Когда нет выбора

Когда я открыла дверь и показалась на глаза Ари, тот поджал губы, и до меня донеслись презрение и явное неодобрение. Любопытно – кого или чего…

Мы вдвоем поднялись в транспортный отсек, где находилось несколько легких кораблей для ведения боевых действий с противником в условиях открытого космоса и пара тяжелых шаттлов, к одному из которых мы и направились.

Конечно, я очень волновалась, потому что только на нервной почве в голову мне могла прийти фраза, которая частенько звучала в офисе строительной фирмы, где я работала на Дерее: «Настоящий мужик должен построить для себя в жизни три вещи: ресторан, бордель и автосалон». Вот и здесь в столовой уже была, второе тоже в наличии, теперь и леталки увидела.

Нас уже ожидали одиннадцать илишту, одетых так же, как я, правда, выглядели они при этом не в пример лучше – высокие, стройные, подтянутые. Синие комбинезоны выгодно подчеркивали их мужские атлетические тела, при движении перетекавшие словно металл. Прямо-таки эстетическое зрелище, и, кроме того, синий очень неплохо сочетался с черным цветом кожи, как выяснилось. Немудрено, что именно в этот момент я особенно остро ощутила привлекательность илишту, их несомненную мужественность. И уж совсем не удивилась тому, что Тарий Биана среди своих штурмовиков выглядел представительнее и опаснее любого из них. Этакая стая хищников, которая, заметив нас с Ари, плотоядно уставилась на меня.

Зря старались: оценивающие презрительные взгляды меня абсолютно не трогали, наоборот, порадовали, ведь означали, что мой секрет еще не раскрыт. Появилась такая маленькая трусливая мыслишка: возможно, я неправильно поняла намек командора, и они тут поголовно с большими «голубыми» проблемами в голове.

Стоило Тарию увидеть меня, я тут же ощутила его отклик – злость и почему-то снова непонятная нужда. Ладно, с непонятностями потом разбираться буду, желательно под защитой капитана.

– Все на борт! – громко и удивительно безэмоционально приказал Тарий, первым повернулся ко мне спиной и пошел по пандусу на площадку, у которой был зафиксирован шаттл. За ним потянулись остальные, и я в том числе.

С трех сторон прямоугольной формы шаттла размещались шлюзы различной конфигурации. По всей вероятности, чтобы стыковаться к разным кораблям и в любой обстановке или для выхода в открытый космос. На борту – отсек для пилотов за переборкой, а посередине два длинных ряда кресел, стоящих спинками друг к другу. В них сейчас рассаживались штурмовики. Я зашла последней и, несмотря на то, что шаттл рассчитан не на один десяток пассажиров, разместилась подальше.

Но отгородиться от остальных расстоянием мне не дали. Пока пилот вел предполетную подготовку и расстыковывался с «тремя семерками», ко мне подошел Тарий и, неожиданно взяв за руку, заставил подняться с кресла. Защитные перчатки – пока без надобности – болтались, прикрепленные к запястьям скафандра, поэтому я в полной мере ощутила горячую ладонь Бианы. А еще – пробежавшую по его руке легкую дрожь после соприкосновения с моей и эмоциональное удовлетворение. Всего-навсего ощутив мою руку в своей, он успокоился и расслабился внутренне, хоть и вначале бесился от этого. Но не успела я подумать о таком странном наборе эмоций, руководитель спасательной команды металлическим голосом пояснил:

– Ты не можешь оставаться там, Есь. Стоит пилоту достигнуть поверхности планеты и нырнуть в «море» – станешь нашими глазами и ушами. Сядешь рядом с ним.

Под скептическими взглядами экипажа Тарий провел меня вперед и помог устроиться рядом с пилотом. На меня так же, как и остальные, с сомнением и подозрением уставился уже знакомый эсин Лоренк Сарная. Да-а-а, на эту операцию и для работы со мной выделили не абы кого, а второго пилота.

Задрала голову и отчаянно посмотрела в лицо Тарию:

– Я же говорил, что могу почувствовать что-то живое, только если оно имеет чувства и эмоции. А там море жидких металлов и атмосфера из кислот – кто там живым может быть?!

До меня тут же донеслись яркие эмоции окружающих. Мужчины заволновались за свое внутреннее содержание, которое я могу почувствовать. Поэтому мстительно добавила:

– Особенно когда тут десять мужиков с трепетом за свои чувства переживают. Они ж заглушат всех остальных…

Тарий резко развернулся и очень тяжелым взглядом обвел присутствующих, которые теперь усиленно старались не чувствовать вовсе. Правда, им это плохо удавалось.

Несмотря на суету, эсин Лоренк Сарная уверенно вел по тоннелю к выходу наш шаттл, направляя его в открытый космос. А я все сильнее нервничала: они слишком на меня рассчитывают, а ведь возможно и такое, что раз сигналы не проходят, то и мои способности улавливать волновые излучения эмоций и чувств будут бессильны перед этим металлическим морем.

Над головой вновь раздался уверенный голос Тария Бианы:

– Мы будем последовательно зависать над участками нужного нам квадрата, где поймали аварийный сигнал, и ты попробуешь засечь живых…

О том, что там, вероятнее всего, уже нет живых, говорить я не стала. В жизни всякое случается, надо мной тоже сгорел дом, так почему бы не произойти чуду? Поэтому коротко кивнула.

Я еще ни разу не летала на таких шаттлах. Здесь, сидя в кабине пилота, я могла видеть происходящее вокруг благодаря большому интерактивному табло, собиравшему и выводившему на экран всю информацию по окружающему миру и системам шаттла. В какой-то момент даже отвлеклась от своих тревог – столько любопытного и интересного сразу!

Мы прошли стратосферу и оказались в мутной сероватой атмосфере, если ее можно так назвать. На экране отразилась информация о большом содержании кислот. Шаттл спустился ниже, и то, что я увидела, добавило неуверенности и вообще создало гнетущую обстановку. Всюду, куда хватало глаз, высились странные вершины, как будто с неба лился металл и затем застывал на поверхности, образуя невообразимый ландшафт – оплывшие свечи, устремленные в кислотное небо. Между этими «свечками» разливались серебристо-серые, с непонятными разводами, иногда даже булькающие моря. Несколько минут мы летели молча и вскоре достигли заданного квадрата.

Эсин Лоренк парой манипуляций заставил шаттл низко зависнуть над серебристой жижей, а я рассматривала «пейзаж», поймав себя на том, что даже с открытым ртом.

– Вы можете приступать, эс Есь! – неожиданно мелодичным голосом обратился ко мне пилот. Он явно испытывал неуверенность так же, как и я, и, кроме того, тщательно скрывал страх… ко мне.

Тяжело вздохнув, обратилась к мужчинам, стараясь не смотреть им в глаза:

– Убедительно прошу вас успокоиться. Я не собираюсь «читать» вас, у меня другая задача, и если поможете мне своим внутренним спокойствием, добавите шансов на успех.

Наконец-то мужчины вздохнули с облегчением, но даже словом не обмолвились. Вскоре один за другим, вслед за Тарием, они приглушили свои эмоции. А я обратилась в себя. Уровень за уровнем, как учил папа, отсекала все ненужное и близкое и пыталась ощутить общий эмоциональный эфир. Очень скоро у меня получилось отодвинуть «ближних ощущаемых» и настроиться на поиск. Я быстро разобралась, что здесь было «пусто», соответственно, корабля тоже нет.

– Здесь его нет! – наконец смогла я вернуться в реальность, обращаясь к пилоту.

– Вы уверены? – вместо пилота спросил Тарий.

– Я ни в чем не могу быть уверен, – пожала я плечами и тихо пояснила: – Но могу утверждать, что здесь не чувствую ничего. Здесь живых нет.

Последнее замечание заставило нахмуриться эсина Лоренка, он двинул шаттл дальше, затем осторожно спросил:

– Скажите, эс Есь, на какое расстояние мы можем переместиться?

– Давайте не больше мили. Корабль, который мы ищем, большой, но раз экранируются все сигналы… почти… значит лучше не рассчитывать на большой радиус моих возможностей.

Лоренк согласно кивнул, и мы начали планомерно обшаривать милю за милей. Когда я уже отчаялась что-либо найти, неожиданно почувствовала короткий приглушенный всплеск страха. Там, внизу!..

– Стойте! – В этот момент мы просто перелетали, меняя участок, но я уже практически не выходила из состояния поискового транса.

Подняла руку, призывая присутствующих затихнуть, и углубилась в свои ощущения, расширила восприятие и полностью опустила собственные щиты. Там, внизу, чуть в стороне от нас снова вспыхнул чей-то страх. Такой яркий и, мне показалось, женский. Странно, но, на мой взгляд, мужчины боятся по-другому. Потом неожиданно уловила обрывок чьей-то зависти, удовольствие кто-то испытал мимолетное, потом еще и еще – словно пазлы в картинку складывались один к одному новые чувства и эмоции. Хоть и едва ощутимые. Если бы не тот одиночный сильный страх, мы бы пролетели мимо и еще долго кружили безрезультатно.

Я вновь абстрагировалась от чужих эмоций и устало посмотрела на эсина Лоренка, который напряженно сверлил меня бриллиантовыми глазами.

– Под нами и немного правее, – показала жестом направление. – Они концентрируются в одном месте, думаю, в отсеке для анабиоза. Из бодрствующих только один. Одна. И она испытывает страх. Мне кажется… Потому что слишком сильное и продолжительное чувство для спящего…


Команда дружно выдохнула, наверняка приказ «стойте» заставил всех не дышать от волнения. Лоренк улыбнулся мне и быстро доложил на корабль наши координаты и то, что я почувствовала живых. Нам пожелали удачи в дальнейшем поиске и разрешили погружение. Эсин Сарная направил шаттл в эту невообразимую жидкость под названием «море», а я спиной вжалась в сиденье, опасаясь, что сейчас разобьемся. Не оправдав моих страхов, шаттл словно нож в масло вошел в жидкость, и вскоре мы оглохли и ослепли. Точнее, наш кораблик обволокло серым непроглядным веществом, и табло теперь отражало лишь состояние внутренних систем шаттла.

Мы не летели, а плыли, причем очень медленно, в любой момент ожидая удара о корпус другого корабля. Что и произошло через пару минут. Меня дернуло вперед, но удар был слабым: мы с Лоренком за пару мгновений до столкновения успели разглядеть темное пятно чужого корпуса.

– Достаточно, вы со своей задачей справились, эс. Освободите место, – ко мне обращался Тарий, нависая сверху.

Пришлось встать и буквально протискиваться мимо, но он, чуть отступив, пропустил меня. Судя по ощущениям, трогать меня за руку – предел его мечтаний, а главное – желаний.

Под любопытными и уже даже почти благожелательными взглядами штурмовиков я прошла в конец шаттла и снова уселась в кресло. Дальше илишту активно обследовали корпус корабля и рисовали его виртуальную схему. Мы ползали вдоль корпуса и наконец обнаружили рубку корабля. Все замолчали, а я по общему потрясению и сочувствию догадалась, что они увидели нечто трагически непоправимое. Быстро подошла к остальным и из-под локтя одного из здоровяков тоже взглянула на экран, транслирующий серую густую муть, наверняка подсвечивавшуюся шаттлом. По темным очертаниям догадалась, что это рубка, куда при падении пришелся основной удар. Корпус был смят и вдавлен внутрь. Крибл меня задери, неужели при таком падении и ударе там еще кто-то смог выжить? Даже в анабиозных капсулах? Словно в ответ пилот выдохнул с надеждой:

– Отсек с пассажирами укреплен дополнительно и выдержал удар…

– Ты прав, эсин, зато рубка и другие отсеки… – в унисон ему глухо произнес Тарий. – Я почти уверен, что экипаж погиб, поэтому они не смогли всплыть или подать штатный сигнал. В живых остались только пассажиры, находившиеся в анабиозе. Капсулы защитили их и от перегрузки, и от удара.

– Один бодрствующий там точно есть. Я уверен, – пропищала я из-под руки штурмовика, кажется, эса Фламера Церена.

Фламер приподнял руку, заглядывая под нее, а я, смутившись, отступила в сторону.

– Проверим! – прозвучал безапелляционный ответ Бианы.

Еще с полчаса мы передвигались по корпусу в поисках аварийного шлюза, чтобы попасть на борт и выяснить, как там обстоят дела. Наконец мы нашли нужный и пристыковались. Экипаж надел шлемы и перчатки, подключая внутренние резервы, я тоже. Затем активировали первый люк на вскрытие. Он отъехал наполовину и – застрял. Похоже, корпус «поехал».

За ним оказалась еще одна дверь, на которой зеленым цветом горел индикатор, сообщающий, что за ней должно быть все нормально, можно открывать. В пространство между дверями протиснулся Фламер и постучал по внутренней двери. На всякий случай проверял – вдруг, помимо заблокированных автоматических дверей, бортовой компьютер сбоит и за дверью нас ждет сюрприз в виде металлического моря. Но раздавшийся звук подсказал, что за дверью пустота. Снова набрав код, спасатели попытались открыть и эту дверь, но, в отличие от внешнего люка, та отползла в сторону сантиметров на тридцать, не более.

Фламер давил на нее, стучал, но тщетно – открываться дальше она отказалась. Попытался протиснуться в отверстие, но опять неудача – оно оказалось слишком узким. Впрочем, как и для любого илишту.

– Черную дыру мне в зад… – прокомментировал увиденное эсин Лоренк, стоявший передо мной. – И что теперь делать?

– Закрывай ее снова. Потребуется оборудование. Нашими лазерами мы здесь неделю их вскрывать будем, – зло приказал Тарий.

Фламер отступил и набрал код, чтобы закрыть дверь, но та, дернувшись пару раз, застыла как вкопанная. Снова та же процедура – Фламер стучал, долбил, но все бесполезно. Вылез из шлюза и теперь, стоя рядом с остальными, мрачно уставился на командира, ожидая его решения.

– Надо как-то связаться с бортовым компьютером корабля. Возможно, он сможет сам открыть двери… как-нибудь, – неуверенно предложил Лоренк.

– Для этого кому-нибудь надо ухитриться протиснуться сквозь эту шуркову дырку… – проворчал Биана, и тут его глаза остановились на мне. – ТЫ! Тебе, возможно, удастся.

Я в шоке посмотрела на него, заранее отрицательно качая головой, и предложила:

– Давайте лучше слетаем на «три семерки», вы возьмете оборудование и вернетесь обратно.

На меня зло уставилось сразу несколько пар глаз. Безопасник, цедя слова сквозь зубы, медленно произнес:

– Если мы сейчас отстыкуемся, металлическая жижа беспрепятственно проникнет на корабль, зальет оставшиеся отсеки, и тогда неизвестно, кого мы сможем спасти и сможем ли…

Я тоже зло уставилась на него и, так же цедя слова, спросила:

– А мне интересно, как бы вы без меня их искали?

Биана злобно уставился на меня, добавляя негатива:

– Поверь, нашли бы способ! Просто с тобой быстрее получилось. Но и тебе выгода. Где бы тебе еще столько кредитов привалило? – и мотнул головой в сторону шлюза. – Вперед, я сказал.

Он так зыркнул на меня, что стало понятно – не полезу сама, он меня туда засунет, а не пролезу – еще и обстругает для пользы дела.

Тяжело вздохнув, прошла сквозь первую дверь, но вторая не пропустила. Слишком много вещей на мне… Похоже, эта же мысль пришла не только мне в голову.

Тарий просунул руку в шлюз и, схватив меня за руку, бесцеремонно выдернул наружу, к себе поближе, и злобно прошипел:

– Отожрался на казенных харчах, тсарек? Раздевайся!

Я шустро отскочила в сторону и, затравленно оглядевшись, завопила:

– Только без рук! Я сам!

Мысли судорожно запрыгали, пытаясь найти выход из положения. Вот сниму сейчас слитный скафандр-комбинезон, и они все увидят, что я не он, а она. И что будет потом? Непонятно. Одно успокаивает – здесь не прибьют, я им нужна. Да и командор слово дал… А еще – подсознательно согласилась с илишту: улететь сейчас – значит фактически подписать женщинам смертный приговор. Сама же подтвердила, что на корабле есть живые. Я к этому не готова, поэтому и упрямиться до конца не стала. Эх, проигрывать – так под аплодисменты…

Стянула шлем и мельком отметила прилипший к нему тот самый кусочек кожи, который недавно старательно приклеивала кремом к лицу. Затем сняла перчатки. Пока расстегивала скафандр, опасалась взглянуть Тарию в глаза, но чувствовала, как он пристально следит за моими действиями. Когда стянула верхнюю часть, на пол упали крем, футболка со спины, а потом – скафандр полностью. К нему полетела манишка, и фальшивые плечи, прилепленные изнутри к костюму, выставились на общее обозрение. Сверху кучи реквизита лег корсет, избавившись от которого, я смогла свободно вздохнуть. Следом шла плотная дополнительная утягивающая повязка для «больных спиной» – я ее в медицинском центре присмотрела еще на станции. Свернутая жгутом простыня, скрывавшая тонкую талию… В итоге под ошарашенными взглядами мужчин я предстала в носках и ботинках, в трусиках и тонкой плотной маечке на лямочках, прекрасно обрисовавшей мою грудь.

– Клянусь звездами, это баба! – выдохнул кто-то из отряда, а я подняла наконец глаза на Тария Биану.

На меня навалилась чужая заволакивающая разум ярость и желание наверняка придушить – это безопасник разглядывал мою грудь, которая, наполняясь кровью, четко очертилась под майкой. Потом он поднял взгляд к моему лицу и с перекошенной физиономией кинулся на меня, вытянув руки и растопырив пальцы:

– Прибью!