Фабрика 17

– Интуиция. Вы не отвлекайтесь и берите пирожочки, пока горячие.

Какие пирожки? Не успел удивиться, как оказался с Реей за одним столом, накрытым белоснежной скатертью со сложным фрактальным узором. Посреди круглой столешницы возвышался самовар, блестящий, доставленный прямо из магазина. Пока разглядывал собственное отражение на зеркальном боку, сообразил, что самовар электрический. Из него выходил шнур, который завитушками плыл по скатерти и нырял под стол.

Нагнулся, заглянул под скатерть, ожидая увидеть на полу розетку. Ничего, пусто. Очередная обманка-дразнилка.

А вот пирожки нашлись. Румяные, духовые, пышущие жаром, сложенные горкой на блюде.

– Кушайте, не стесняйтесь, вам понравится. Они не ядовиты, не нужно так рассматривать.

Пересилил себя и потянулся за пирожком. На него напал волчий голод и впервые в жизни он унюхал во сне запах выпечки, ласкающий ноздри. Зубы сами проломили хрустящую корочку и впились в воздушное тесто. Теплое вязкое вишневое повидло коснулось языка, и на мгновение едва не потерял сознание от наступившего блаженства.

– Божественно, – промычал он и передумал просыпаться. – Только ими бы и питался.

– Я подозревала, что пирожки вам понравятся больше рахат-лукума, – с удовлетворением отметила она. – Кушайте без стеснения, углеводы полезны для мозга. Во всяком случае, так говорят.

Кулинарное наслаждение множилось на столе. Рогалики с матовой какао-глазурью, румяные круассаны, слоеные торты с кремовыми розочками и шоколадными паутинками возникали из воздуха и заполняли доступное пространство стола. Но он не мог оторваться от пирожков, словно провалился на двадцать лет в прошлое.

– М-м-м, – мычал без стеснения. В конце концов, это его сон, и он вправе заниматься в нем, чем душа пожелает.

Рея наблюдала, как он набивает рот, и улыбалась. Наконец, протянула руку к ближайшему трехъярусному торту и легким движением фокусника сорвала с него бледно-желтую розу, которая вдруг оказалась не кремовой, а фоамирановой.

Он до сего момента и не подозревал, что знает такие слова, но одного взгляда на лепестки хватило, чтобы через непонятное сочетание звуков осознать их природу. Рея приколола цветок к волосам и разглядывала отражение в самоваре.

– Вы находите меня привлекательной? – спросила она.

– Угу, – промычал он, наминая выпечку. – Где вы научились так готовить?

– О, нет! Как вам такое в голову могло прийти? Я готовить не умею. У меня патологическая несовместимость с кухонной плитой. Я привыкла к духовной пище.

– А пирожочки, стало быть, волшебные.

– Ну почему же? Обычные. У бабушки определенно кулинарный талант.

– У Нины Григорьевны? – он перестал жевать и едва не поперхнулся. Чувствовал же, есть какой-то подвох. – Она-то причем?

– Это те самые пирожки, которые она испекла перед тем, как скоропостижно отойти в мир иной. Я подумала, негоже пропадать добру… Почему вы перестали кушать?

– Аппетит пропал, – ответил он и отложил недоеденную булку.

– Какой вы, однако, слабенький. Над вами работать и работать.

Воздух перерезал оглушающий писк. Пригнулся, словно ожидал авиаудара. Неприятный звук повторился, блюда задрожали и начали исчезать. Последним сбежал недоеденный пирожок, который на секунду ожил и попытался на крохотных ножках улизнуть со стола.

– Будильник, – пояснила Рея. – Удачи вам на фабрике.

– А вы и это знаете?!!

– Конечно. Я бы предпочла, чтобы вы не ехали, но, к сожалению, вы решили спрятаться.

Следующий писк ознаменовал окончание сна.





#12.




На следующий день Рея заходила то ли за солью, то ли сахаром, и пригласила на чай. К чаю шли покупные эклеры. Хозяйка больше расспрашивала, чем рассказывала сама, и он не имел представления, ни кем она работает, ни есть ли у нее семья, муж, дети, родители. Только раз она упомянула, что долго ждала случая переехать, но опять скрыла причину.

Рея из сна отличалась от живущей по соседству, но после сновидения оба ее образа – реальный и приснившийся – смешались до неразличимости.

Впрочем, он готовился к командировке, и его больше занимал вопрос, куда именно он направляется.

Фабрика семнадцать.

Странное название. Взять вот «Завод шампанских вин» и не «Приволжский текстиль». Сразу понятно, чем организация занимается. А тут сплошные загадки.

Откуда взялось число? Количество любовниц директора? Год основания? Вспомнил текущую дату. Нет, не семнадцатый. На всякий случай, отсчитал сто лет назад. Как ни странно, все равно не семнадцатый.

Между тем, структура названия казалась знакомой. Он испытал дежавю, словно уже бывал на подобной фабрике. Во сне? В детстве? В фильме? Гнетущее воспоминание о будущем.


Хрясь! Раздвоившаяся действительность склеилась с хлопком. Вспомнил. Это звалось ЗАТО. Закрытое административно-территориальное образование. У них всегда названия с циферками: Арзамас-16 или Житомир-21.

В одном из таких официально несуществующих населенных пунктов жил его дядя – мамин брат. Попасть в город можно было исключительно по пропуску, имея родственников среди местных жителей. Мать при каждом посещении давала расписку об ответственности за несанкционированное разглашение сведений. Молодой солдатик в шапке-ушанке из искусственного голубоватого меха задавал вопросы юношеским ломающимся баритоном, пытавшемся для строгости звучать басом.

Маме надоело проходить досмотр при каждой поездке и заполнять одну и ту же анкету – не был, не имею, не привлекался, – и она заявила, что с нее хватит и ноги ее там больше не будет. Теперь уже дядя приезжал к ним с ответными визитами, словно на курорт. После северного холода континентальный климат тянул на «юга». С собой привозил деньги и кусочек богатой жизни – московскую сырокопченую высшего сорта и пресловутый чай со слоном.

Никто не знал, чем он занимался, но даже о выезде на отдых в Болгарию, которая, как известно, не заграница, ему полагалось только мечтать.

Итак, ЗАТО.

Хорошая попытка, но логики не прослеживалось. Номерные города скрывались, а руководство фабрики собиралось заплатить немыслимую сумму за целую книгу. Значит, догадка неверна.

Достал с полки каталоги предприятий и организаций, выданные в редакции для работы.

Нашел! Целый абзац крупными буквами.

«ЗАО «ФАБРИКА 17» – компания полного цикла с богатой историей. Продукция отличается высоким качеством исполнения, так как для производства используется сырье лучших поставщиков. Предприятие обладает развитой логистикой, осуществляет доставку в любую точку мира и имеет большое количество партнеров в стране и за рубежом».

Все. Перечитал. Перевернул страницу на случай, если окончание потерялось на обороте, но и там было пусто. Скудно, такое можно написать о любой организации.

Ну, ничего, первый справочник комом. В конце концов, у него целая стопка «Золотых страниц промышленности» и «Расширенный список предприятий». Сейчас он возьмет другой томик, перелистает до буквы «Ф» и найдет…

«ЗАО «ФАБРИКА 17» – компания полного цикла с богатой историей. Продукция отличается высоким качеством исполнения…»

Тьфу!

Второй, третий, десятый. Одно и то же, словно птица говорун, отличающаяся умом и сообразительностью.

Какой может быть ассортимент у такого предприятия? Мужские трусы, радиаторы парового отопления, могильные оградки или резиновое изделие второго номера? Металл? Текстиль? Электроника?

Позвонил Ване.

– Чего тебе? – спросил сонный голос. – В такую рань.

– Полдень!

– Я только лег. Вчера была пятница. Нормальные люди в пятничный вечер отдыхают. И в субботу тоже.

– Рад за тебя, но я через три часа в командировку уезжаю, а до сих пор понятия не имею, куда меня посылают.

– Мы же разобрались. Ты едешь на фабрику. Запиши, а то забудешь и опять трезвонить начнешь. Как же башка болит! – он застонал. – Спать хочу, потом поговорим.

Он явно намеревался бросить трубку, и Коренев поспешил сказать:

– Подожди. Что на фабрике производят?

– Прояви смекалку, поищи. Не в каменном веке живем, информационная революция ради кого свершалась?

– Ну, я же не настолько туп. Искал, но ничего не обнаружил. Ты сам-то знаешь? Ты же с ними общался.

– Фабрика-семнадцать… – Ваня запнулся. – Предприятие, – он икнул, – полного цикла с богатой этой…

– Историей, – подсказал Коренев.

– Совершенно верно. Ну и дальше там чего-то про сырье и логистику. И продукция отличается.

– От чего?

– Качеством.

– Ясно. Значит, тебе тоже ничего не известно.

Коренев положил трубку.

Замкнутый круг получается: никто ничего не знает, обещают рассказать задним числом, но ничего не сообщают, будто сговорились держать Коренева в неведении.

Бред какой-то. Захотелось позвонить Ване и отказаться от щедрого предложения. С другой стороны, договор с заказчиком подписан и в договоре указана солидная сумма неустойки. Придется ехать.

Остаток вечера потратил на сбор вещей. На всякий случай положил с прочими канцелярскими принадлежностями и папку с рукописью. Зачем, и сам не представлял, потому что на рукопись не останется ни сил, ни желания.

Вспомнил, что обещал следователю сообщать о передвижениях-переездах, и набрал номер с бумажки.

– Здрасьте, Денис Иванович.

– Добрый вечер, – поздоровался Знаменский. – Простите, с кем имею честь общаться? По голосу не могу определить.