Еще темнее

– Ты хоть представляешь, как я счастлив благодаря тебе?

– Да… я хорошо представляю. Потому что я счастлива благодаря тебе.

Парень пригоняет «R8».

– Крутая тачка, сэр, – бормочет он, протягивая мне ключи.

Я даю ему чаевые, и он распахивает перед Аной дверь.

Сворачиваю на Четвертую авеню, сияет солнце, моя девочка сидит рядом со мной, а из стереосистемы звучит хорошая музыка.

Я обгоняю «Ауди А3» и внезапно вспоминаю про искореженную машину Аны. Тут ловлю себя на том, что за последние несколько часов совсем не думал про Лейлу и ее безумные выходки. Ана – хорошее развлечение.

Она не только развлечение, Грей.

Пожалуй, мне надо купить ей что-нибудь еще.

Да. Что-то другое. Не «Ауди».

«Вольво».

Нет. У отца такая машина.

«БМВ».

Нет. Она есть у мамы.

– Мне нужно сделать крюк. Небольшой, – сообщаю я.

– Конечно.

Мы въезжаем на стоянку автосалона «Сааб». Ана удивляется.

– Мы должны купить тебе новый автомобиль, – сообщаю я.

– Не «Ауди»?

Нет. Я не куплю тебе машину, какую дарил всем моим сабам.

– Я подумал, что ты захочешь что-то другое.

– «Сааб»? – насмешливо спрашивает она.

– Да. «А 9–3». Пойдем.

– Какая у тебя тяга к заграничным машинам…

– Немцы и шведы делают самые безопасные в мире машины, Анастейша.

– Мне казалось, что ты уже заказал для меня «Ауди А3».

– Я могу отменить заказ. Пойдем. – Я выхожу из машины и открываю перед Аной дверцу. – За мной ведь подарок по случаю окончания учебы.

– Кристиан, ты зря это делаешь, не надо.

Даю ей понять, что я так хочу, и мы идем в демонстрационный зал, где нас с дежурной улыбкой встречает консультант.

– Я Трой Турнянски. Вы хотите купить «Сааб», сэр? С пробегом? – Он потирает руки, предчувствуя сделку.

– Новый, – заявляю я.

– Вы уже выбрали модель, сэр?

– «9–3 2.0Т Спорт Седан».

Ана устремляет на меня вопросительный взгляд.

Да. Я как раз собирался испробовать одну из этих моделей.

– Превосходный выбор, сэр.

– Какого цвета, Анастейша? – спрашиваю я.

– Э-э… черный? – Она пожимает плечами. – Но только не надо мне ничего, честное слово…


– Черный цвет плохо виден в темноте.

– У тебя ведь черная машина.

Сейчас речь не обо мне. Я строго смотрю на нее.

– Тогда желтый, канареечно-желтый, – говорит она и откидывает волосы за плечо – похоже, раздраженно.

Я хмурю брови.

– А ты сам как хочешь? Чтобы я какой выбрала цвет? – Она скрещивает руки на груди.

– Серебристый или белый.

– Тогда серебристый, – говорит она, но добавляет, что ее устроила бы «Ауди».

Турнянски чувствует, что сделка уплывает из рук.

– Может, вы хотите конвертибль? С откидным верхом, мэм? – предлагает он.

У Аны загораются глаза, и Турнянски потирает руки.

– Конвертибль? – спрашиваю я, подняв брови. А ее щеки розовеют от смущения Мисс Стил желает конвертибль, я вижу это по ее глазам, и я счастлив, что нашел то, что она хочет.

– Какова статистика безопасности по «Сааб конвертибль»? – спрашиваю я у продавца, и он с готовностью предъявляет брошюру со статистикой и прочей информацией.

Гляжу на Ану, она улыбается. Турнянски бросается к своему компьютеру и проверяет наличие нового конвертибля «9–3».

– Что вас привело в такой кайф, мисс Стил? Может, поделитесь таблеткой? – шучу я и обнимаю ее.

– У меня кайф от вас, мистер Грей.

– Правда? Ну, вы действительно выглядите так, словно опьянели. – Я целую ее. – И спасибо за то, что согласились на автомобиль. Сейчас это было проще, чем в прошлый раз.

– Что ж, ведь это не «Ауди А3».

– Та машина была не для тебя.

– Она мне нравилась.

– Сэр, «9–3»? Я нашел одну машину в нашем автосалоне в Беверли-Хиллз. Она прибудет к нам через пару дней. – Турнянски лопается по швам, так он доволен.

– Топовая в своем классе? – спрашиваю я.

– Да, сэр.

– Превосходно. – Протягиваю ему кредитку.

– Пройдите, пожалуйста, сюда, мистер… – Турнянски смотрит имя на карточке, – Грей. – Я иду за ним к его столу.

– Вы можете доставить машину сюда завтра?

– Я попробую, мистер Грей. – Он кивает, и мы начинаем заполнять бумаги.



– Спасибо, – говорит Ана, когда мы садимся в машину.

– Я рад от всей души, Анастейша.

Как только я включаю мотор, звучит задушевный, печальный голос Евы Кэссиди.

– Кто это? – спрашивает Ана, и я объясняю.

– Какой у нее приятный голос. Она хорошо поет.

– Да, точнее, пела.

– О-о.

– Она умерла молодой. Слишком молодой.

– О-о. – Ана грустно качает головой.