Как обмануть смерть

Коренастый мужчина в бейсболке поднялся из-за стола, оставив позади себя женщину, двух маленьких детей и четыре вазочки с мороженым. Он повернул кепку задом наперед и встал боком рядом с Белл, еще больше заслонив мне обзор на действо. — Проблемы, Белл? — спросил мужчина.

— Мы просто разговариваем, — сказал человек, вызвавший переполох. — Когда это стало преступлением в нашем городе? Теперь мы преследуем своих за мнимые преступления? Разве не триады существуют для этого?

Я ощетинилась. Фин сомкнул руку вокруг моего левого запястья — единственное, что удерживало меня от драки. Сосредоточилась на тепле его кожи, двойной силе и мягкости прикосновений, оставаясь на месте. Меньше шансов налететь на кого-то — в том числе и на него.

Разговоры внутри закусочной почти прекратились, когда ранее безразличные посетители стали поворачивать головы, обращая внимание на спор. Кто-то рядом зарычал. Два вампира в дальнем конце стойки единственные, кто игнорировал главное событие, не интересуясь противостоянием оборотней — нет, терианцев.

— Послушай, — сказала Белл, — мне все равно, что ты продаешь. Это место для еды, а не трибуна для речей. Проваливай на улицу.

— Теперь, когда ты помогла мне сделать объявление по всему ресторану, я, пожалуй, так и поступлю. Любой, кто хочет услышать больше, может встретиться со мной за углом, у зеленой скамейки.

Народ зашевелился и разошелся по сторонам. Мужчина в черной фетровой шляпе прошел по проходу и вышел через парадную дверь, его выход сопровождал звон дверного колокольчика. Два подростка бросили деньги на стойку и бросились за ним, новые последователи, жаждущие учиться у извращенного лидера.

Я не испытывала любви к триадам, учитывая, как непостоянно они вели себя со мной на прошлой неделе — отдали приказ ликвидировать без доказательств преступления, а затем внезапно приветствовали с распростертыми объятиями, как только я доказала свою невиновность. В конце концов, они существовали, чтобы защитить человечество. Правильно это или нет, но на них готовили организованную атаку. Я должна выяснить, что задумал Черная Шляпа.

Выход через парадную дверь слишком заметен, хотя большинство посетителей уже вернулись к своим трапезам. Фин отпустил мое запястье. Я опустилась обратно в кабинку, голова шла кругом. Мне нужно выйти на улицу. — Как далеко вокруг этого места распространяются защитные чары? — уточнила я.

— Я не уверен, — ответил Фин. — Может быть, на фут от стен. Зачем тебе?

Затем что это означало, что Черная Шляпа будет толкать свою рекламную кампанию в открытую, на виду у широкой публики. Любой публики, которая случайно будет проходить мимо. Вроде меня. — Я сейчас вернусь, — проскользнула в конец кабинки и встала.

— Куда ты собралась?

— В комнату для девочек.

Судя по выражению его лица, Фин мне не поверил. Он начал вставать, когда я отошла. Остановился лишь, когда я действительно направилась в сторону туалета. Я заметила вывеску, когда нас вели к нашему столику, на полпути от главной стойки, в коротком коридоре. Толкнула дверь с надписью «Ж», заметив, что на другой двери написано «М», и проскользнула внутрь.

Две кабинки, одна фарфоровая раковина, бумажные полотенца и розовое мыло для рук. Просто и функционально. А теперь забыть обо все этом и телепортировать свою задницу обратно к машине Фина. Нелегкий подвиг. Я не могла видеть, есть ли кто-то рядом с машиной или стоит на моем предполагаемом месте назначения. Желудок сжался при мысли о телепортации в другого человека.

Дверь туалета распахнулась. Я отступила в сторону, чтобы избежать удара. Фин проскользнул внутрь, захлопнул дверь и прислонился к ней.

— Какого черта, Фин? — заорала я. — Ты будешь смотреть, как я писаю?

— Нет, но я решил сходить с тобой за компанию.

— Если тебе надо, то мужской туалет рядом.

— Я имею в виду, когда ты выйдешь на улицу и притворишься нетерпеливым послушником. Не обижайся, Эви, но если мужчина, устроивший шоу, терианец или кто похуже, он учует тебя как человека, прежде чем ты успеешь вставить хоть слово.

Я скрестила руки на груди. — Спасибо за твою веру в меня.

— Это не имеет к тебе никакого отношения. Я не хочу, чтобы ты недооценивала вербовщика, который был здесь.

— Преуменьшение опасности Падшего — вот что убило меня в первый раз. Я не собираюсь повторять эту ошибку снова. — Мое целенаправленное использование слова «Падший», казалось, совершенно не подействовало на Фина в этот раз, так сосредоточен он был на том, чтобы не отпустить меня. Как будто мне требовалось его разрешение. — И? У тебя есть какой-то план?

— Мой народ знает имя Эви Стоун, но они еще не видели твоего нового лица, — сказал Фин. — Ты можешь немного поиграть в Чалис?

Я молча кивнула: — А кого ты будешь изображать?

— Обиженного старейшинами клана, который думает, что триады пойдут на все, лишь бы не выдать одного из своих для надлежащего наказания.

Он произнес это без тени иронии. Настолько серьезно, что на мгновение я просто уставилась на него. А потом он улыбнулся, достаточно широко, чтобы зажечь глаза, и я расслабилась. Немного.

— Дай угадаю, — сказал я. — Буду влюбленной дурочкой, которая сделает все для своего потрясающего любовника Кони?

— Сработает. Пошли.

Он повернулся и потянулся к ручке. Я прижала ладонь к двери и нажала на нее. Фин нахмурился.

— Входная дверь слишком очевидна, — объяснила я. — Нам не стоит вызывать подозрений, сбегая до того, как мы закончим есть.

— Думаешь, Белл не заметит, что мы не вернулись из туалета?

— Не беспокойся.

— Тогда что ты предлагаешь? Пролететь мне сквозь потолок?

— Пришло время довериться мне.

— Это имеет какое-то отношение к твоему маленькому прыжку из комнаты в комнату сегодня утром?

Забыла, что Фин уже случайно видел, как я телепортировалась. Что плохого в том, чтобы сделать это снова? — Ага.


Он кивнул. Я протянул руки ладонями вниз. Он несильно их сжал. Но усилил хватку, как только я стиснула крепче.

— Это будет немного странно, — предупредила я.

Закрыла глаза. Понятия не имела, повторил он за мной или нет. Мягкий гул разрыва быстро поднялся на поверхность, почти без промедления выскочив на передний план. Я ухватилась за эти щупальца силы, а затем глубоко погрузилась в знакомое чувство одиночества — мое эмоциональное прикосновение к разрыву. Подумала о том, что чуть не потерял Вайята (снова) в это утро, о том, что он не сражается рядом со мной, как должен. Про работу против триад — семьи ближе у меня никогда не было — притворяясь, что я с ними.

Мой мир гудел и трещал. Все, казалось, растаяло в фосфоресцирующем облаке, и мы поплыли. Сильные руки Фина держали крепко. Острая боль пронзила мой живот, внутренности, спустилась по позвоночнику к пальцам ног. Вернулась обратно к голове, вибрирующая и пульсирующую, когда мы переносились через твердые объекты. Мне хотелось кричать, но голос отсутствовал.

Превозмогая боль, я проталкивалась. Сосредоточилась на машине и тротуаре. Снова почувствовала свои ноги на твердой поверхности. Кровь сочилась из моего носа, вплоть до верхней губы. Мир накренился. Сильные руки обхватили меня за талию, и я упала на грудь Фина. Слышала, как колотится его сердце. Болела голова, я задыхалась.

— Ты права, — тихо сказал Фин. — Это очень странно.

Фыркнула, заработав очередную резкую вспышку боли: — Я же говорила.

— Тебе нужно присесть?

— Я в порядке. — Чтобы доказать это, открыла глаза и оттолкнулась от его груди. Моя голова слегка закружилась. Вытерла тыльной стороной ладони губы, смахивая кровь. Мое тело ощущалось как живой сосуд, готовый разлететься в любой момент.

Он посмотрел недоверчиво: — Готова разыграть спектакль?

— Возможно, я казалась бы более убедительной на высоких каблуках и в сексуальной юбке, но справлюсь.

— Думаю, джинсы и кроссовки очень сексуальны.

Неожиданный комментарий вызвал небольшой румянец на моих щеках, и мне не удалось его остановить. Какого черта я краснею? От одного маленького кокетливого замечания? Закатила глаза к небу, слишком поздно, чтобы спасти свое достоинство. — Как угодно. Ты готов это сделать?

— Почти. И пожалуйста, не бей меня за это.

— Что… Фин накрыл мой рот прежде, чем я смогла закончить, и у меня перехватило дыхание. Положила ладони ему на грудь, но не оттолкнула. Его губы были мягкими, а поцелуй уверенным, даже когда его сердце билось под моей рукой. Мой рот наполнился его вкусом. Сладким, сильным и диким, как горная река — всем, что должно быть у хищной птицы.

Одной рукой он обхватил меня за талию и притянул к себе, практически заставив встать на цыпочки. Мне следовало бы разозлиться на вторжение в мое личное пространство. Стоило отстраниться. Ударить его за это, хотя он просил так не делать. Следовало бы сделать многое, но я не стала, потому что меня очаровал этот поцелуй. Поцелуй, к которому не прилагалось никакого сексуального подтекста. Вообще.

Фин отпустил меня. Я отшатнулась, тяжело дыша. Лицо раскраснелось, глаза широко раскрыты.

— Только не говори мне, что это на счастье, — сказала я, мой голос едва поднялся выше шепота.

Он покачал головой, опустив ресницы, немного смущенный. — Не совсем. У терианцев развито обоняние, и никто бы не поверил, что мы пара, если бы мы не пахли друг другом.

Я моргнула: — Ну, это логично и в то же время отвратительно.

Его губы дрогнули. — Поцелуй или сама идея?

Так и хотелось выдать ему сардоническую реплику, предназначенную исключительно для того, чтобы ранить его и помешать думать, что я наслаждалась поцелуем — в чем не собиралась признаваться — но каким-то образом честность победила. — Идея.

Он улыбнулся, сверкнув синими глазами. Тепло и привязанность предназначались мне, и как только это знание наполнило мое сердце, оно пробрало меня до костей. Ни за что на свете я не позволю этому случиться. Фин — это работа, обещание, которое нужно выполнить, и, что еще важнее, он — Падший. Не самый худший, определенно один из лучших, кого я знала. Тем не менее он не человек.

Нелюди — враги, им нельзя доверять, и точка. Базовое мышление из учебного лагеря, вдалбливаемое в нас снова и снова, днем и ночью, в первые несколько недель. Это была часть нашей триадной мантры, вызванной видеозаписью, показанной в первый и последний день стажировки — видеозапись про охотника, который потерял бдительность с Падшим и заплатил за это жестокую цену. Сцена, свидетелем которой я стала на второй неделе своей работы.

— Эви?

Я резко вернулась в настоящее, дернув головой. Фин смотрел на меня со смесью беспокойства и настороженности, слегка приоткрыв губы.

— Прости, я в порядке, — успокоила его.

— Ладно, только напоследок…

— Если ты еще раз поцелуешь меня, я тебя убью.

Он покачал головой. — Не это. Но, пожалуйста, Эви, что бы ни случилось и что бы они ни сказали, мне нужно, чтобы ты мне доверяла и не мешала защищать тебя.

Фин понятия не имел, о чем просит, потому что мы совершенно не представляли, чем обернется эта маленькая встреча. Примут ли нас или атакуют, как долго нам придется играть, чтобы убедить их в своей искренности. Он собирался взять на себя ответственность за это — замысел, с которым возникало много проблем, так как я предпочитала командовать.

У меня просто нет выбора. — Обещаю. — С большей уверенностью в голосе, чем в сердце, я изобразила солнечную улыбку и провела руками по волосам. Какие же они, черт возьми, длинные. — Пошли, пока они не перенесли собрание, и все это не стало напрасным.

* * * * *

Мы подошли к месту встречи на той же стороне улицы, стараясь выглядеть одновременно целеустремленно и непринужденно. Я прижалась к боку Фина, обеими руками собственнически обхватив его узкую талию. Он положил свою правую руку мне на плечи, кончиками пальцев щекоча мою голую руку. Наши шаги идеально совпадали, и мы подпрыгивали, как сиамские близнецы.

У ржавой железной скамьи стояли пять человек, четверо из них — полукругом вокруг мужчины в черной шляпе. Он был выше остальных, его настоящая фигура скрывалась под громоздким плащом. Изрядно потрепанное клише, которым был его гардероб, заставило меня закатить глаза. Я сдержалась, ограничившись тихим смешком.

Двое из присутствующих — подростки, сбежавшие из закусочной. Может быть, им было по семнадцать, с одинаковыми каштановыми волосами, острыми подбородками и круглыми глазами. Возможно, братья, не удивлюсь, если терианцы, по крайней мере, из одного клана.

Двое других оказались парой лет двадцати пяти. Она — альфа в отношениях, стояла с прямой спиной, плечи острые, как вешалки для одежды, руки напряжены по бокам. Синяя юбка до щиколоток без складок и подпоясана ремнем поверх такой же отутюженной блузки, на несколько оттенков светлее юбки. Бледно-голубая вязаная шапочка закрывала ее волосы, а дизайнерские солнцезащитные очки скрывали глаза, но ничто не могло скрыть призрачного цвета лица и тонкой, как рельс, фигуры. Все в ней кричало о вампире.

За исключением того, что она стояла на тротуаре, ближе к вечеру, при ярком солнечном свете. Как и Айлин два дня назад, эта вампирша не пряталась. И это мне еще предстоит изучить.