Идеальное искажение

Устиновск. Седьмое июля, раннее утро





Ненадолго хватило моей решительности.

Я плакала весь остаток ночи и не могла остановиться. Не мог остановиться и дождь над головой – барабанил по крыше автобусной остановки, как будто пытался достучаться до меня, и от этого грохота не становилось легче.

Саша не закрыл браузер с новостями на телефоне, а потому я смогла прочитать всё, что написали об убийстве. На теле Дарины действительно нашли следы насилия. Денис вряд ли мог сотворить с ней что-то такое, значит…

Думая об этом, я начинала рыдать с новой силой. Искажение никак не отзывалось на это, как не отзывалось и на мой бессвязный бред – в какой-то момент я начала обвинять его во всех грехах и во всех моих проблемах. И не только в грехах. И не только в моих…

Эта ночь закончилась полудрёмой на рассвете, в которую я погрузилась, желая всё-таки поговорить с искажением. И оно нехотя, но откликнулось.

– Я думала, нам не надо больше страдать такой ерундой, – с хмурым видом сказала моя копия, едва я появилась напротив неё на той сцене.

– Я думала, что после объединения больше ничего не случится, и все будут живы, – огрызнулась я.

Копия сложила руки на груди. Она бесстрастно следила за каждым моим шагом, за каждым моим движением, за каждым вздохом.

– Чего ты от меня хочешь? – устало спросила она.

– Денис, – выпалила я. – Это правда? Ну, всё то, что сказал Саша про рану и лечение…

Двойник покачала головой. Опустила голову, потёрла глаза руками, будто сильно устала.

– Правда в том, что люди ничего не знают об искажении и начинают окружать его мифами, – заговорила она. Снова подняла взгляд на меня. – Нет никакого баланса, Ян, никаких ран мироздания. Есть только люди, охотящиеся за искажением. Представь себе, как они вычислили Дениса, пришли к нему и попытались узнать у него, где ты, а он не смог ответить. Что они сделают?

Внутри меня что-то оборвалось.

– Конечно, причинят боль Дарине, чтобы заставить его говорить, – пробормотала я и зажмурилась.

– Именно. И я уверена, что у них есть доказательства того, что ты была у Дениса.

Я выругалась.

– Я же звонила родителям с его телефона…

– Именно, – отозвалась двойник. – Не надо искать магию там, где её нет. Есть только мы и наши поступки, всё остальное придумывают люди, чтобы хоть как-то оправдать свои ошибки или смириться с реальностью. До этого момента ты сделала всё, чтобы оказаться в этой ситуации, и если хочешь, чтобы ситуация изменилась – поступай иначе.

Я открыла глаза и собиралась уже задать новый вопрос, но двойник опередила меня.

– Я уже говорила тебе, что делать, – она улыбнулась. – Танцуй. Как вы там говорите? Танцуй, как будто тебя никто не видит?

Это прозвучало так по-идиотски, что я даже не сразу нашла что ответить. А когда нашла – меня уже было не остановить.

– Шикарный совет, угу, – вспыхнула я. – И как это поможет всё исправить?

– А ты вроде уже поняла, что исправить ничего не получится, – загадочно улыбнулась двойник. – Остаётся только принимать себя такой, какая ты есть, и двигаться дальше.

– И в этом мне помогут танцы, – фыркнула я.

– Именно, – кивнула двойник. – Помогут как ничто.

Я открыла глаза и поняла, что меня выбросило из сна как нашкодившего котёнка. И на этот раз никаких непониманий, где сон, а где реальность – театр, сиденья и пыльный воздух растворились без проблем, уступив место посветлевшему, но всё ещё хмурому небу, дождю и первым прохожим и машинам.

Я села поудобнее, потянулась. На сердце всё ещё было тяжело, хотелось забиться в уголок и больше никогда не выходить, но это не было выходом. А выходом, как правильно сказала моя копия, было движение дальше.

Знать бы только, какое оно, дальше…

Ночной разговор с Сашей всплывал в памяти, пока я шла по направлению к городским пляжам. Они в своём институте считают, что Артемис виной всему, но… я ведь столько времени уже не контактировала с песком, верно? Он физически не мог меня отследить.

А значит, это был не он. Поэтому Артемис мог мне помочь.

Саша любезно зарядил мой смартфон и был ещё более любезен в том, что на время включил «режим полёта» – видимо, на случай, если за мной идёт слежка. Взглянув на часы в правом верхнем углу экрана, я поколебалась немного, затем вдохнула поглубже и принялась перелистывать список вызовов. Не помню, разговаривали ли мы с Алисой по моему телефону, но если да, у меня должен был остаться номер.

Я понимала, что для неё это было слишком опасно, но не знала, что опаснее – поговорить с ней или оставить всё как есть. С Димой мы так и не увиделись, новостей от него не было, поэтому я понятия не имела, насколько навредило ему наше совместное приключение. И теперь обязана была узнать.

Незнакомый номер среди исходящих вызовов был только один. Я набрала его и, прислонившись плечом к стене дома, стала ждать ответа.


– Слушаю, – послышался на том конце мужской голос.

Я растерялась. Это ведь мог быть и Дима, верно?

– Извините, – пробормотала я, – я думала, это Алиса…

– Почти угадали, я её отец, – добродушно отозвался мужчина. – Алиса в больнице, и я бы хотел, чтобы её не беспокоили…

– В больнице? – выдохнула я.

– Нет, там ерунда, жить будет, – рассмеялся мужчина. – Но какое-то время ей лучше побыть одной, только и всего. Что-нибудь передать ей?

Я растерялась ещё больше. Оглядела проходившую мимо парочку взъерошенных подростков в мятых чёрных футболках, проводила взглядом пару автомобилей, проехавших по дороге вперёд.

– Я… не знаю, наверное, – неуверенно заговорила я. – Меня зовут Яна, это я тогда была с Димой, присматривала за ним в тот, ну… в общем…

– Я понял, – мужчина моментально стал серьёзным. – Рад вас слышать. Спасибо большое, что присмотрели за парнем, Алиса сильно волновалась за него.

– У них всё хорошо? – вырвалось у меня. – В том смысле… я боялась, что Алиса может неправильно понять…

– Настолько хорошо, насколько возможно в этой ситуации, – сказал мужчина. – По крайней мере, она собирается переезжать в Санкт-Петербург, уже даже перевелась в тамошний университет. Конечно, пока она остаётся в Белоглинске, ей нужно немного времени. Они с Фёдором были очень близки, она сильно переживает…

– Очень близки? – удивилась я.

Отец Алисы немного помолчал.

– Вроде того, – нехотя сказал он. – Как брат и сестра. Оба учились в медицинском, правда, Федя был старше. Иногда занимались вместе, он очень помог Алисе с парой предметов. Если до вас доходили какие-то слухи…

Нет. Ещё одну чужую тайну я не была готова узнать, тем более, что после тайны Дениса и Дарины я была готова верить любым сплетням, зная, что правда всё равно окажется хуже.

– Нет-нет, никаких слухов, – не знаю зачем заверила его я. – Пожалуйста, передайте Алисе мои пожелания поскорее выздороветь. Надеюсь, в Санкт-Петербурге у неё всё будет хорошо.

– Я тоже на это надеюсь, – мягко сказал мужчина. – Она умная, способная девочка. И Дима отличный парень. Они справятся со всем.

– Верю, – отозвалась я. – Берегите себя.

И положила трубку прежде, чем он ответил, снова поставив на режим «в полёте». Оттолкнулась от стены, зажмурилась, вдохнула поглубже, мысленно обратилась к искажению с одной просьбой. И оно незамедлительно исполнило её, потому что отец Алисы в тот момент находился на улице где-то в продуваемом всеми ветрами Белоглинске.

Его телефон выскользнул из рук и разбился без шансов на починку. И искажение считало, что этой меры достаточно для того, чтобы защитить отца Алисы от неведомых преследователей.

– Спасибо, – шепнула я ему и зашагала к автобусной остановке.

Пора было добраться к месту, где можно было найти песок.





Устиновск. Седьмое июля, очень дождливый день





Городские пляжи в Устиновске тянулись далеко за чертой города, плавно переходя во всевозможные турбазы и базы отдыха. Помню, на какую-то из них мы даже приезжали летом половиной класса – самые смелые и отчаянные под присмотром нескольких родителей. Официально нам нельзя было ни алкоголь, ни сигареты, и вообще всё должно было случиться чинно, мирно, благородно, но родители оставили нас веселиться, а сами отправились в сауну и бильярд, находившиеся в другом конце турбазы. Понятно, что началось, стоило им уйти.

Теперь я понимаю, почему та поездка получилось именно такой. В ту ночь Денис был неотразим – шутил, развлекал всех, даже сыграл пару песен на гитаре одного нашего одноклассника, хотя никто даже не знал, что он умеет играть. Мы с Магдаленой весь вечер были вместе, шутили, смеялись; после пары бутылок пива она в шутку подталкивала меня к Денису и требовала позвать его на свидание. А я смеялась, отказывалась и звала Дарину к нам – она сидела поодаль, погружённая в свои мысли и, казалось, не замечала ничего на свете…

А ещё мне вспомнился другой эпизод с той же вечеринки. Когда все разогрелись и перестали чувствовать себя скованно, кто-то принёс старенький магнитофон, проигрывающий кассеты, и включил музыку. Никто тогда не решался пойти танцевать первым, но я, заражённая энтузиазмом и настроением Дениса, не выдержала и отошла в сторону, в темноту, где меня не было видно в отсветах костра. И начала танцевать, забыв обо всём. Забыв о том, что Денис в этот вечер старательно не замечал меня, уделяя внимание Лере Казанцевой. Забыв о том, что эти двое, кажется, в какой-то момент ускользнули в темноту, чтобы уединиться ненадолго – уж не знаю, чем они там занимались. Забыв обо всём, я просто танцевала, потому что музыка была со мной, я сама была музыкой, и в этом была суть. Правда, уже через пару песен меня нашёл Денис и позвал остальных, и скоро на пляже началась стихийная дискотека, на которой для меня даже нашёлся партнёр для танцев – вечно смущающийся отличник Филипп Суворов. Но всё это было уже молодёжной вечеринкой, а не тем, что я испытала тогда, когда танцевала наедине с собой. Это уже было не то.

Мне кажется, именно об этом и говорила моя копия – танцевать, как будто никто не видит. Принять себя и двигаться дальше. Снова почувствовать, что я знаю свою истинную суть и знаю, кто я на самом деле.

Но ничего умнее, кроме как удалиться на приличное расстояние в то место, где есть песок, и потанцевать там, я, конечно же, не придумала.

Мне удалось найти небольшой уголок на пустынном пляже, скрытый от возможных любопытных глаз. Здесь росло невысокое раскидистое дерево, окружённое камышом, как раз на границе песка и земли. Я включила на телефоне первую попавшуюся мелодию, опустила телефон на песок и, отойдя в сторону и сбросив обувь и носки, подчинилась мелодии и начала танцевать.

Хотя мелодия играла тихо, да и качество звука оставляло желать лучшего, но я всё равно не смогла не поддаться. Тело подхватило ритм и закружилось в импровизации – я ни разу не брала уроков и если и танцевала для своего удовольствия, то только повторяла движения, увиденные в музыкальных клипах или на концертах. И теперь даже не удавалось вспомнить, где и когда я это видела, да и какая разница? Главное – есть мелодия, танец и сильный ветер, дующий со стороны реки.

… и я, кажется, наконец-то начала понимать, почему мой двойник предложила мне сделать это, но мысль так и не успела оформиться.

«Яна! – послышался в голове встревоженный мужской голос. – С вами всё в порядке?»

Я запнулась и не смогла вернуться к ритму. Замерла, отдышалась, оглянулась по сторонам – никого. Более пустынного места в районе Устиновска просто не существует, а значит…