Когда нет выбора

– Я могу быть свободна?

Он хмыкнул и ответил:

– Да, эса Есения, вы пока свободны. Потребуетесь по служебной необходимости – вызову.

Ладно, буду считать, что работу я пока сохранила, надеюсь, и кредиты мне заплатят. Хоть один мужчина понял. Постаралась незаметно облегченно выдохнуть и под свирепым взглядом безопасника направилась в столовую. Есть хотелось непередаваемо. А за спиной полыхала злость и шипели двое илишту. Жаль, что из-за меня поссорились друзья, но может быть, Шеран убедит Биану, что таким поведением и постоянной злостью ничего не добиться.

В столовой, в уголке за стойкой, стояли Фисник и Иванка. От обоих фонило счастьем и некоторым напряжением. Они знали, что заварушка была в какой-то мере из-за них, и ожидали наказания. Я наполнила поднос едой и пошла к ним, улыбаясь, радуясь их счастью. Эх, как же приятно, когда рядом есть такие, кто буквально заражает своим счастьем других.

Мы вместе позавтракали, но парочка больше друг друга глазами поедала, Иванка сняла очки, пока мы оставались втроем. Тарий так и не пришел вслед за мной, да и Шеран тоже.

Весь день я как на иголках ждала, что Тарий предпримет в качестве ответных действий, но он не появился. С одной стороны, я испытывала облегчение, с другой – странную тянущую тяжесть в душе и разочарование. Чем немало сама себя удивила.





Глава 23




Работать сегодня пришлось одной, и хотя вызовов почти не было, в каюту по окончании смены я возвращалась измотанная от постоянного напряженного ожидания Бианы. Дверь закрылась, словно отрезала от забот; я минутку постояла, обдумывая, чем заняться, и пошла в душ, после которого сразу потянуло спать. Надев майку и трусики, зарылась в одеяло и, подтянув коленки к животу, лежала, пялясь в переборку. Скоро веки сами собой начали закрываться, а тело расслабилось.

С грани сна и реальности меня выдернул предупреждающий сигнал от входной двери, которая в следующее мгновение отъехала в сторону, пропуская Тария Биану. Поздний «гость» молча шагнул в каюту и закрыл дверь. Подошел к кровати и так же безмолвно застыл, разглядывая, должно быть, мою сжавшуюся под одеялом фигуру и, наверное, круглые от испуга глаза. Мне показалось, что он выглядит усталым и даже немного изможденным. Потом я почувствовала его сомнения, неуверенность и уже знакомую непреодолимую нужду.

В приглушенном «ночном» освещении каюты глаза илишту мистически, жутковато светились. Крылья носа трепетали, а кулаки были крепко сжаты, словно он боролся с собой, но в конечном счете проиграл.

– Почему ты не пришла ужинать? После трансформации тебе необходимо питаться лучше, чтобы восстановить силы, – в голосе скрежетал металл, но подобное внимание неожиданно тронуло.

– Почему-то не было аппетита, – хрипло прошептала я, прикидывая, зачем он пришел. И вообще, чего хочет?

А явно что-то задумавший мужчина старательно строил между нами ментальную стену, закрываясь. Наивный!

Какое-то время он постоял в нерешительности, сомневаясь в чем-то, а я замерла, намертво вцепившись в одеяло под подбородком. Затем скрипнул зубами и пошел к двери, но возле нее снова обернулся, будто привязанный, и мне на миг показалось, что он прилагает неимоверные усилия, чтобы уйти. На пару мгновений отвернулся, постоял, неожиданно двинул по двери кулаком, заставив меня вздрогнуть и ощутить кратковременную вспышку смирения, сменившуюся уверенностью и пока не совсем понятным новым чувством.

Тарий немного сместился в сторону, набрал код на входной консоли, и та загорелась красным. Я резко села в кровати, прикрываясь одеялом и прижавшись спиной к переборке, и в страхе наблюдала за его манипуляциями. Зачем ему понадобилось блокировать выход из каюты?

Он снова повернулся ко мне и начал расстегивать китель. Быстро, торопливо.

– Ты что делаешь? – испуганно пролепетала я, пытаясь отодвинуться еще дальше. – Я не готова, слышишь?! Я не хочу!

Тарий, по-прежнему не проронив ни слова, глядя мне в глаза, снял китель и бросил его на стул. Так привычно, буднично и метко, что стало понятно – так он поступает в своей каюте перед сном. Затем стянул майку, продемонстрировав тугие, хорошо развитые, тренированные мышцы торса. Сильный мужчина, очень сильный! Сглотнула от страха, но с восхищением уставилась на великолепное мускулистое тело. Ни одного волоска на гладкой черной коже, поблескивающей в приглушенном красноватом освещении словно полированное черное дерево.

– Что… ты… делаешь? – громко спросила, попытавшись выразить свое возмущение его действиями.

Тарий наклонился, позволив мне чуть-чуть полюбоваться, как движутся мышцы под кожей на плечах и груди, и разулся.

Я метнулась к зуму, но нажать кнопку вызова не удалось. Он стремительно перехватил мою руку, сжал запястье и забрал зум. Заорала и начала отчаянно сопротивляться. Бесполезно, я лишь беспомощно трепыхалась в руках непрошибаемого мужчины да чувствовала, что его терпению приходит конец. Попыталась пнуть наглеца в живот ногами – увернулся и всем телом навалился, прижимая к кровати, руками и ногами обнял так, что попросту обездвижил. Несколько мгновений мы тяжело дышали, потом Тарий рывком переместил нас ближе к переборке и, как я почувствовала, слегка расслабился. Крепко прижимая меня к своему телу, внезапно ставшему горячим, он проскрежетал:

– Не дергайся! Я немного полежу рядом. Пойми, просто устал бороться с собой и с тобой тоже! Немного полежу, потрогаю…

Куда уж тут дергаться, если я оказалась намертво прижатой к огромному могучему телу, лежа как ложка в ложке? Даже макушка покоилась у него под подбородком, а сердце загнанной птицей гулко билось где-то в горле. Затем вездесущий нос илишту прошелся по короткому плюшу моих волос, щекотно согревая кожу дыханием. Огромная когтистая ладонь выбралась из-под меня и потянулась к лицу. Я замерла, чтобы не провоцировать тяжело дышащего мужчину на что-то более серьезное, и зажмурилась.

Осторожно касаясь подушечками пальцев, Тарий обвел мое лицо, прошелся по скулам. Так слепой, наверное, изучал бы неизвестное лицо. По спинке носа пальцы спустились к губам, потрогали, словно проверяя, насколько они мягкие, очертили контур когтем. Тонкая нежная кожа начала зудеть. Я непроизвольно облизала пересохшие губы, и за моим языком сразу вернулись мужские пальцы, стирая влагу. Потом, судя по звуку, Тарий попробовал на вкус свои пальцы с моей влагой. Снова прикоснулся к моим губам, оставляя уже свой след, невесомо погладил их. Я выдохнула и тут же ощутила, как напряглось большое тело Тария, прижатое к моему, когда мое дыхание коснулось его влажных горячих пальцев.

Я снова дернулась, непонятно чего испугавшись – вроде не девственница уже. И хотя мое тело томительно заныло от совсем невинных ласк, я по-прежнему боялась этого непредсказуемого, сурового и сильного мужчину.

Над ухом раздался хрипловатый резкий голос:

– Тш-ш-ш, не бойся, расслабься. Я обещал, что никогда не сделаю больно. Я только потрогаю… поглажу… Мне надо… очень… А ты привыкнешь со временем.

И снова его рука скользила по моей ставшей невероятно чувствительной коже, спустилась по подбородку, и на мгновение я замерла от страха, когда ладонь обхватила шею. Но оказалось, он словно заново знакомился, лаская ее кончиками пальцев. А затем ладонь добралась до моей тяжелой груди, обхватывая, сминая, но не больно. Я ощутила, как мужчина задрожал, а его твердое желание и намерение уперлось в ягодицы, причем он неосознанно терся твердой плотью…

Тарий уже не держал меня – тяжело дыша, водил носом от моей макушки до основания шеи, а руками ритмично поглаживал и сжимал грудь. Я возбудилась, но перейти эту грань еще не могла. Поэтому когда его рука неожиданно оставила мою налившуюся грудь и скользнула в трусики, вцепилась в нее руками.

– Позволь хоть чуть-чуть тебя там потрогать… я же чувствую по запаху твое желание. Я только немного… – прохрипел на ухо распаленный мужчина.

А меня раздирали собственные чувства: согласиться или нет? Но пока не знала, что он ко мне испытывает, решила:

– Нет!

Тяжелый стон был ответом. Яростный глубокий вдох – а затем Биана резко встал и стремительно исчез в санблоке. Через пару мгновений услышала приглушенный стон, потом ощутила его болезненное удовлетворение. Он не успокоился, но, похоже, получил временную разрядку. Послышался шум воды, донеслась секундная неуверенность, сменившаяся мрачной решимостью.


Затем он вернулся и, не спрашивая, улегся рядом, прижимаясь к моей спине грудью, я поерзала и осторожно предложила:

– Тарий, думаю, тебе пора возвращаться к себе… уже!

Черная ладонь уже немного по-хозяйски забралась в вырез моей майки, обхватывая грудь, а я услышала усталый голос:

– Я не могу спать без тебя и уже которые сутки сплю урывками. Мне просто надо выспаться, потерпи.

Вскоре мужчина действительно заснул. Я почувствовала, как расслабилось его тело, «уснули» эмоции. Целый час пролежала, не двигаясь, в кольце его объятий, даже ногу поверх моей положил, чтобы уж точно не сбежала, наверное. Дальше у меня нестерпимо затекла рука, и я заворочалась, пытаясь перевернуться на спину. Но даже сквозь сон этот непостижимый захватчик контролировал обстановку, потому что стоило мне пошевелиться, он угрожающе зарычал в ухо и прижал сильнее. Но я уже не чувствовала пальцев руки, поэтому, не обращая внимания на недовольное рычание, улеглась на спину и выдохнула, с облегчением пошевелив пальцами. Тарий тут же перевернулся на живот, уткнулся лицом мне в плечо и вновь накрыл грудь ладонью. Я ощутила его полное сонное удовлетворение и расслабленность. Скоро он даже смешно засопел.

Прислушиваясь к теплому дыханию, согревающему плечо, и ощущая тяжелую горячую руку, я по-прежнему не могла уснуть. Странное чувство возникло: впервые за последние месяцы стало спокойно. Пусть неловко и неудобно, но спокойно. Я посмотрела на гладкий черный затылок, нерешительно приподняла свободную руку и невесомо, кончиками пальцев потрогала его, потом погладила, на ощупь изучая непривычно нежную и теплую кожу.

Затем я поглаживала уже всей ладонью от темечка к затылку, получая невероятное удовольствие, а после принялась изучать уши. Пока он спал, я не чувствовала неловкости за неуместное, наверное, любопытство и действия, погрузившись в свои ощущения, раз уж не спалось.

Такая тонкая хрящевая ткань на ушах, нежная кожа и несколько пульсирующих кровью жилок…

Пару раз во время исследования уши дрогнули, а ручища, лежавшая на моей груди, сжимала ее, теребя вершинки. Вскоре и я уснула, забыв свою руку на его гладкой щеке…



Как же приятно нежиться в тепле, уютно обволакивающем со всех сторон! Я словно купалась в нем, пребывая между сном и явью, ощущая мягкие прикосновения к тонкой нежной коже, оставляющие дорожки, от которых тоже растекалось тепло. Что-то влажное и горячее коснулось груди и вобрало в себя вершинку, заставив меня выгнуться дугой от удовольствия, волной пробежавшего по телу.

Невероятное томление разливалось по венам и скапливалось внизу живота. Все еще в полусне приподняла руки и потянулась к тому, что дарило столько удовольствия, нежно лаская мою грудь. Пальцы коснулись гладкой, теплой, приятной на ощупь поверхности, тоже погладили, благодаря за удовольствие. Какая замечательная, шелковистая… кожа! Потом под руку попали два стоящих торчком тонких и подвижных… уха. Одно смешно задергалось под моими пальцами…

Я резко открыла глаза, уже догадавшись, чья это кожа, уши и голова мне понравились. Соблазнитель устроился на боку и с огромным удовольствием и интересом ласкал мое тело руками и губами, а я все еще неосознанно поглаживала его голову и уши, прижимая к груди – средоточию моего удовольствия на данный момент.

От внезапно нахлынувших воспоминаний о вчерашних попытках Тария соблазнить меня загорелось лицо. Стало просто нестерпимо стыдно: выходит, вчера отказала, а сегодня сама тянусь к нему и уже горю желанием. Почему это со мной происходит? Тело признало мужчину и желает, а разум боится и испытывает неприязнь. Душа же мечется между ними, не в силах окончательно принять чью-либо сторону.

Почувствовав, что я напряглась, Тарий с явным неудовольствием оторвался от, видимо, увлекательного занятия. Судя по чувствам и эмоциям, бушующим внутри него, он тоже признал желания своего тела, но вот разум и душа пребывали в таком же раздрае, и поэтому ситуация нервировала и раздражала неимоверно. Еще и откровенно бесила. Пожалуй, мы оба несовершенны!

Биана пошевелил ушами, а я непроизвольно с любопытством уставилась на них, отвлекшись от лица (все-таки непривычно и необычно выглядят такие звериные подвижные уши), чем он не преминул воспользовался. Перехватив мои запястья и подняв над головой, прижал к подушке. Я испуганно ойкнула, зато мужчину сразу же привлекла моя приподнявшаяся грудь с призывно торчащими темными горошинками сосков. Глаза его сразу же вспыхнули, переливаясь сотнями бликов, он на мгновение посмотрел мне в лицо с плотоядной ухмылкой и медленно склонился с намерением вернуться к прерванному занятию – моему откровенному соблазнению.

Лизнул болезненно сжавшуюся вершинку, и я с трудом сдержала стон. Потом еще и еще раз…

– Тарий, прошу тебя, не надо! – взмолилась я. – Ты доказал, что я хочу тебя, но ведь наша проблема не в отсутствии желания?!

Он замер на мгновение, в нем шла борьба чувств – плотского желания и собственного уязвленного самолюбия. Потерся щекой о мою грудь, заставив в очередной раз порадоваться, что у илишту гладкая кожа и нет волос и щетины. Затем, перекинув ногу через меня, оказался сверху, и я тут же почувствовала пульсирующую от желания твердую плоть. Он оперся на локти и приподнялся, чтобы я могла дышать. Тяжелый мужчина мне достался…

Теперь мы смотрели друг другу в глаза, он – нависая сверху, я – снизу, ощущая его силу и превосходство. Странно, но столь ярко выраженный контраст наших тел еще больше возбуждал. Кроме того, вчерашних сомнений и неуверенности мужчина сейчас не испытывал. Над всеми его эмоциями сейчас главенствовала уверенность. На меня смотрел прежний эсар Биана, которого я встретила в первый день на «трех семерках» – бескомпромиссный, уверенный в себе, жесткий, с несгибаемым характером воин. И я закрыла глаза, не в силах справиться со своими чувствами к такому Тарию.

Большие пальцы погладили мои запястья, уже не прижимая, а слегка придерживая над головой, а обнаженный торс потерся о мою грудь, снова чуть не вызвав возбужденный стон. Мое тело прошло трансформацию и полностью готово к созданию семьи и зачатию детей. Вся физиология настроена на это, особенно в первые несколько лет после окончания трансформации. Со временем уровень женских гормонов чуть понизится и жизнь войдет в более спокойное русло, но сейчас… я даже не представляла, что могу так хотеть секса. Хотя тоже любопытный и немаловажный факт – других илишту вообще не рассматривала как объект для интима. Чем же этот гад зацепил мое либидо?

Внутреннее любопытство и холодный интерес, с которым Биана рассматривал мое лицо, заставили насторожиться и начать думать. Судя по всему, он ощутил перемену во мне и старательно закрылся эмоционально. Чуть подтянувшись и снова нависнув надо мной, он мягким завораживающим голосом попросил:

– Есения, девочка моя, посмотри мне в глаза – что ты там видишь?

Я совсем не ожидала этого вопроса, да и тембр и тональность голоса Тария были обволакивающими, околдовывающими и впервые – просящими. Распахнув глаза от удивления, послушно заглянула в его таинственно блестевшие, словно поглощающие глаза, уже привычно рассматривая свои отражения. До меня тут же дошло чувство приглушенного триумфа: он просто не смог оставаться полностью бесстрастным. Но я не придала этому значения. А он продолжал шептать:

– Глубже, девочка, еще глубже… ты ведь хочешь узнать меня лучше, ближе… Станешь там как родная… моя…

А я, послушная его воле, проваливалась все дальше в серебристые глубины. Окунулась в триумф… странный, хитрый, но поверхностный. Чуть глубже – злость на себя, на меня и беспомощность. Но она уже не напоминала бушующий океан, скорее – жалкие остатки. Ярость тоже исчезла, но взамен пришла твердая уверенность в себе, целеустремленность. Боль и обида тоже пропали, на их место пришло пока еще слабое удовлетворение. Но главным здесь по-прежнему было желание властвовать, доминировать, владеть и уж точно никак не делиться хоть чем-нибудь своим.

А в глубине я снова обнаружила нетронутую серебристую гладь, в которой отражались мои огромные, заполнившие почти все пространство синие глаза. Показалось, что они в этот раз горят ярче, призывнее. Да, сомнений в том, кто царит в душе Тария, у меня не осталось. Даже не просто царит, а владеет им целиком и полностью!

С трудом вырвала себя из серебряного омута, но еще несколько мгновений перед глазами мерцало сияние моих собственных глаз в душе Тария. Стало страшно от того, что навечно привязала к себе сильного, гордого мужчину против его воли. Невозможно выжечь синий отпечаток с зеркальной глади его души, нереально вытравить, уничтожить, чтобы вместе с тем не убить саму душу. Именно сейчас я поняла, почему мужчины илишту боятся женщин, остерегаются и хранят свободу. В здравом уме и твердой памяти отдать самое себя в чужие руки, в полную и беспросветную зависимость – на такое не каждый решится. А тут любой… Жуть!

Но ведь и я тоже теперь пострадавшая сторона! Неужели из-за маленького обмана тоже вынуждена буду страдать всю жизнь? Быть нелюбимой и жить с нелюбимым?

– Почему ты дрожишь, Есения? – надо мной проскрежетал взволнованный голос Тария.

Почти не прилагая усилий, освободила руки и уперлась ему в плечи. Мужчина замер на мгновение, потом, сместившись вбок, улегся рядом, подпер голову кулаком и посмотрел на меня. Мне стало холодно от мыслей и переживаний. Так захотелось снова его уютного тепла, что я не смогла удержаться и, положив ладони ему на грудь, уткнулась в нее лицом и прошептала удрученно:

– Прости меня!

Тарий промолчал и свободной рукой обнял за плечи. Я ощутила его полное удовлетворение. Мелькнула мысль, что, может, именно этого он и добивался, заставляя смотреть в душу, но думать на эту тему больше не хотелось. Все сильнее и актуальнее вставал вопрос о том, что делать дальше? Как теперь жить?

А еще… мне было необычайно приятно прижиматься к нему. Ощущать гладкую горячую черную кожу под щекой. Чувствовать, как перекатываются мышцы под кожей на плечах и груди. Слышать громкий стук сердца. Я даже оценила ответственный подход Тария к физиологической составляющей связи с иномирянкой, вспомнив, что он сразу выяснил у врача о нашей совместимости. Хоть в чем-то успокоил!

– Теперь ты должна меня слушаться! – заявил довольным голосом Тарий, прижимая меня еще крепче.

На мгновение опешив от неожиданного заявления, я вынырнула из самокопания, самобичевания и жалости к себе любимой, оттолкнула его, насколько смогла, и, задрав подбородок, гневно спросила:

– Это с какой стати? Насколько я поняла, ваши мужики женщин слушаются, а ты что – особенный? – Меня неожиданно понесло, но поняла это только в тот момент, когда оказалась под Тарием, а сверху нависла его оскаленная злобная физиономия.