Гость

Он на миг приоткрыл глаза. Затем, поёрзав, устроился удобнее, вздохнул и вновь уснул.

Я повернулась к Мадогу и проговорила:

– Томасу нужно что-нибудь съесть.

– Пусть он спит, пока мы не покинем Мирквуд. Он сможет поесть позже.

Как только мы позавтракали, Мадог усадил Томаса на жеребца, сел верхом сам и дал знак мне и Гостю следовать за ним.

Не успели мы отъехать далеко, как нас окутала странная тьма, и Мирквуд сделался чёрным, как ночь. Оглушительно прогрохотал гром – так, что задрожала земля. Расколов чёрные тучи, небо пронзила молния. Налетел ураганный ветер, такой сильный, что древние деревья гнулись почти к самой земле. Воздух наполнился листьями. Огромные сучья с треском ломались и падали на землю вокруг нас.

Это была не простая гроза. В ужасе от её мощи я низко пригнулась к шее кобылы. Гость ещё крепче сжал меня, и я испугалась, что он сломает мне рёбра. Кони били копытами и ржали. Их гривы развевались на ветру, словно спутанная пряжа.

Затем, столь же внезапно, как и началась, гроза закончилась, и вокруг воцарилась могильная тишина.

Откуда-то, возможно, с самого неба, проревел могучий голос:

– Вы нарушили клятву, которую дали мне. Прочь отсюда! – В ответ раздался хор голосов, но расстояние не позволило мне расслышать слова. Увы, небесный глас был неумолим. – Живите в страдании и умирайте в муках! Вы потеряны для меня, а я – для вас!

Ветер вернулся новыми порывами, неся с собой ворохи сухих листьев. Они летели мимо нас, и ветер разносил их во все стороны. Я не поднимала головы, пока ветер не стих. Лишь тогда я посмотрела на Мадога. Опустив голову, он сгорбился на спине жеребца, но Томас по-прежнему безмятежно спал в его руках.

Гость продолжал цепляться за меня сзади. Я направила свою кобылу ближе к лошади Мадога.

– Это был он? – прошептала я. – Тёмный Лорд?

Мадог похлопал меня по плечу – мол, не бери в голову.

– Думаю, он уничтожил Добрый Народец, как я и предсказывал.

Я вспомнила листья, летевшие мимо меня во время грозы, крики, которые я слышала.

– Значит, теперь мы можем их не бояться?

– С Добрым Народцем всегда нужно быть начеку. Хотя их разбросало по всему свету, они наверняка станут искать соплеменников и попытаются воссоединиться.

– Но ведь другие подобные племена далеко отсюда, не так ли?

– Добрый Народец – такие же странники, как и мы. Они никогда не засиживаются на одном месте слишком долго. Кто скажет, далеко они или близко? – Он посмотрел на меня и угадал мой страх. – Не тревожься, Молли. Они будут слишком заняты тем, чтобы учиться жить, как простые смертные. Поверь, им сейчас не до охоты за тобой или твоим братом.

– Но что, если их королева восстановит свою власть? Она может…

– Не бойся, не восстановит. Не сможет. Её сила и её магия исчезли.

– Ты в этом уверен?

– Насколько это возможно, Молли. Успокойся и лучше думай о Томасе и о том, как стереть Добрый Народец из его памяти. Да и из твоей тоже.

– А как же Дуата и Эйслинн? Куда они пойдут? Что будет с ними?

Мадог опустил голову, чтобы я не видела его лица.

– Я не знаю, Молли. Не спрашивай меня больше.

Я больше не говорила о Дуате. Было ясно, что Мадогу больно говорить о ней. Я молча размышляла об их судьбе и о судьбе детей Доброго Народца. Дуата и Эйслинн – сильные женщины, но что ждёт, например, Кэлина и Сибиллу? Такие маленькие, такие беспомощные, неужели они станут просить милостыню на дорогах?

Постепенно Мирквуд залило солнечным светом. Над нашими головами защебетали птицы. Я откинула голову и поискала их глазами среди листвы.

Пересмешники, малиновки, дрозды, жаворонки – как же давно я их не видела! Постепенно деревья стали расти реже, и сквозь листья проникало больше света. Тени больше не пугали, и я увидела в просветах синеву неба.

Сначала моё настроение улучшилось, но по мере приближения к границе Мирквуда, я опустила голову, глядя на изящные ноги моей кобылы. Каждый шаг приближал меня к дому. Мне не терпелось оказаться в материнских объятиях, вдохнуть запах папиной трубки, но Томас вселял в меня тревогу.

Он всё ещё спал, и его голова мягко ударялась о грудь Мадога. Его веки подрагивали, рука касалась лица, как будто солнечный свет беспокоил его. Что он скажет, когда проснётся?





Глава 16




Во второй половине дня мы поднялись на вершину холма. Отсюда открывался вид на Нижний Хексэм и окружавшие деревню фермы. Вдалеке я рассмотрела наш дом. Мама развешивала выстиранное белье, а папа работал в саду! С того места, где я стояла, они казались не больше моего пальца.


Гость выглянул из-за моей спины.

– Ты видишь свой дом?

– Да, вон там, – указал я. – Где мама вешает на верёвку бельё. Видишь?

– Вижу её, вижу её. А мужчина – он папа?

– Да, это папа. – Я повернулась к Мадогу. – Ты пойдёшь с нами?

– Вряд ли, Молли, – сказал он. – Тебе лучше пойти одной.

– Но что, если они обрадуются Томасу и мне, но не Гостю?

– Если дела пойдут плохо, я буду рядом. Даю тебе слово.

Со спящим Томасом на руках Мадог соскользнул с коня. Затем шёпотом велел мне спешиться и помочь Гостю, после чего осторожно усадил Томаса на мою кобылу и сделал из своего ремня уздечку. Обмотав это подобие поводьев вокруг Томаса, он постарался как можно крепче привязать его к лошадиной спине.

Когда всё было готово, Мадог прошептал что-то на ухо кобыле. Та кивнула головой, как будто поняла его.

– А теперь, мой друг, настало время прощаться. – Мадог поднял Гостя над головой и засмеялся. – Посмотри по сторонам! Так далеко ты сможешь видеть, когда станешь мужчиной. А пока я буду навещать тебя и приглядывать за тем, как ты растёшь и набираешься сил.

И, наконец, Мадог с поклоном повернулся ко мне.

– Прощай и удачи тебе, Молли, – сказал он. – Скоро мы увидимся снова, а пока скажу: мне было приятно познакомиться с тобой, хотя ты и упрямая.

– А как же эта кобыла? Как мне вернуть её к тебе?

– Не переживай. Как только ноги Томаса коснутся земли, она тут же вернётся ко мне.

Коснувшись рукой полей шляпы, Мадог запрыгнул на жеребца и поскакал обратно в Мирквуд.

С грустью и тоской я смотрела ему вслед. Тот, кого встретишь не каждый день, как он однажды сказал. И я знала: это правда. И была уверена, что мне никогда больше не встретится такой, как он.

Мы с Гостем зашагали по тропинке, проходившей через поля. Кобыла брела следом за нами. Мне не хотелось идти через деревню. Местные жители начали бы останавливать нас на каждом шагу, донимали бы вопросами о Томасе и таращились на Гостя.

Кузнечики выскакивали из-под ног, а с забора за нами наблюдал ворон. Гость гонялся за кузнечиками, но так и не смог поймать ни одного. Томас дремал на спине кобылы.

– Мы почти дома, – сказала я Гостю. – Ты что-нибудь помнишь?

Гость запрыгал на одной ноге, затем на другой и засмеялся.

– Тогда я был совсем малыш. Я ничего не помню, только одно: я был плохой – я кусался, я царапался. Я был противный. Мама тоже ненавидела меня, Молли тоже. Мне было одиноко, мне было страшно, и у меня болел живот. – Он снова засмеялся и захлопал в ладоши. – Сейчас я не плохой, как тогда, Молли. Правда? Я больше не кусаюсь, не царапаюсь, не дерусь, не брыкаюсь. Я умею говорить. Я умею ходить. Я жую еду зубами. Мама и папа увидят, что я не такой, как раньше. Они разрешат мне остаться.

Гость тараторил так быстро, что я с трудом поспевала за тем, что он говорил.

– Мама и папа будут любить тебя так же, как и я. Просто подожди, и увидишь сам, – сказала я, скрестив пальцы за спиной и надеясь, что так оно и будет.

– Вот здорово! – Размахивая тоненькими ручонками и едва не спотыкаясь о собственные ноги, Гость начал кругами гоняться за бабочкой.

Позади нас Томас что-то пробормотал. Я подошла к кобыле, чтобы проверить, что с ним. Его глаза медленно открылись, и он в замешательстве огляделся по сторонам.

– Не волнуйся, Томас, и ничего не бойся. Ты в безопасности. Королева далеко. Она больше не украдёт тебя, – ласково проговорила я, думая успокоить его, но он со злостью посмотрел на меня.

– Ты! Это ведь снова ты? Ты забрала меня у моего народа и привела на свою землю! Ты должна немедленно вернуть меня назад!

– Нет, Томас, ты не понимаешь. Я спасла тебе жизнь. – И я на одном дыхании поведала ему всю правду. – Добрый Народец никогда не хотел, чтобы ты был их королём. Ты должен был стать их десятиной Тёмному Лорду!

– Лжёшь! Немедленно верни меня в Тёмные Земли. Я требую! Ты не можешь держать меня здесь!

– Томас, послушай, это твой дом. Он вон там, под тем деревом. Скоро мама и папа увидят нас и выбегут навстречу.

Пылая гневом, Томас спрыгнул с лошади. Как только его ноги коснулись земли, кобыла повернулась и галопом поскакала назад, откуда мы пришли. В этот же миг прекрасный бархатный костюм Томаса превратился в пожухлые листья. Драгоценные камни на его куртке стали желудями, а золотое шитье – мхом. От его прекрасных кожаных сапог осталась лишь грязь, коркой покрывавшая его ноги по колено. Вместо меча у него на боку висела кривая палка.

Томас в ужасе и отчаянии уставился на себя.

– Что ты наделала с моим костюмом и сапогами? – Он вскинул над головой палку, словно это был меч, но увидев, что это такое, бросил на землю. – Ты украла у меня всё, даже мой меч!

– Я ничего у тебя не крала, Томас. Твой богатый наряд всегда был тем, что ты видишь сейчас – листьями, палками, желудями, грязью и мхом. Если тебя кто-то и обманул, то только Добрый Народец. Не я.

– Я был их принцем, – настаивал он. – Они любили меня, говорю я тебе. Они любили меня! Они дарили мне всё, что я просил. Они делали всё, что я им велел.

– Томас, ты должен поверить мне. Ты мой брат. Я люблю тебя. Мама и папа любят тебя. Не огорчай их. Они не могли дождаться того дня, когда ты вернёшься домой!

Но Томас даже не собирался меня слушать.