Движущиеся картинки
Часть 54 из 79 Информация о книге
– Прошу прощения… Тут Гасподу снова врезали ногой по башке. – Ты посмотри на него, может, он опять детей нашел? Туда-сюда ходит, на улицу зовет. Он ведь умный пес. – Пойдем, разберемся, – сказал первый тролль. – Здорово. Давненько я не… – Слушай, есть людей в Голывуде категорически запрещено. Это создает нам дурную репутацию! Кремневая Лига по Защите Троллей тебя в порошок сотрет. – Точно, а так ведь можно премию получить или ценный подарок. – ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ… – Правильно! А потом, если мы спасем детей, это будет… это будет… создание положительного имиджа тролля, хороший, как его, публичный рилейшн. – А если никого не спасем, в конце концов можно сожрать пса, правильно? Трактир опустел. В нем остались лишь вечные облака дыма, котлы с плавящейся троллевой снедью, Рубина, лениво соскребывающая застывшие остатки лавы с мисок, а также мелкий, изъеденный блохами, затравленного вида пес. И этот мелкий, изъеденный блохами, затравленного вида пес пребывал в тяжких раздумьях. Он пытался определить разницу между «выглядеть Чудо-Псом» и «быть таковым». – Вот паскудство, – наконец подвел итог пес. Виктор помнил, что в детстве очень боялся тигров. Напрасно взрослые убеждали его, что в радиусе трех тысяч миль никакого тигра не может быть в помине. Маленький Виктор задавал вопрос: – А между нашим городом и тем местом есть какое-нибудь море? И когда взрослые говорили, что, дескать, моря, может, и нет, Виктор всегда отвечал: – Значит, нас разделяет только расстояние… То же самое он мог бы сказать применительно к тьме. Все жутковатые темные местечки одинаково жутковаты именно благодаря природе тьмы. Тьма – везде, тьма – неизменна, тьма лишь поджидает, когда исчезнет свет. Это как Подземельные Измерения – они только и ждут, когда в реальности появится трещина. Виктор покрепче обнял Джинджер. – Не нужно, – сказала она. – Я уже взяла себя в руки. – Молодец, – без особого воодушевления похвалил он. – Да, но твои руки тоже обнимают меня. Виктор попытался расслабиться. – Тебе холодно? – спросила она. – Немного. Здесь как-то сыро и промозгло. – Значит, это твои зубы так скрежещут? – А чьи же?.. О нет, – поспешно добавил он. – Лучше не отвечай. – Знаешь, – сказала она спустя минуту-другую, – хоть убей, не помню, что я тебя связывала. Я ни один узел толком завязать не умею. – В этот раз у тебя все получилось. – Помню только свой сон. Я слышала голос, который говорил мне, что я должна кого-то разбудить… разбудить… того спящего! Виктору тут же вспомнилась закованная в латы фигура, возлежавшая на надгробной плите. – А ты этого спящего хорошо разглядела? – спросил он. – Можешь описать его внешность? – Сегодня я его толком не рассмотрела, – задумчиво произнесла Джинджер. – Но во сне он всегда чем-то похож на моего дядю Освальда. И тогда Виктору вспомнился меч, который длиною превышал его собственный рост. Удар такого меча отразить попросту невозможно – он разрубит пополам любое препятствие. Он представил себе типа по имени Освальд с таким мечом в руке – и содрогнулся. Картинка была не из приятных. – А почему он напомнил тебе дядю Освальда? – полюбопытствовал Виктор. – Потому что дядя Освальд лежал так же неподвижно, как этот воин. Дело в том, что своего дядю я видела всего раз в жизни. И случилось это на его похоронах. Виктор открыл было рот – и тут услышал далекие, невнятные голоса. Несколько глыб сдвинулись с места. И голос, прозвучав на сей раз гораздо ближе, сказал: – Здравствуйте, дети! Выходите, дети, мы вас спасли. – Это же Утес! – воскликнула Джинджер. – Я бы узнал этот голос из тысячи! – вскричал Виктор. – Э-гей! Утес! Я здесь! Это я, Виктор! Повисла неуклюжая пауза. Но вскоре голос Утеса зазвучал во всю мощь: – Это же мой друг Виктор! – Значит, нам его есть нельзя? – Никто не съест моего друга Виктора! Мы его быстро-быстро раскопаем! Послышались скрежещущие звуки. Потом Виктор услышал, как какой-то другой тролль сказал: – И это называется известняк?! Гадость какая-то… Скрежет возобновился. Вступил третий голос: – Может, все-таки съедим их, а? Ведь никто ничего не узнает. – Ты – некультурный тролль! – рявкнул Утес. – Ты что говоришь? Если ты начнешь есть людей, все будут смеяться над тобой, пальцами показывать, говорить: вот какой глупый тролль, абсолютно не умеет вести себя. В итоге тебя лишат трех долларов в день и отправят обратно в горы. Виктор издал легкий смешок – по крайней мере, он надеялся, что смешок у него получился. – Помереть можно со смеху, правда? – повернулся он к Джинджер. – Ага. Помереть. – Уверяю тебя, вся эта людоедская болтовня – сплошная бравада. Они сейчас этим почти не занимаются. Можешь не волноваться. – Я и не волнуюсь. Я волнуюсь только из-за того, что по неизвестной мне причине гуляю во сне. Ты сейчас заставил меня поверить, что я хочу разбудить того воина. Но ведь это настоящий кошмар. Значит, с головой у меня что-то случилось. Еще несколько глыб с грохотом сдвинулись с места. – Как-то странно все это, – проговорил Виктор. – Видишь ли, в большинстве случаев, когда люди одержимы… эт… гм… ну, то есть одержимость не предполагает заботливого обращения с ближним, да и с самим собой тоже. Одним словом, одержимость не стала бы тщательно связывать меня по рукам и по ногам. Просто врезала бы мне чем-нибудь по макушке, и все. Он поискал в темноте ее ладонь. – А этот человек на надгробной плите… – Ну? – Я уже видел его. В книге, которую нашел. Там масса картинок с его изображением. Видимо, считалось, что он очень важный, потому и скрыли его за воротами. Во всяком случае, мне кажется, именно об этом говорят пиктограммы. Врата… человек. Человек по ту сторону врат. Пленник. Понимаешь, я теперь точно знаю, все эти жрецы, или как их там, должны были делать свои обходы и совершать песнопения только потому, что… Как раз в этот миг ближайшая к его голове глыба отползла в сторону, открывая щель для струйки жиденького света. Следом за светом ворвался Лэдди, который тут же, не переставая лаять, попытался облизать Виктору лицо. – Да, да! Хороший, хороший Лэдди! – говорил Виктор, пытаясь увернуться от его приветствий. – Умница. Хорошая собака. Умница, Лэдди! – Умница Лэдди! Лэдди умница! От его лая откуда-то сверху посыпались мелкие камешки. – Ага! – заорал Утес. – Вот они! Тролли один за другим менялись у отверстия, из которого на них глазели Джинджер и Виктор. – Это не дети, – вдруг заметил тролль, сетовавший ранее на запрет к употреблению «человеческой» пищи. – Жилы да кости… – Слушай, я тебя предупредил. Забудь про людоедство. От этого большая беда будет. – А если по ноге от каждого? Это справедливо ведь… Утес подхватил валун в полтонны весом, с задумчивым видом покатал его в ладони и вдруг с такой силой хватил тролля по голове, что камень раскололся пополам. – Я тебя предупреждал! – втолковывал он, нависая над распластавшимся телом. – Из-за плохих троллей все хорошие тролли страдают. У нас какая цель? Занять свое место в плеяде разумных существ Плоского мира. Но с такими глупыми троллями, как ты, мы ничего не займем. Он просунул руку в маленькую расщелину и собственноручно извлек на свет Виктора. – Ух! Спасибо, Утес. Там, кстати, еще Джинджер осталась… Утес по-свойски пихнул Виктора локтем в бок, чуть не сломав ему несколько ребер.