Гортензия в огне

– Он изменился, – подтвердил Брайан с непроницаемым лицом. – Изменения куда глубже, чем можно было бы предположить. Раньше его подогревало прошлое. А теперь, когда он его почти не помнит, его заставляют вспыхивать и дорога, которую предстоит пройти заново, и то, что мучает Уоррена.

– Ты… имеешь в виду… – начал Уоррен, но подошёл один из музыкантов и объявил, что они готовы. – Нет, подождите! Это важно!

Брайан попросил музыкантов подождать немного и повернулся к Уоррену:

– У Роджера всё не так, как у тебя. Они не причиняют ему вреда, но если раньше он допускал их влияние на себя, почти не замечал его и мог бы поспорить извращённой фантазией с демоническими сущностями, то теперь он сознательно не хочет всего этого. Если ты не заметил, ему теперь не нравится его прошлая репутация.

– Я заметил. Роджер? – Уоррен шагнул к другу, – Тебя они очень мучают?

– Сейчас – да. Мне трудно это выносить. Сапфир обещает, что однажды я стану сильнее их и смогу заставлять их служить себе. Потому я не прошу ни твоей помощи, ни чьей-либо ещё. Это просто ещё одна проблема, с которой мне надо справиться. Я смогу. Надо лишь немного времени.

– Как Классик! – громко зашептала Эсса. – Он так же строит легионы демонов. Но это сродни кошмарам наяву. Сапфир растит оружие, способное уравнять шансы.

– Ты думаешь? – оглянулся Уоррен на принцессу. – Но я не верю, что Роджер смог бы сравниться с Классиком когда-нибудь.

– О, я же сказала – оружие. Уоррен, сравниться с Классиком не сможет никто. Разве только Сапфир будет манипулировать всем подвернувшимся, в том числе и Кардифом. Это же так просто!

– Возможно это так, – холодновато сказал Брайан. – Но если и так, то это не было им задумано. Он просто пользуется создавшимся положением. Я уверен в этом. Сапфир не предсказывал ничего подобного тому, что происходит сейчас. По предсказаниям Роджер должен уверенно ухаживать за Шерил и только.

– Роджер, – твёрдо начал Уоррен. – Я знаю, что для тебя это труд, и знаю, что чем скорее ты добьёшься результатов, тем скорее жизнь покажется раем, но тебе нужны передышки. Возможно, найдётся пара свечей, когда твои тренировки будут более успешными, и ты поймёшь, что это благодаря тому, что тебя не мучают эти тёмные облака. Только попроси о помощи. Мы с Брайаном и полнокровные в силах помочь тебе.

– Конечно же, однажды я попрошу, – после недолгого молчания сказал Роджер. – Но не сейчас. Я верю, что могу справиться вопреки всему. Кажется, я потрясающий парень и потому способен на это.

– О да… – тихонько и очень сладко протянула Эсса.

Не испытать мучительную удавку ревности на шее тут было просто невозможно. Чтобы побороть её, Уоррен увёл Эссу в тепло, крепко поцеловал и вышел из крепости вслед за всеми. Обутый в тонкие и лёгкие сапоги Роджер задумчиво утаптывал снег магическими ногами, Сильверстоуны помогали и ожидали музыки. На стене, под деревянной крышей, заиграли музыканты. В безветрие чёткий ритм удивительно хорошо нёсся к снегу, вниз, и младшие Си заволновались в предвкушении активного движения.

Попав в ритм, почти все одновременно сделали первый шаг. Уоррен присоединился уже в процессе.

Роджер хорошо повторял все движения, но на сложном двойном развороте в прыжке он отошёл в сторону и сперва долго смотрел. Сыновья Брайана сумели зациклить все подходящие движения так, чтобы сложный разворот постоянно повторялся, но у Роджера не выходило. Он как будто не мог понять, как надо двигаться. Тогда мальчишки переразбили непроходимое для Роджера место и скоро что-то начало получаться.

Так, в ухищрениях и маленьких победах над восстанавливающимися навыками Роджера, прошло несколько дней. Уоррен и Эсса покинули это место, потому что наследник Мэйна был вынужден присутствовать на расширенном собрании принсипата, а Си продолжали тренировки.

Беременность Эссы начала показывать себя во всей красе – солнечную принцессу то и дело побеждала дурнота, и Уоррен шёл на всё возможное, чтобы облегчать и скрашивать существование жены.

В один из приездов тёти Мириам Уоррен услышал, как его поведение в очередной раз обсуждают тётушки:

– Это просто удивительно. Мне всегда казалось, что он не умеет быть таким. Помните, как мы вшестером или всемером бегали вокруг него: "Уоррен, не желаешь ли то, не желаешь ли это?" Так вот, мне кажется, он бегает за семерых вокруг принцессы теперь.

– Тереза, я же всё слышу, – пожаловался Уоррен из-под кресла.

Там он искал колечко, соскочившее с пальца Эссы. Она слегка похудела из-за дурноты и плохого аппетита, и кольцо упало во время шоколада.

– Ох, Уоррен, ты здесь? – поразилась Тереза. – Как я могла так быстро забыть об этом?

– Тереза, вы такая смешная, – посмеялась Эсса.

– Но раз я здесь, то не могла бы ты высказать мне это в лицо? – попросил Уоррен и сел обратно в кресло.

Кольца он ещё не нашёл, но хотел, чтобы тётушка Тереза посмотрела ему в глаза.

– Я не могу, это слишком смущает, – хихикнула тётушка.

– Я её понимаю, – сказала Лили и повернулась к Эссе. – Мы так хотели, чтобы наш Уоррен был милым дамским угодником, но он всё время пытался вырваться на свободу к этим рубакам-близнецам. Нам ничем было не удержать его. А теперь он всё время дома, и это так приятно.

– Я бы вас поцеловал, но мне надо искать кольцо, – подмигнул Лили и Терезе Уоррен и снова слез с кресла.

И Уоррен действительно был дома слишком часто. Он не забывал взращивать мечи или кресты и ничто не мучило его. Лишь изредка он исполнял свои обязанности подданного, ночами иногда искал пропавших и всего несколько раз приходил в Три-Алле.

Так Уоррен пропустил несколько особенных моментов.

Однажды принц Ли проснулся и отчего-то рассеянно произнёс "Что-то хочется войны…" после чего вся столица притихла. Множество господ, включая самого императора, немало напряглось, узнав о таких словах Ли. Словах принца, всегда ратовавшего за мир.

При этом сам Ли был тих и спокоен, задумчив и, возможно, сам недоумевал, отчего все так настороженны при нём. Но правду о том, что творилось в голове древнейшего, никто вполне не знал, потому почти несколько лунных периодов Ньон, казалось, дремал в ожидании кошмаров наяву.

Затем та женщина, которую при помощи Уоррена достал Классик, стала жрицей храма Сэйи и начала давать предсказания, по слухам, очень точные. Это казалось магией, казалось даром или какой-то уловкой, но это работало в отношении подданных императора, и дама прославилась. Звали её Аллирраквия Андерсон, и едва это имя получило известность, как один за другим титулованные начали вспоминать, что Сапфир когда-то предсказывал неких Андерсонов, после появления которых можно будет строить арену для сражений мастеров боя и принцев. Оказалось, что впервые предсказано было появление Андерсонов ещё во время войны Севера и Юга. Вот только все почему-то представляли себе, что Андерсоны – это братья-перевёртыши, одни из древнейших, вроде Десептора и Ретта Адморов.

Ещё вспомнилось, что Андерсоны будут участвовать в боях, а значит, Аллирраквия будет настолько хорошо предвидеть, что сможет защищаться даже от принцев. И это пошло только на пользу храму Сэйи, куда потекли толпы посетителей и пожертвований.

Церковь начала посылать к Уоррену самых сладкоголосых священников для того, чтобы убедить чудотворца пользоваться дарами Единого более активно и заметно. Но призывать символ Единого слишком часто Уоррен не хотел. Тем более что ему уже неоднократно жаловались на порченые дороги, в которые буквально вбивались под собственным весом его кресты. Оставался только дар поиска пропавших.

И так Уоррен пришёл в Братство Потерянных Крыльев. Оно насчитывало кое-какое количество братьев по всему Пенрину, и потому показалось Уоррену идеальным для его замысла. Чудотворцу всего лишь нужно было быть на связи с членами братства. А те могли принимать прошения и пересылать ему, получать от него вектор и сами же проводить поиски.


Братство ответило согласием. Все прекрасно понимали, что эта организация предназначена для военных и послевоенных действий, но так сложилось, что её члены так или иначе религиозны, и поиск пропавших импонировал им в той же мере, в какой позволял тренировать поиски упавших крылатых во время защиты планеты.

– Это не то, чего Церковь хотела от тебя, – заметил ему отец Бенедикт, по рождению принадлежащий клану Санктуариев

Он явился, как только Братство начало действовать и об этом стало широко известно.

– Да, – согласился Уоррен. – Но ты же понимаешь, Церкви нужен яркий пример, чтобы завлечь в свою обитель сомневающихся, тогда как поиски пропавших – эффективные поиски – важнее этого.

– Я разделяю твой взгляд на вещи, но мы не можем проиграть Аллирраквии Андерсон.

– Это не моя битва. Моя битва – проклятые земли в Ньоне.

– Ты же святой, Уоррен, – сменил тон Бенедикт. – Ты либо с Церковью, либо твоя сила без поддержки Церкви приуменьшится.

Он был немного моложе Уоррена, но по какой-то причине Уоррен всегда уважал Бенедикта, как старшего.

– Я падший. Совершивший грехопадение. Я не святой, – почти по слогам заговорил Уоррен, – и моя сила сегодня – лишь прихоть Единого. Он заберёт её любой момент. И с вами я настолько, насколько наш путь лежит в одной плоскости. Я доверяю Церкви, но не готов слепо соглашаться с её миссионерской политикой. У меня на это не хватает уверенности в завтрашних своих силах. Я буду продолжать молиться так, как умею, и совершать подвиги во имя Единого, а не во имя Церкви столько, сколько смогу. Если верующие в семь богов не увидят сияния воплощённых мной символов веры, то так тому и быть.

– И всё же подумай о том, как сделать это сияние ярче, – поднялся со своего места отец Бенедикт. – А я подожду, прежде чем говорить что-то о тебе и твоих взглядах.

Эсса между тем начала жаловаться на то, что Уоррен стал редко бывать дома. Поисковые запросы в Братство поступали и по самым пустяковым случаям, но все относились к ним серьёзно и Уоррен действительно появлялся в Мэйнери всё реже и реже.

В конце концов, Уоррен оборудовал один из залов Мэйнери под систему координат, с которой ему было легче вычислять и передавать область местонахождения пропавших. Конечно же, на первых порах точность определения была слабовата, и приходилось всё время следить за процессом поисков, заодно отлаживая свою систему. И, конечно же, Уоррен почти перестал покидать этот зал. Тем более, что в нём же почти поселилась Эсса – приказала перенести туда диван, столик и книжный шкаф, транслятор и подушки с пледами – чтобы можно было вздремнуть. И Уоррен в то время был почти полностью счастлив.

Затем он узнал, что Роджера вызвал к себе император, и что это положило начало новому витку популярности Роджера. Искалеченный и изуродованный, он непонятным образом ещё сильнее нравился женщинам. Остроты добавило известие о том, что он забыл о своих чувствах к Шерил Чедвик и не против принять ласку в любом качестве и количестве. Настал черёд Брайана ходить к Уоррену за советом. И пока Моргана с Эссой тихонько жаловались друг другу на беременность на том самом единственном диване в зале координат, Брайан, шатаясь, кружил вокруг Уоррена, отписывающего очередные координаты в Братство.

– То, что происходит сейчас – ужасно, – морщась, говорил о своём близнеце Брайан, почти несчастный.

– Почему? Разве всё не как всегда? – на мгновение подняв глаза, спросил Уоррен. – Не как раньше?

– Почти как раньше. Разве что теперь это какое-то помешательство.

– Значит, скоро утихнет. Кто-нибудь из твоих сыновей сыграет в очередной романтической постановке и дамы снова позабудут о Роджере.

– Но Роджер всё равно будет получать удовольствие за четверых мужчин ежедневно. Он мастер своего дела. И он чуть более доступен, чем мои сыновья.

– А в чём проблема? То есть я не хочу сказать, что меня не печалит его путь грешника, но… такое уже было раньше.

– Сапфир давит на меня. Говорит, что Роджер своим поведением причиняет боль Шерил. И если уровень её обиды дойдёт до критической отметки, то она сделает что-то, от чего пожениться этим двоим за тем будет слишком сложно.

– Так она действительно его любит? До сих пор?

– По словам Сапфира это так.

– Почему Сапфир не давит на самого Роджера?

– Предвидит, что скорее навредит этим, чем подстегнёт нужные события.

– Что ты мог бы предпринять?

– Не знаю. Я ничего не могу придумать. Опыта любовника сотни женщин у меня нет. Я понятия не имею, с какой стороны заходить в этом вопросе. Я бы, может, и поломал голову, но по этой части в моей голове пустыннее, чем на лунах.

– Хорошо, я подумаю. Наверное.

– Дай знать, когда появятся идеи.

Но через три дня Брайан снова кружил, а Моргана и Эсса снова обсуждали беременность.

– Одна леди опубликовала свои впечатления от ночи с Роджером, – громким шёпотом сообщил Брайан. – Естественно же, что анонимно. Но теперь ситуация ещё ужаснее.

– Написала что-то лестное о его навыках?

– Понятия не имею, что же она написала, но помешательство достигло какого-то нездорового уровня.

– Хм…

– Ты хотя бы пытался думать над решением проблемы? – безрадостно поинтересовался Брайан.

– Нет.

– Что-то случилось?

– Нет, я просто не вспоминал о твоей просьбе, – сказал чистую правду Уоррен.

– Это не в твоём стиле.