Граница лавы

– Да все о том же. Я сказал, что она может жить в прекрасных условиях, пока за нее не отдадут выкуп. А может и в плохих.

– То есть намек был прозрачен.

– Прозрачней некуда.

– И что она?

– Она сказала, что еще не готова.

– Но это же не отказ, Джим. С некоторыми женщинами нужно выдержать паузу.

– Я понимаю, но я уже… слишком много себе нафантазировал, к тому же ты видел ее, она такая…

– Может, позволить ей потанцевать? Может, это ее заведет?

– Да ты что?! – замахал руками президент Джим. – Я и так-то едва держусь – успокоительное на ночь пью, а если голой ее увижу…

Президент закрыл глаза и покачал головой.

– Может, продать ее поскорее, с глаз долой?

– Нет. Это быстро не делается. Сначала нужно отправить весть, что она в плену неизвестно у кого, неизвестно в каких условиях содержится, ну и вообще – побольше ужаса напустить. И только потом выставлять цену. Это дело займет не меньше полугода.

Брейн не представлял, что еще посоветовать. Он знал, что некоторые мужчины настолько повернуты на сексе, что им не помогают ни успокоительные, ни антидепрессанты. Таких лечат только перепрошивкой, но лишь в самом крайнем случае, потому что часто пациент изменялся настолько, что его переставали узнавать близкие. Даже внешне, при том что объективно черты его лица не изменялись.

Они допили, и президент ушел, а Брейн включил ТВ-бокс и какое-то время сидел, уставясь куда-то сквозь экран. Потом принял душ и лег спать.

Он не сразу смог заснуть, ворочаясь и перебирая все последние события. И у него их набралось так много, что возникало стойкое ощущение, будто он здесь не пару дней, а уже целый месяц.





41


С утра еще до завтрака Брейн совершил небольшую прогулку вдоль самой длинной улицы, чтобы развеять ощущение вялости, оставшееся даже после водных процедур.

Народу на улицах городка было немного, но, в отличие от гулявшего Брейна, все куда-то направлялись – на личных машинах и на общественном транспорте, представленном тут колесными вагончиками на электротяге. Редкие встречные пешеходы не обращали на Брейна внимания, хотя он, по местным меркам, был одет слишком хорошо.

Прогулка дала должный эффект, и к тому времени, когда Брейн пришел в общественную столовую, он чувствовал себя хорошо.

Перекидываясь с персоналом ничего не значащими и учтивыми фразами, он прокручивал в голове список требований, необходимых для начала подбора и обучения местного подразделения.

Набросав этот список мысленно, Брейн, также в уме, принялся анализировать, что можно отбросить или чем-то заменить в случае нехватки ресурсов, ведь у республики были весьма ограниченные возможности. Хорошо, если удастся найти тренажеры – если не электронные кабины, то хотя бы механические. А то, может, придется по старинке обходиться уличной площадкой. Опять же снаряжение, оружие. Он видел эти самодельные бронежилеты на автоматчиках – они выглядели жалко.

Продолжая размышлять, он добрался до гостиницы, поздоровался в холле с бессменным дежурным и, поднявшись в номер, прилег на диван.

Пришло время подумать о нагрузках для себя: у него начали побаливать старые сшивки и склепки даже там, где давно уже не осталось даже шрамов. Лучшее лечение этих болей – физические нагрузки. А у него с собой нет ни спортивной обуви, ни виртуального тренажера. Хотя здесь было где побегать – на той же грунтовке за городом.

Постепенно накатила дрема, и когда Брейн уже начал видеть сны, его разбудила вибрация от шагов – кто-то торопливо шагал по коридору гостиницы.

Он сел, помассировал ладонями лицо и приготовился принимать очередного гостя. В том, что визитеры направлялись к нему, он не сомневался.

Дверь распахнулась, и в комнату почти вбежал президент Джим. Он на мгновение остановился, глядя на Брейна безумными глазами, а потом принялся мерить комнату широкими шагами из угла в угол.

Не успел Брейн задать вопрос, чтобы выяснить, что случилось, как президент остановился и спросил первым:

– У тебя есть выпивка?

– Откуда? У меня же ни денег, ни документов.

– Да, точно, – кивнул президент и резко сел на стул, словно обрушился. Потом обхватил голову руками и просидел так секунд тридцать.

Затем сел ровнее, взглянул на Брейна уже собранным, сосредоточенным взглядом и сказал:

– Никогда не думал, что могу попросить о таком. Тем более тебя.

Брейн вздохнул. Ему не нравилось такое начало разговора.

– Ты… Ты должен сделать одно дело, и в моем понимании это просто трагедия – личная трагедия, понимаешь?

– Пока нет, Джим, – напряженно ответил Брейн, уже не зная, что и подумать.


– Обстоятельства сложились таким образом, что ты… Ты должен переспать с Калипсо.

– Так. А могу я поинтересоваться, что это за обстоятельства? – уточнил Брейн, понимая, что значит для президента Джима, рассудок которого находился в пограничном состоянии, отдать другому мужчине объект своего, сконцентрированного безудержной фантазией вожделения.

Брейн не исключал, что у президента от перенапряжения сместились психические настройки.

– Моя жена узнала о Калипсо.

– Закатила сцену? – осторожно спросил Брейн.

Президент вздохнул и немного помолчал, подбирая слова.

– Она не устраивает сцен, Томас. Она действует.

– Убьет ее?

– Это даже не вопрос. Ты спроси меня, как?

– Даже не хочу, – покачал головой Брейн. – Но как в этой ситуации поможет то, что ты предлагаешь?

– Я сказал ей, что это твоя женщина. Что у вас там, на судне, уже вовсю были шуры-муры.

– И она поверила?

– Она спросила, зачем я в таком случае разделил вас. Ты – в гостинице, она – под охраной в гостевом доме, это недалеко за городом. Я сказал, что сделал это, чтобы вы были сговорчивее, больше рассказывали о себе для выяснения ваших финансовых возможностей. Ну ты понимаешь.

– Понимаю.

– И ты хочешь, чтобы мы с этой Калипсо трахались в ее присутствии? В смысле, она будет подглядывать в замочную скважину?

– Не обязательно. Просто я покажу ей запись с камеры наблюдения – они уже стоят во всех комнатах, где живет Калипсо.

– А, теперь я понимаю, что тебя так распаляло, – сказал Брейн.

– Да, я смотрел, как она переодевалась, выходила из душа и… танцевала.

– Ты видел ее танец?

– Не полностью. Ну секунд тридцать, а потом она прекращала. Наверное, ей нужно больше места – какой-нибудь зал, может быть.

– Места? Вряд ли. Ей не хватает выпивки. Поставил бы ей литровый баллон крепкого, она бы и затанцевала. А если два, то, возможно, тебе перепало бы что-то большее.

– А что, так можно было?! – воскликнул президент, вскакивая.

– Видимо, да.

– Вот я тупой!

Джим опустился на стул и стал раскачиваться всем телом, глядя в пол.

– Ладно, давай ближе к делу, – напомнил Брейн, чтобы отвлечь президента от тяжелых дум.

– Что тебя интересует?

– Как сама Калипсо к этому отнесется? Она ведь может не согласиться. Насколько я понял, она девушка своенравная.

– Об этом не беспокойся, я с ней уже поговорил.

– И что, сразу согласилась?

– Не сразу. Мне пришлось рассказать, что ее ожидает в противном случае, и она, как и ты, сразу предпочла уточнить детали.

«Профессиональный подход», – подумал Брейн.

– Хорошо, когда и где?

– Сегодня после обеда тебя отвезут туда, в загородный дом.

– И что, сразу в койку и вперед? – усмехнулся Брейн, поднимаясь с дивана.

– А чего ты хотел? Прелюдий? – хрипло воскликнул Джим и снова вскочил. В его глазах была боль, и Брейн ему сочувствовал. Однако более всего ему хотелось сделать все как надо – вывести этого маньяка из сложившейся ситуации, при этом не очень повредив его уже расшатанную алкоголем психику, ведь от президента сейчас зависела жизнь самого Брейна.

– Твоя жена умная женщина. Она прекрасно понимает, что ты пойдешь на какие-то уловки, поэтому эту тупую порнографическую постановку раскусит сразу.

– Думаешь?