Ее телохранитель

— Я и не думаю, что это моё дело! — восклицаю я, и мой голос эхом разносится по коридору. — Я ничего не хочу о тебе знать. Я спрашивала о тебе что-нибудь? Нет. Я просто думаю, что тебя не стоит удерживать здесь, потому что ты обязан заботиться о них.

— Это твой способ заставить меня уволиться? — спрашивает он.

— Увольняйся или нет, оставайся или уходи, Джеймс. — Я пренебрежительно машу рукой и стараюсь звучать, как можно более непринуждённо. — Мне всё равно.

— Тебе всё равно, — эхом отзывается он, изучая моё лицо.

— Совершенно верно. Мне нужно объяснить тебе это более подробно?

Уголки губ Макса приподнимаются.

— Ты лжёшь, принцесса. Притом ужасно, что странно, потому что я мог бы поклясться в том, что ты говорила мол, отличный игрок в покер.

— Я отличный игрок в покер и понятия не имею, о чём ты толкуешь.

— О да, ты понимаешь. Ты не хочешь, чтобы я уходил. Ты хочешь меня здесь.

— Я, конечно же, не хочу.

— Да, хочешь. Ты хочешь, чтобы я остался. Вот что означает покупка дома.

— Это абсурдно, — говорю я, закатывая глаза. — Я могу в любой момент тебя уволить, и, наверное, так и должно быть, потому что ты находишься здесь наедине со мной посреди туннеля…

— Ты хочешь, чтобы я остался, — повторяет Макс. — Тебе нравится, когда я рядом и указываю тебе, что делать.

— Ты бредишь.

— Ты никуда не пойдёшь с Финном Ашером, — неожиданно заявляет телохранитель.

— Я пойду куда захочу, чёрт возьми, — раздражённо возражаю я, стараясь не обращать внимания на своё непреодолимое влечение к этому мужчине.

Моему телохранителю.

Самый раздражающий, собственнический телохранитель во Вселенной. Человек, который командует мной, словно я принадлежу ему. Дикарь, который постоянно превышает свои полномочия, и смотрит на меня так, как будто хочет сорвать с меня одежду.

Мне следовало настоять на другом телохранителе, потребовать, чтобы отец прислушался к голосу разума и назначил мне кого-нибудь другого. Кого-то профессионального. Кого-то, кто уважает моё положение и тот факт, что я королевской крови. Кого-то, кто не считает, что лучший способ защитить меня — это перебросить через плечо, как пещерный человек.

— Нет, не пойдёшь, принцесса. Он никуда тебя не заберёт. Он не прикоснётся к тебе руками. Он не прикоснётся к тебе губами. Он, чёрт возьми, не будет смотреть на тебя.

— Он не будет смотреть на меня?! Ты не имеешь права говорить мне, кого я могу видеть, а кого нет.

— Ты слышала меня. Он, чёрт возьми, не будет смотреть на тебя.

— Ты сошёл с ума.

— Я сошёл с ума? Это ты купила дом для моих родителей.

— Это было… Как бы то ни было, я не знаю, что это было. Это не было безумием. Все эти твои собственнические взгляды и твоя фальшивая забота о моей безопасности, соблюдение правил и защита меня… Вот что безумно.

— Скажи мне, принцесса, насколько это фальшиво. — Макс притягивает меня к себе. Его твёрдость прижимается к моей ноге и посылает волну возбуждения сквозь меня.

Я делаю глубокий вдох и приказываю себе успокоиться, но вместо этого слышу, как с моих губ срывается вздох.

Я не из тех девушек, которые становятся слабовольными перед парнем. Я не ощущаю пьянящего возбуждения или бабочек в животе при мысли о влюблённости. На самом деле, я не влюбляюсь. Я не завожу отношения, не говорю «я люблю тебя», не даю милые прозвища и не заговариваю о завтраке на следующее утро, не говоря уже о следующей недели или вечности.

И прямо сейчас, я абсолютно не думаю о том, как отчаянно хочу, чтобы рот этого мужчины был на мне.

— Тебе всё ещё кажется, что это фальшиво, Александра? — снова спрашивает Макс, положив руку мне на поясницу и крепко прижав к себе. Его губы в сантиметре от моих, и я не смотрю ему в глаза, потому что, если сделаю это, то всё закончится. Если я сделаю это, пересеку с ним черту — возврата не будет. — Потому что я не думаю, что для тебя это фальшиво. Думаю, если бы я опустил руку между твоих ног, то обнаружил, что ты мокрая.

— Нет, — шепчу я, произнося самую очевидную ложь, которая когда-либо была сказана. — И ты должен помнить о своём месте.

Я резко вздыхаю, когда Макс поднимает мои руки над головой и прижимает их к стене.

— А каково моё место, принцесса? — спрашивает он, приблизив губы к моему уху. От его тёплого дыхания по моей коже бегут мурашки. — Ты хочешь, чтобы я лежал на тебе, медленно трахая, дразнил своим членом, пока ты не начнёшь умолять об освобождении? Или ты хочешь, чтобы я тебя нагнул и взял сзади? Или…

Одной рукой, по-прежнему удерживая мои запястья у стены, он проводит ладонью другой руки по моему телу, пока не достигает бёдер. Затем Макс задирает мою юбку, его ладонь останавливает на бедре. Я резко вдыхаю от его прикосновения, но на этот раз, когда выдыхаю, это больше похоже на стон.

— Или ты хочешь, чтобы я вот так прижал тебя к стене?

— Я хочу… — мой голос затихает, когда он задирает мою юбку выше, и она не оказывается обёрнутой вокруг моих бёдер.

16




Макс



— Скажи, что ты хочешь, принцесса? — слова звучат, как рычание, дикое и беспощадное, абсолютно зверское. Я ощущаю себя проклятым зверем, когда дело касается этой девушки, теряю всякое здравомыслие.

Это не имеет никакого смысла, но это единственный способ объяснить всё происходящее. Прогулка принцессы в туннели со свиньёй Ашером чуть не свела меня с ума. Всё, о чём я мог думать, это как вытащить его оттуда, чтобы иметь возможность прижать девушку к стене и прикоснуться к ней губами, не обращая внимания на её положение и статус.

Она права насчёт того, что это безумие. Безумие то, что из-за испорченной принцессы я теряю контроль.

— Я хочу… — шепчет она. Её голос низкий и хриплый, грудь поднимается и опускается.

— Если я сейчас просуну пальцы тебе между ног, ты будешь мокрой? — спрашиваю я. Все мои силы уходят на то, чтобы не сделать этого. Прямо сейчас, единственное, о чём я могу думать — это, как мокрая киска Алекс будет ощущаться вокруг моих пальцев. Чёрт, вокруг моего члена. Единственное, что я хочу представить — это выражение лица принцессы, когда она подходит ко мне, как её губы раскрываются и она произносит моё имя.

Моё имя.

— Скажи, как сильно ты меня хочешь. Скажи моё имя, принцесса, — каждая часть меня кричит от желания оказаться внутри неё. Мои руки на её бёдрах, я опускаюсь на колени между её ног. Под юбкой её бледно-розовые трусики потемнели от влаги. Её возбуждение очевидно для меня. Я вдыхаю аромат Алекс — сладкий, лёгкий и совершенный. — Я хочу попробовать, насколько ты мокрая.

Она прикусывает губу, на её лице отражается агония.

— Нет, — шепчет Алекс.

— Нет? — я делаю паузу и не скольжу руками дальше вверх по девичьим бёдрам, как бы мне не хотелось. Я не срываю юбку голыми руками и не зарываюсь ртом между ног, как мне до смерти хочется сделать.

Я сдерживаюсь.

Я практикую самоконтроль. Я не задираю край красивой юбки, той, из чёрной ткани под слоями тюля, которая подпрыгивает при ходьбе, делая Алекс похожей на куклу Барби. Я не задираю юбку, не наклоняю принцессу и не шлёпаю по её хорошенькой попке, как следовало бы.

Так, как я хочу.

— Скажи это, принцесса, — рычу я, собирая остатки самообладания. — Ты же знаешь, что я слышал, как ты произнесла его в ту ночь в клубе.

Я зациклился на том, что она не называет меня по имени. Алекс продолжает называть меня Джеймсом, словно я недостаточно важная персона, чтобы произнести моё имя. Это, как будто я не прошёл какой-то тест принцессы — или наоборот прошёл, но оказался недостаточно хорош — и это бесит.

Как бы сильно я не хотел прикоснуться губами к этой девушке, полностью взять её — я не собираюсь пускать это на самотёк.

— Никаких имён, — настаивает она.

Никаких имён. Словно мы незнакомцы. Как будто я не гонялся за ней по всей столице, по всему этому проклятому дворцу, не мешал ей делать глупости и совершать ошибки на каждом шагу. Как будто я не видел её пьяной и обдолбанной, избалованной и поверхностной, все худшие её стороны, которые она выставляла напоказ, в отличие от большинства, кто скрывает свою тёмную половину. Алекс выставляет себя на обозрение и заставляет ненавидеть её за это.

Только я не могу ненавидеть это.

Я нахожу все эти стороны, эти её части — привлекательными.

И всё же принцесса ведёт себя так, будто я ничего о ней не знаю.

Я поднимаюсь с колен, потому что, чёрт возьми, я сделаю с ней всё что угодно, только это никак не связано с тем, чтобы она выкрикивала моё имя. Мои руки скользят вверх по её бёдрам, когда я поднимаюсь, затем проходятся по талии, устремляясь к груди. Она извивается от моих прикосновений, издавая слабый стон.

С любой другой девушкой, это был бы сигнал того, что она сдаётся и отпускает себя. Но не с Александрой.

Она смотрит на меня с вызовом в глазах, и это только заставляет меня желать её ещё больше.

Схватив её за волосы на затылке, я сильно тяну. Волосы Алекс уложены в причёску для вечеринки по случаю помолвки, на что, вероятно, ушло несколько часов, и я уничтожаю её одним рывком.

Я хочу полностью её уничтожить.

Принцесса поднимает голову, и я в нескольких дюймах от её рта. Я хочу обладать её чертовски умным ртом.

— Ты произнесёшь моё имя, принцесса, — шепчу я, касаясь губами её уха. Она всхлипывает, её ответ совершенно непонятен. — Ты будешь стонать, произнося моё имя, понимаешь? Снова и снова. Моё имя будет слетать с твоих губ. И ничьё больше.

Она открывает рот, чтобы ответить, но у прохода раздаётся громкий шум, и голоса эхом разносятся по туннелю. Я инстинктивно отпускаю волосы принцессы. Мы оба быстро и бесшумно идём по коридору в противоположном направлении, пока не оказываемся в одном из коридоров дворца.

— О, Александра! — зовёт будущая королева. — Где ты была? Твой отец интересовался. Полагаю, вы слышали о взрывном устройстве?

Я прочищаю горло.

— Конечно, — вмешиваюсь я, прежде чем Александра успеет ответить что-нибудь неуместное и саркастическое. — Принцесса вышла подышать свежим воздухом, и я забрал её. В соответствие с протоколом.

— В соответствие с протоколом? — Александра, кажется, развеселилась, внезапно полностью успокоившись и став уверенной в себе; уже не та девушка, находящаяся в раздрае всего несколько минут назад.

Кроме волос. Волосы… в беспорядке. Растрёпанные и в полнейшем хаосе. Похоже на то, будто её только что трахнули.

— Конечно, — отвечаю я, мой тон резкий и деловой, в нём только намёк на раздражение на себя за то, что не позаботился о внешнем виде девушки до того, как мы покинули туннель. — По протоколу.