Иные города

— Я послушался графа. В ожидании лекарства остался в номере отеля. Вся группа отправилась праздновать завершение съемок. Меня ломало так, что я не на шутку испугался. Болели зубы, кончики пальцев, кости. Нос раздирало от тысячи запахов, которые атаковали внезапно: я чуял столько всего нового, что не мог идентифицировать запахи, но один раз четко почуял запах бифштекса с кровью. Умопомрачительный кусок мяса с поджаренным жиром — его разрезают, и на тарелку вытекает чуть розоватый сок… Я метался по номеру. Не мог лечь, не мог остановиться, состояние было бредовое. Стук в дверь вселил в меня надежду. Проблеск сознания был таким ярким, что я вдруг понял, в каком ужасном состоянии нахожусь. Я открыл. На пороге стояла эта чертова девица-модель с бутылкой шампанского и бокалами. Она была вся из себя — красива, соблазнительна. Но мне было не до нее.

Я пытался отвязаться, сказал, что плохо себя чувствую, хотел выпроводить, но она привыкла чувствовать себя королевой. Она вошла, несмотря на мои протесты. Заставила меня выпить шампанского. После бокала алкоголя наступил момент, когда я провалился в странное состояние то ли сна, то ли бреда. Мое зрение исказилось, обоняние взорвалось миллионом запахов, кости выкручивало и ломало. Я не знаю, сколько времени прошло. Меня разбудил стук в дверь. Я поднялся с пола, не вполне осознавая, что раздет. У меня сильно болела голова, поэтому, когда стук повторился, я поморщился и поторопился открыть. По дороге наступил в мокрую лужу от разлитой бутылки. Одной рукой уперся в стену, другой открыл дверь и от бессилия прижался к стене спиной. И вдруг увидел всю комнату: разорванные вещи, разбитый бокал, разлитую бутылку и ее тело.

В номер вошли граф и еще один мужчина.

— Мы опоздали, — произнес с горечью один из пришедших.

Я не мог оторвать взгляда от тела модели. Ее горло было вырвано, а багровое пятно на белом пеньюаре и подбородке казалось ярким шарфом или цветком. Граф Виттури встал передо мной, загораживая труп. Меня начало трясти. Он…



Диего снова прервал рассказ. Настя положила руку ему на плечо. Парень судорожно вздохнул, в глазах стояли слезы. Он неловко вытер щеку ребром ладони, виновато улыбнулся.

— Прости. Тяжело вспоминать. Граф положил мне руку на плечо. И дрожь улеглась. Он повел меня в ванную, а его спутник склонился над моделью. Я шел, словно в полусне. Сейчас думаю, он применил гипноз, чтобы успокоить меня. Я долго стоял под душем. С меня стекала кровь, видимо, я весь измазался. Когда мы вышли, комната была пуста. Все прибрали. Граф заставил меня выпить лекарство, и голова начала проясняться. Понимание того, что я каким-то образом причастен к гибели девушки, вдруг ясно и больно вспыхнуло в сознании. И вот тогда граф заговорил со мной. Он говорил так ласково, будто я был ребенком, совершившим ошибку, а он родителем, который старается объяснить проступок, не осуждая.

Он-то и сказал мне, что я оборотень. Он увидел это днем: я был на пределе.

— Почему ты не послушал меня и не остался один? — спросил он.

— Она сама пришла. Я не знал, как ее прогнать.

Граф успокоил меня. Вернулся его спутник. Лоренцо — оборотень, как и я. Он остался со мной на ночь, объяснял правила жизни, учил, как контролировать себя, как оставаться в человеческом сознании, будучи зверем.

Модель до сих пор считается пропавшей без вести. Я не знаю, что они сделали с телом. Я отменил несколько съемок, остался в Венеции и учился у Лоренцо. Яростно хотел не терять над собой контроль. Больше никогда. Лоренцо открыл во мне дар гипнотизера. И тогда граф Виттури предложил работу в его агентстве в Барселоне. Он не напоминал мне о том происшествии. Я пообещал себе, что буду работать на него честно, и даже когда понял, кто он…

Диего посмотрел на Настю.

— Даже зная, что он — демон, я уверен, он из тех, кто старается сохранить равновесие. Наше агентство нередко разруливает конфликты здешних созданий, и поверь мне, Настя, он никогда не заставлял меня ни работать на него, ни делать что-то плохое. Я понимаю, ты считаешь иначе, но я знаю его гораздо лучше.

— Так он — сатана или нет?

— Нет, конечно! Он один из самых сильных демонов, падших ангелов. Сатана, шайтан, демон — это все термины, которые странно запутаны. Падших ангелов было много, но порой их просто объединяют под именем Сатаны. Так что я даже не знаю, что сказать. Вроде да, а вроде и нет, потому что помимо него есть еще другие.

— Ты с ними сталкивался?

— Нет, что ты! Но слышал о них, это один из них стоит за историей с книгой, не сомневайся. Кто-то начал вмешиваться в наши дела. Это меня беспокоит. Кажется, все, что началось в прошлом году, — это игра демонов. Но правду может знать только граф. Думаю, он нам расскажет со временем, в чем дело.

— Ты когда-нибудь спрашивал остальных, почему они работают на него?

— Нет, я не хочу рассказывать свою историю.

— Но мне рассказал.

Диего взял Настю за руку и остановился. Зимний ветер трепал ее золотистые пряди, выбившиеся из косы. Их такие разные зеленые глаза встретились.

— Ты — исключение, Настя. Тебе я врать не хочу. Ты должна знать, что я — убийца.

Настя хотела возразить, но осознала, что он прав. Он убийца, он забрал жизнь, не осознавая этого, превратившись в дикого зверя. Она помнила пристальный взгляд пантеры. Взгляд охотника. Но при этом Диего был настоящим другом. Она видела это в его глазах. Ему отчаянно хотелось, чтобы в него верили.

Не говоря ни слова, она обняла парня. Диего уткнулся ей в плечо. Настя понимала: он не рассеял ее сомнения. Но теперь ей стали понятнее отношения Диего и графа.



Вечером граф пригласил всех в ресторан. Настя собиралась с волнением. Несмотря на то что граф — демон, он оставался для нее красивым мужчиной и волновал. Она тянулась к нему так же, как и всегда, может, даже сильнее. Ее тяга была приправлена легким налетом опасности и любопытства.

Джонни постучал и вошел к ней в комнату.

— Красотка! — Он подошел к Насте, стоящей перед зеркалом. — Мне повезло быть твоим кавалером на вечере.

Настя нервно разгладила зеленое платье. Она не понимала саму себя. Разум твердил, что надо уходить из агентства. Или просто держаться подальше от графа. Но голос разума был таким тихим, почти неслышимым. А вот остальные голоса пели странные песни. Порой перед сном в своих фантазиях она рисовала сюжеты с графом Виттури, за которые поутру было стыдно. И казалось, что она ему нравится, не может же все закончиться просто так. Но потом она понимала, что глупа: он — демон. И ей стоит держаться от него подальше. А вскоре снова возвращались сладкие голоса и погружали ее в мечты.

Она вздрогнула, когда Джонни положил руки ей на плечи. В зеркале Настя видела себя и его.

— Ты напряжена, — сказал Джонни, массируя ей плечи. — Расслабься.

— Мой начальник — демон. Не очень-то расслабишься.

— Все начальники — бесы… в какой-то мере. Зато этот симпатичный.

— На что намекаешь?

— Да я напрямую говорю, без намеков. Ты на него так смотришь, что даже слепцу все понятно. Только не забывай, что этот красавчик не знает, что такое любовь.


— А ты знаешь? — с сарказмом резанула Настя. — Я не слишком сильна в скандинавской мифологии, но ты, по-моему, тоже к любви серьезно не относишься.

— Начнешь относиться к любви серьезно — и она уйдет. Просочится, как песок сквозь пальцы. Любви к демону не бывает. Могут быть страсть, похоть, они умеют это возбуждать. Наверняка ты и сама все понимаешь.

— Мне больно! — Настя высвободила плечи из его рук. — Знаешь что, Джонни, я не просила читать мне нотации.

— Ты на них так и напрашиваешься.

Они вошли в ресторан последними: Джонни перед уходом испачкал рубашку и долго искал новую, похоже, специально, чтобы позлить ее.

— Настя! — Цезарь в своем неизменном коричневом плаще ждал их в холле. — Я хочу с тобой поговорить.

Джонни легко отпустил ее и ушел в зал.

— Выйдем. — Цезарь взял Настю под руку.

Они вышли в небольшой каменный дворик ресторана. Настя запахнула расстегнутое пальто, которое не успела снять.

— Я должен поговорить с тобой о графе. Помнишь, когда ты поступала в агентство, я сказал, что многое станет ясным в процессе работы.

— Да, помню. Видимо, вы также имели в виду и то, что постепенно я выясню, что мой шеф — исчадие ада.

— Твой шеф, прежде всего, я. Он — владелец агентств. Настя, я не раз подчеркивал, что существуют грани добра и зла. Все в этом мире взаимосвязано, переплетено. Даже если взять и просто нарушить пищевую цепочку, природа может понести страшные потери. Представь себе, что бывает, когда зло одолевает добро. Такие, как граф, нужны человечеству не меньше ангелов и бесов. Он… страшное, мрачное создание, полное своих желаний и грехов. Но он охраняет это равновесие. Оно ему дорого. И оно дорого нам. Поэтому, пожалуйста, не рассматривай вариант ухода из агентства. Но держись от графа Виттури подальше.

— Почему?

Цезарь ласково взял ее за руку.

— Ты молода, красива, невинна. У тебя есть интересный дар. Ты можешь разбудить темную сторону графа. И он будет опасен для тебя. Если ты полюбишь его, — а я вижу, что он для тебя уже что-то значит, — можешь шагнуть в пропасть. Он — демон. Я никогда не забывал об этом. Его можно понимать, если иметь здравый рассудок, не замутненный страстью. Но он может легко пробудить ее в тебе. Он хитер, умен, привлекателен. Ты поверишь ему. И он погубит тебя. Поэтому прошу, помни, Настя. Помни, кто стоит перед тобой в обличье графа Виттури. Не забывай. И ты сможешь распутать его сети. Ведь он опутал тебя с первого своего появления на балу. Я видел. Будь осторожна. Лика и я переживаем за тебя. Не оставайся больше с ним наедине. Избегай искушений.

Настя задрожала от навалившегося на нее холода. Она и в самом деле ненормальная, если одевалась сегодня для графа… для демона. Она, идиотка, собиралась кокетничать с ним и улыбаться. И полная дура, поскольку предвкушала встречу с ним за столом.

Сердце сжалось от понимания того, как прав Цезарь. Она ходит по острию ножа и бросается на этот нож сама. Скорее бы граф свалил в Венецию и все стало как раньше.

Под руку с Цезарем Настя решительно вошла в зал ресторана, уверенная в том, что больше не наделает глупостей.

Звучало танго. По небольшой площадке для танцев двигалась пара. Она в ярко-алом атласном платье, цвет которого вибрировал и отливал, на голове красивый ободок с черным пером, черные волосы уложены под стрижку «паж», длинные локоны подвернуты. Алые губы в полуулыбке. Ресницы почти лежат на щеках. Ее щека прижата к щеке мужчины. Она слышит его, она следует за ним. Он рисует ее ногами замысловатые па. Ее ноги то обнимают его, то играют, то нерешительно переступают, то делают радостный шаг, то поворот к нему, то от него, но она всегда с ним. Его черные кудри сплелись с ее блестящими волосами, карие глаза зорко следят за тем, куда идти, предвидят опасности и барьеры, придумывают продолжение разговора. Одна рука держит нежно, словно белую голубку, кисть женщины, другая обнимает за талию. Его шаги вкрадчивые и бархатные, как голос, в улыбке и каждом движении соблазн. Он бог, он повелитель, он творец, он мужчина. Он — демон.

Боль в солнечном сплетении Настя почувствовала не сразу. Слишком красивым было зрелище страстной игры, придуманной им и воплощенной в паре с Итсаску. А потом, когда она снова начала дышать, почувствовала тянущую, коварную, изводящую боль. Настя хотела быть на месте женщины в алом. И пусть этот танец продлится только миг, казалось, нет ничего желаннее, чем следовать за демоном на край вселенной, к обрыву, к концу, к пустоте.

Она не сразу смогла отогнать эти мысли, не сразу взяла себя в руки. Но это поняли немногие: зрители были заворожены танцем. Музыка оборвалась, и пара замерла на мгновение, словно не желала распадаться на мужчину и женщину. Цезарь резко потянул Настю к столу. И она, пересилив оцепенение, села между Диего и Джонни.

Девушка чувствовала себя неуютно в этом странном интерьере с шелковыми обоями, красивой мебелью, развешанными кругом старинными портретами, хрустальными бокалами и роскошно сервированным столом. Приборов было столько, что голова шла кругом. Помимо них в ресторане сидела только пожилая пара, что добавляло интерьеру ощущение старины.

Когда подали закуски, граф Виттури заговорил:

— Я позвал вас сюда не только для того, чтобы отпраздновать победу над говорящим с призраками. Скорее для того, чтобы втянуть в новое дело. Есть несколько зацепок в истории с портретом и книгой, которые привели меня к неутешительным выводам. Кто-то из падших ангелов ищет возможность вернуть Ноктурну.

Джонни вздрогнул и опрокинул бокал. Хорошо, что пустой. Настя посмотрела на него: парень был страшно бледен.

— Не может быть! Мы навсегда уничтожили ее. Тогда.

— Что за дамочка? — спросил Серж, поправляя очки на носу. Его непосредственность заставила Настю улыбнуться.

— Тоже демон. Только не из падших ангелов. Она — сама тьма, оборотная сторона созидающей стороны природы. Артефакты, способные пробудить ее, тщательно охраняются или считаются навсегда утерянными, как книга.

— То есть тогда, в Венеции, это была Ноктурна? — спросила Настя, не глядя на графа.

— Будь это Ноктурна, мы бы так просто не победили. Ты уничтожила демона и артефакт, в котором хранилась только малая доля ее силы. Я на протяжении столетий старался отыскать и уничтожить артефакты. И считал, что справился с задачей. Потом всплыла книга. И я опасаюсь, что точно так же могут появиться другие артефакты, спрятанные в Иных городах, или где-то еще. Достаточно объединить несколько, чтобы вернуть Ноктурну. Два из них, я знаю это точно, уже имеются в распоряжении нашего противника. Пару месяцев назад агентство в США сообщило, что из музея в Нью-Йорке похищен камень инков. Помнишь, Джонни?

— Помню, — скрипнул зубами Джонни.

— А теперь у них есть кровь говорящей с призраками… — И черные глаза графа посмотрели прямо в Настину душу. Все внутри ухнуло вниз от страха.

— Но… он говорил, что хочет воскресить призраков, — пробормотала она.

— Наверное, только ты и призраки в это верили, — усмехнулся граф. — Он хотел набрать твоей крови. Тот факт, что ты жива, дает им возможность вернуться, если крови не хватит.

— Почему он сам не сдал свою кровь? — возмущенно спросила Настя.

— Ты — самая сильная из говорящих с призраками. Возможно, единственная, кто может взаимодействовать с ними, как с живыми. Даже если выжать всю кровь из этого мерзавца, она не будет иметь такой силы, как несколько капель твоей. Думаю, именно в тот момент, когда они обнаружили столь сильную говорящую с призраками, у тварей появилась надежда на возрождение Ноктурны. Мне жаль, Настя. Но отныне ты под охраной. Постоянной. Если та кровь, что имеется у них, станет непригодна для ритуала воскрешения, они вернутся за тобой. И тогда нам предстоит драка похлеще вчерашней.

— Почему бы не убить Настю? — хищно улыбнулась Итсаску. — И не сжечь ее тело?

— Потому что мы можем разыграть эту карту в свою пользу, — сказал граф, слегка дотронувшись до руки вампирши.