевидно, решив что пора заканчивать и ехать дальше и во время очередного пируэта сразу обозначил два укола, один из которых окончательно обездвижил правую руку Дальвена.

— Я не считаю возможным продолжать, благородный сэр!

— Но я готов…

Дальвен опустился на траву, почти выронив меч. Оруженосец бестолково толокся вокруг хозяина, пока Рик не оттер его и не перетянул раны Дальвена сам.

— Я был рад встрече со столь благородным рыцарем — пафосно заявил Джериссон, салютуя на прощание и убирая шпагу в ножны, без улыбки. — Я признаю, что леди Фарита прекраснейшая в королевстве Авестер и его окрестностях, и был весьма впечатлен оказанной мне честью.

— Я присоединяюсь к словам моего благородного друга. Будет ли нам позволено узнать побольше о Вас?

Дальвен выглядел измотанным и огорченным.

— Буду рад ответить…

Ричард потратил минут пятнадцать и вытянул из Дальвена его невеселую, в общем-то историю.

Третий сын провинциального даже для Авестера барона никого в своем поместье не интересовал. Ему нашли какого-то престарелого учителя, кормили и в целом больше не трогали. Весь пафос, понятия о чести и праве, а заодно устаревшая лет на триста техника фехтования — это и было результатом воспитания романтичного юноши романтичным же стариком, судя по всему служившего оруженосцем у провинциального рыцаря.

Парень был здоров, прочел все, что нашлось в замке — не так много времени на это и потребовалось — и мечтал о подвигах. А потом отец-барон умер, и бароном стал его старший сын. В принципе, он не относился к брату вообще никак — пока наивный брат не попытался действительно вступиться за крестьянку, к которой куда как более молодой и здоровый барон решил проявить благосклонность в виде реализации права первой ночи. Дело закончилось скандалом, после которого Дальвена из замка выпроводили, вручив меч, древние доспехи и не совсем дохлого коня. Десяток корон юноша, проявив непредусмотренную кодексами сметку, скопил и уволок сам.

Оруженосцем оказался жених той самой девицы. Ее понятия о чести оказались не менее провинциальными и не менее твердыми, чем Дальвена — на свой лад. Она отравилась, в чем господин барон изволили обвинить ее парня — и родственники выперли его, чтобы не длить конфликт. Спрашивать "до" или "после" отравилась девочка Ричард не стал. Теперь эта парочка путешествовала, в надежде найти какой-нибудь турнир, выиграть его и прославиться. Далее следовал совсем уж туман, по результатам которого у Дальвена должно было оказаться собственное баронство. Оруженосец планов не строил.

— Я, наверное, не гожусь пока для турниров?


Парень не годился для жизни вообще.

— Не нам советовать благородному рыцарю… На вашем месте, мы бы подумали о том, чтобы присоединиться к отряду охранников в Эльване или Уэльстере.

О том, что про благородство в этом случае точно придется забыть, они дружно не упомянули.

— Спасибо за совет, благородные сэры. Я же совсем ничего не знаю о жизни в большом мире!

Потом они ему попытались объяснить, что турниры в последние лет сто не проводит даже Авестер — с тех пор, как Варийские Ханганы доходчиво и на примерах объяснили ему преимущества легкой регулярной конницы перед рыцарским ополчением в условиях пустынной местности.



И Рик и Джесс смотрели вслед уезжающему рыцарю и его оруженосцу с не очень объяснимой для них самих грустью. Уходила целая эпоха, породившая и их тоже, несмотря на победу — что они теряли вместе с ней?..

— А ты у него легко выиграл, Джесс.

— Это не я.

— А кто же?

— Не кто, что. Сталь. Из которой сделана шпага, замки и болты тяжелых арбалетов. Три сотни лет такой стали сделали это его ведро смешным. А у него еще и меч "доброго железа" — тяжелый и непрочный. Вот так вот все просто. Знаешь, он ведь сильнее меня — я бы не смог такой оглоблей столько махать.

— Слушай, а как называлась эта деревенька с постоялым двором?..

— Зачем тебе?

— Ну как же! Надо же рассказывать о великом поединке под… как ты его назвал?

— Я еще не придумал. Это же должно быть ого-го какое название, не скажешь же "поединок при Малых Тележниках". Блин, но кому рассказать — ведь не поверят же, рыцарский поединок! Я бы сам от себя в тринадцать лет умер от зависти…

— А ведь Авестер-то умирает. Наделы они больше делить не могут, новой земли нет, транспорт и торговля не могут развиваться из-за баронских банд и вечных склок. Как это ухитрился там наивный юноша вырасти — ума не приложу. Видать отец-то силен был, на самом-то деле.

— Живут они, я так понимаю, работорговлей с Ханганатом?

— В основном.

— А почему их до сих пор не завоевали?

Наследный принц Ричард Ативернский повернулся в седле к графу Иртону и, грустно улыбнувшись, процитировал ответ своего отца:

— А зачем?..





Накладная




Шевалье полковник Фрим не любил командира первого эскадрона графа капитана Молле. Граф капитан Молле не любил своего командира полка шевалье Фрима. Полковник считал (не без оснований) что граф мечтает его "подсидеть" и самому встать на полк, но при этом он наглый беспринципный тип и плохой командир. Капитан считал (не без оснований), что полковник грубый, неотесанный мужлан, который категорически не соответствует истинному блеску Третьего кавалерийского полка, почти столичного! То, что при этом и полковник и король считали, что такому блеску — цена в базарный день грош из чужого кармана, графу как-то не приходило в голову.

Полковник мечтал дождаться, пока у капитана подойдет выслуга по званию и спровадить его взашей. Граф мечтал о том же самом — но в отношении полковника. Король, просмотрев представление предыдущего командира полка на графа, наложил еще два года назад резолюцию "Не рассматривать более". Об этом граф пока не знал.



Надо ли говорить, что служилось им друг с другом нелегко?



Последнее время полковник выигрывал: назначив своего заместителя офицером связи с графиней Иртон, он воткнул ему знатную колючку — дело в том, что граф и капитан искренне считал, что место женщины — в салоне и в постели. Так что необходимость согласовывать (!) с женщиной решения для него была тяжелее, чем для самого полковника, которого больше волновал не пол, а вопиющее непонимание ситуации.



Сейчас, через неделю после развертывания, все начало входить в колею. Нарабатывались маршруты, местность уже была более-менее изучена, а жители деревни и замка привыкли ходить по дорогам и не забывать передавать контрольки, так что полковник больше заботился о том, чтобы подопечная оставила привычку пытаться оторваться от конвоя и планировал устроить ей маленькую демонстрацию. Как обычно, жизнь заставила его планы поменять…



— Шевалье? — фирменная поддевка графа, который периодически "забывал" о звании.

— Граф?

— Мне хотелось бы убедиться, что Вы видели такую… как это?.. бумагу? Или иное описание грузов, похожее?