Я бы на твоем месте
Часть 22 из 43 Информация о книге
Чтобы успокоиться, она схватила чашку с остывшим чаем и принялась жадно пить. – А мой отец, – спросил Тихон неожиданно для себя, – он… как? – Да он совсем! – Арина с чувством поставила опустевшую кружку на стол. – Начал рассказывать, что он тебя от гомосексуализма вылечил! Бред какой! Тихон смущенно посмотрел в свою чашку. – Тихон! – насторожилась Арина. – Это же бред, да? Он тебя не лечил? – Ну… как бы… возил он меня к одному… – Но он же не вылечил? – в голосе Арины прозвучало отчаяние. – Ты бы мне сказал, да? – Да не вылечил он ничего! – искренне ответил Тихон. «Потому что лечить было нечего», – добавил он мысленно. Однако Арина и не думала успокаиваться: – А почему ты мне не сказал?! Тебя куда-то возили, что-то делали – а ты молчал?! – Ну… как-то к слову не пришлось, – пробормотал Тихон. Арина еще немного посверлила его взглядом, потом выдохнула: – Ладно. Давай думать, что дальше делать. Не сидеть же тут вечно. – Я хочу японцам написать, – признался Тихон. – Объясню ситуацию. Не звери же они. Может, какой-нибудь фонд билеты оплатит? И проживание… – Нет, – покачала головой Арина, – мы несовершеннолетние, без родительского согласия нас из страны не выпустят. Тихон вздрогнул. – Нас? – спросил он. Арина сначала не поняла вопроса. Ну подумаешь, человек не расслышал. Потом покраснела. Потом зажмурилась. Первый порыв – бежать и хлопнуть дверью. Она даже вскочила. И тут же села. Она только что так убегала из дома, второй раз явный перебор. Да и некуда. «Голова не высохла еще… Замерзну на улице… Я ради него… Тварь неблагодарная… Ну и вали в свою Японию…» Арина никак не могла сконцентрироваться, мысли разбегались. У нее на лице отразилось полное отчаяние. – Слушай, – сказал Тихон, – я поеду, стану крутым художником, заработаю кучу денег и вернусь. – Зачем? – спросила Арина. – Ну… Тихон понял, что сказать ему нечего. Он даже испугался, до такой степени ему нечего было сказать. Зачем возвращаться? Чтобы всем показать – что он такой приехал, вышел из самолета, а его у трапа уже встречает машина. И Арина. А он с огромным букетом цветов. И говорит: «Я не гей». А она такая: «Я всегда знала». В голове у Тихона тут же сложился комикс. Черно-белый. А цветы ярко-красные. И красные губы у Арины. И красные щеки у отца, который тоже в аэропорту, смотрит на все это, и ему стыдно. И он уходит вдаль, понурив голову, но Тихон его догоняет и прощает. Потому что в японских традициях старших надо уважать. И вообще. Тихон представил все это так явно, что начал озираться в поисках карандашей и бумаги. Но увидел только Арину, которая выскочила в дверь. Только когда в мозгу вспыхнула очередная картинка – черно-белая комната, силуэт Арины в дверном проеме, – понял, что происходит. – Стой! – крикнул он и бросился следом. Выскочил на лестничную площадку, услышал торопливые шаги по лестнице (крупный план: туфли над ступеньками), сообразил, что сам в тапочках. Бросился назад, не смог вспомнить, где его кроссовки, так и побежал (повтор крупного плана – ноги в тапочках, один тапок опасно висит на кончиках пальцев, сейчас упадет). * * * Виктор выбросил в окно пустой стаканчик из-под эспрессо, покосился на стоящее рядом такси. Там сидела Аринина мать. Она не знала никого с улицы Лесной, но все-таки приехала. Виктор еще раз оценивающе рассмотрел лицо Жанны и удивился себе: с чего он вдруг ночью решил за ней приударить? Наверное, освещение сбило с толку. Пожилая уже тетка, не в его вкусе… Жанна выскочила из машины и понеслась к подъезду. Виктор перевел взгляд – Арина быстро шла, почти бежала, от дома. А за ней, нелепо шлепая тапочками, вприпрыжку несся Тихон. Виктор распахнул дверь и бросился к сыну, до него было не больше сотни шагов. Тихон отца не заметил. Он в три прыжка догнал девчонку, развернул ее к себе и поцеловал. Виктор обогнал Жанну, которая от неожиданности превратилась в соляной столб, добежал до Тихона, оторвал его от Арины и от всей души отвесил оплеуху. * * * Телефон у Тихона Виктор, конечно, отнял. И ноутбук. И загнал в комнату. Тихон тут же забаррикадировал дверь и на все окрики не отзывался. Виктор сел прямо на пол и понял, что с него хватит. Ломать дверь он будет потом. И воспитывать. И все остальное. Потом. Сейчас нужно немного отдохнуть. И не позволить этому неврастенику снова сбежать. Виктор привалился к двери спиной. Надо просто отдышаться. Почти двое суток на ногах. * * * Это снова была американская хай-скул. Та же сцена, которая уже снилась Виктору несколько раз. Теперь он был… От ужаса Виктор попытался проснуться, но не смог – даже во сне он чувствовал нечеловеческую усталость. Он был той самой чирлидершей. Сюзи. Высокий, поигрывающий мускулами парень шел прямо на него. То есть на Сюзи. Виктор внутри чирлидерши орал: «Беги! Уходи! Прячься!», но проклятое чужое тело не слушалось. За высоким парнем двигался его дружок, низколобый, с тяжелой челюстью. Маленькие глазки рассматривали тело Сюзи, задерживаясь на открытых участках. Глазки поблескивали, низколобый то и дело сглатывал слюну. Виктору наконец удалось чуть-чуть сдвинуться. Между ним и парнями оказался сутулый мальчишка, лица которого Виктор рассмотреть не мог. – Хай, беби! – сказал высокий, сбивая сутулого плечом. Мальчишка шлепнулся на землю, низколобый хохотнул, но его вожак не стал отвлекаться на мелочи. Он смотрел на оцепеневшую чирлидершу. – Ты чего, не рада меня видеть? – Высокий приблизился вплотную. Изо рта у него разило ментолом. Виктор напряг последние силы и отшатнулся. – Куда?! – Грубые мужские руки схватили девушку. Было больно. И стыдно. И абсолютное бессилие охватило Виктора. Он не смог даже зажмуриться. Высокий ухмыльнулся и запустил руку под футболку чирлидерши… Виктор понял, что лежит на полу в прихожей, а его кто-то трясет за плечо. – Пап! Ты чего? Пап! «Это Тихон». Виктор с трудом сел. Все тело затекло, особенно болела шея.