Инкацерон

– Приступайте, пожалуйста.

Немедленно раздвинулись панели, в комнату вбежала челядь и начала собирать чашки, тарелки, канделябры, вазы, бокалы, салфетки, блюда и чаши с фруктами. Слуги распахнули окна и заменили догоревшие свечи новыми. Гудящий в камине огонь испарился как по мановению волшебной палочки – не осталось даже запаха горящего дерева. Исчезла пыль, изменился цвет штор. Воздух сам собой наполнился цветочными ароматами.

Предоставив слугам наводить порядок, Клодия поспешила прочь. Чинно приподняв юбки, пересекла зал, взлетела по дубовой винтовой лестнице и на площадке нырнула через потайную дверь в прохладный серый коридор служебных помещений, оставив за спиной искусственную роскошь. Теперь ее окружали голые стены, увитые проводами и кабелями, панели управления, видеокамеры и звуковые сканеры.

Протопав вверх по черным каменным ступенькам, она отворила обитую ватином дверь и оказалась в богато убранной, идеально соответствующей Эре галерее.

В два шага добралась до собственной спальни.

Горничные уже сделали здесь уборку. Девушка заперла дверь на два замка, включила все секретные защиты и подошла к окну.

Очаровательные лужайки мягко светились зеленым под лучами солнца. Джоб, помощник садовника, бродил с мешком и заостренной палочкой, собирая опавшие листья. Отсюда не было видно музыкального имплантата в его ухе, но Клодия усмехнулась, отметив порывистые движения и резкие прыжки мальчишки. Впрочем, если бы это увидел Смотритель, Джоба немедленно уволили бы.

Она подошла к туалетному столику, выдвинула ящик, достала и включила мини-ком. Прибор засветился, отобразив ее собственное лицо, искаженное неровным стеклом. Вздрогнув, она позвала:

– Мастер?

Мелькнула тень. Затем длинные пальцы отодвинули в сторону перегонный куб, и Джаред уселся перед скрытым приемником:

– Я здесь, Клодия.

– Все готово? Они уезжают через несколько минут.

Худощавое лицо потемнело.

– Я беспокоюсь. Диск не протестирован, может не сработать…

– Нет времени! Я иду сегодня. Прямо сейчас.

Учитель вздохнул. Она знала, что ему хочется возразить, но разговоры опасны – их могли подслушивать, несмотря на все предосторожности. Поэтому он лишь прошептал:

– Пожалуйста, будь осторожна.

– Как ты меня учил, Мастер.

Она вспомнила угрозу Смотрителя насчет Джареда. Но сейчас не время об этом думать.

– Начинаем, – сказала она и отключила связь.

Ее спальню, обитую панелями красного дерева, украшала огромная кровать под балдахином из красного бархата с вышитыми на нем черными поющими лебедями. За кроватью пряталось нечто, напоминающее маленький встроенный платяной шкаф. Но это была всего лишь иллюзия, за которой скрывалась роскошная ванная – даже строгость Смотрителя относительно соблюдения Протокола не безгранична. Клодия забралась на унитаз и выглянула в узкое окошко – в солнечных лучах заплясали пылинки.

Отсюда был виден внутренний двор. Три оседланных лошади, рядом с одной, держа поводья, стоял отец. Она подавила возглас облегчения, разглядев отцовского секретаря, смуглого наблюдательного мужчину по фамилии Медликоут, сидевшего на серой кобыле. Позади него лорд Эвиан тяжело взбирался в седло: вспотевшие руки соскальзывали, но он был упорен. Интересно, он ломает комедию, изображая неуклюжесть, или действительно лучше знаком с киберлошадьми? Отец и Эвиан играли в тщательно продуманную и смертельно опасную игру хороших манер и изысканных оскорблений, скрытой злобы и внешней учтивости. На Клодию эта забава нагоняла тоску, – но так живет весь Королевский двор.

Подумав, что скоро ей предстоит то же самое, она похолодела.

Стараясь отвлечься от этой мысли, она спрыгнула на пол и стянула платье, оставшись в темном спортивном костюме. Бросила быстрый взгляд на свое отражение в зеркале. Одежда меняет нас. Много лет назад король Эндор понял это и остановил время, заковав всех в камзолы и платья, обложив условностями и неизменностью бытия.

Сейчас Клодия чувствовала себя гибкой и свободной. Даже опасной. Она снова поднялась и выглянула в окно. Троица уже проезжала ворота. Отец оглянулся и бросил взгляд на башню Джареда. Клодия хитро улыбнулась, зная, что он там увидит.

Ее саму. За долгие бессонные ночи Джаред создал ее голографическую копию. Та разговаривала, смеялась, читала, сидя на подоконнике в залитой солнцем башне. Впервые взглянув на себя со стороны, Клодия была потрясена и раздосадована.

– Это не я!

– Никто не любит смотреть на себя со стороны, – улыбнулся тогда Джаред.

Она увидела чопорное, наглое, хладнокровное существо, которое тщательно просчитывает каждое свое движение, репетирует каждое слово. Самодовольное и насмешливое.

– Неужели я такая?

Джаред пожал плечами:

– Это всего лишь образ, Клодия. Скажем, так ты можешь выглядеть со стороны.

Спрыгнув с унитаза и выбежав в спальню, она проследила, как лошади покидают двор, изящно ступая по свежескошенным лужайкам, как болтает Эвиан и хранит молчание отец. Джоб исчез, по синему небу плыли облака.

Отца и Эвиана не будет по крайней мере час.

Она достала из кармана маленький диск, подбросила, поймала и спрятала обратно. Потом открыла дверь и выглянула в коридор.

Длинная галерея, обитая дубовыми панелями, увешанная портретами, шкафчиками с книгами, уставленная вазами на постаментах, тянулась вдоль всего дома. Над каждой дверью висели консоли, с которых сурово таращились бюсты римских императоров. В отдалении на стене сияли яркие косые ромбы солнечного света, и статуя рыцаря в латах охраняла вершину лестницы, как застывшее привидение.

Клодия шагнула вперед и насупилась – заскрипели древние доски пола. С этим ничего нельзя было поделать. С бюстами тоже, но, проходя мимо каждой картины, она касалась рам и выключала изображение – в некоторых наверняка прятались видеокамеры. Диск она осторожно несла в руке. Он издал прерывистый тревожный сигнал только один раз, и теперь она уже знала, в чем дело: перекрестье едва заметных лучей перед дверью отцовского кабинета растворилось в воздухе.


Клодия оглянулась. Где-то в глубине дома хлопнула дверь, окликнул кого-то слуга. Здесь, наверху, в приглушенной роскоши прошлого, пахло можжевельником, розмарином и хрусткой лавандой в бельевом шкафу.

Дверь кабинета была утоплена в стену и пряталась в тени. Черная, возможно из эбенового дерева, она представляла собой гладкую панель, если не считать лебедя. Огромная птица злобно взирала на Клодию сверху вниз, раскинув крылья и вызывающе изогнув шею. В крохотном глазе сверкал камень – бриллиант или черный опал.

Скорее всего, глазок, подумала Клодия.

Она опасливо поднесла к двери диск Джареда, и тот приклеился к замку с едва слышным металлическим щелчком.

Прибор зажужжал, издал короткий хнык, а потом запищал, постоянно меняя тон, словно подбор замысловатой комбинации сопровождался движением вверх и вниз по звукоряду. Джаред пытался объяснить Клодии принцип действия отмычки, но она не особо прислушивалась.

Девушка нетерпеливо переступила с ноги на ногу. Потом застыла.

Легкий топот шагов по ступенькам.

Возможно, горничная – в нарушение всех приказов. Клодия, едва дыша и мысленно осыпая пришелицу проклятиями, втиснулась в нишу.

Диск издал мягкий удовлетворенный щелчок у самого ее уха.

Наконец-то! Она распахнула дверь и влетела в кабинет, на ходу сдергивая с замка диск.

Когда горничная пробежала мимо со стопкой белья, дверь уже закрылась – такая же темная и мрачная, как обычно.

Клодия медленно оторвалась от глазка, с облегчением выдохнув. И тут же напряглась снова. Ее охватило жуткое чувство, почти уверенность, что комната не пуста, что за спиной стоит отец – так близко, что можно дотронуться, и улыбается горькой улыбкой. Что всадник, который покидал двор, был голографической копией, что он, как всегда, переиграл ее.

Клодия заставила себя обернуться.

Комната была пуста. Но выглядела совсем не так, как ожидала Клодия. Для начала – слишком большая. Абсолютно вне Эры. И как будто была наклонена.

По крайней мере, Клодии так сначала показалось – голые стены соединялись с полом под каким-то странным углом, так, что сам пол ускользал из-под ног. Картинка затуманилась, потом что-то звякнуло, комната как будто распрямилась и стала нормальной, если не считать тепла, слабого сладкого запаха и тихого непонятного жужжания.

Под высоким сводчатым потолком вдоль стен тянулись блестящие серебристые устройства, подмигивающие красными глазками. Полоска света от узкой длинной лампы падала на одинокий письменный стол и металлический стул.

Больше ничего. На идеально гладком полу чернело крошечное пятнышко. Клодия наклонилась и внимательно рассмотрела его – металлическая деталь, выпавшая из какого-то устройства.

Удивленная, все еще не уверенная, что рядом никого нет, Клодия огляделась. А где окна? Должно быть два, с коричневыми створками. По крайней мере, снаружи сквозь стекло была видна белая лепнина на потолке и несколько книжных полок. Она частенько подумывала о том, чтобы взобраться по плющу и влезть через окно. Извне комната выглядела обычной. Ничего похожего на этот гудящий кривой ящик, который был явно больше, чем отведенное под него пространство дома.

Клодия двинулась вперед, судорожно сжимая диск, но тот не зафиксировал никаких ловушек. Приблизившись к столу, она коснулась безупречно гладкой поверхности. Из столешницы беззвучно вырос экран. Осмотрев его, она не нашла никаких устройств ввода и решила, что он управляется голосом.

– Начать, – сказала она тихо.

Ничего не произошло.

– Вперед. Старт. Приступить. Включить.

Экран не реагировал. Только жужжание комнаты вокруг.

Должен быть пароль. Клодия наклонилась, упираясь обеими руками в крышку стола. В голове крутилось только одно слово, и она его произнесла:

– Инкарцерон.

Изображение на экране не появилось. Но под пальцы левой руки плавно выкатился ящик.

Внутри на ложе из черного бархата лежал ключ – филигранно выточенный кристалл. В сердцевину был вставлен коронованный орел, эмблема королей династии Хаваарна. Наклонившись поближе, она разглядела острые, ослепительно сверкавшие грани. Бриллиант? Стекло? Зачарованная строгой красотой артефакта, она склонилась так низко, что дыхание затуманилось от его морозного холода. Ее тень перекрыла льющийся сверху свет, радужные блики исчезли. Может, это ключ к самому Инкарцерону? Клодии захотелось взять его. Но сначала она осторожно прошлась диском Джареда вдоль поверхности.

Ничего.

Она еще раз огляделась – все спокойно. И подняла ключ.

Комната развалилась. Заверещали сирены, из пола выстрелили лазерные лучи, окружая взломщицу клеткой. Перед дверью упала металлическая решетка, вспыхнули скрытые до того момента огни, и Клодия оцепенела от ужаса, сердце тяжко бухало в груди. В это мгновение диск послал резкий, болезненный укол в ее большой палец.

Она взглянула на прибор. Послание Джареда дышало страхом:

«Он возвращается! Уходи, Клодия! Убирайся!»





7




Однажды Сапфик дошел до конца тоннеля и увидел под ногами обширный зал. На дне его из отравленного озера поднимались ядовитые испарения. Сквозь пространство тянулся во тьму толстый канат, а на противоположной стороне виднелась дверь, и свет сиял за нею.