Движущиеся картинки

Она неопределенно повела многотонной рукой:

– Ты должен… должен петь у девушки под окном, а еще… еще – дарить ей ууграа.

– Ууграа?

– Ну да. Красивое ууграа[16].

Детрит поскреб в затылке.

– А зачем? – спросил он.

Рубина на миг смешалась. Она и сама хоть убей не могла понять, почему так важно дарить несъедобную растительность, но признаться в этом не желала.

– Подумать только, ты – и вдруг чего-то не знаешь! – саркастически заметила она.

Сарказма ее Детрит не понял. Как не понимал многого другого.

– Да, – согласился он. – Я вовсе не такой некультурный, как ты думаешь. Я очень даже современный. Вот увидишь.



По Голывуду разносился стук молотков. Постройки разрастались вглубь – от безымянной центральной улицы в сторону дюн. Земля в Голывуде была ничья, поэтому строились там, где находили свободный участок.

У Достабля было теперь две конторы. В одной он орал на людей. В соседней, чуть побольше, люди орали друг на друга. Солл орал на рукояторов. Рукояторы орали на алхимиков. Демоны слонялись по всем горизонтальным поверхностям, тонули в кофейных чашках и орали друг на друга. Несколько экспериментальных зеленых очудноземских попугайчиков орали сами на себя. Люди в разрозненных частях костюмов забредали в контору и орали просто так. Зильберкит орал потому, что никак не мог взять в толк, отчего его стол стоит в общей конторе, хотя владелец студии – он.

Гаспод невозмутимо сидел у двери, ведущей во внутреннюю контору. За последние пять минут его один раз мимоходом пнули, в другой – швырнули ему размокшую галету, а на третий потрепали по голове. Согласно собачьему счету, результат получался в его пользу.

Он пытался слушать все разговоры сразу. Это было в высшей степени познавательно.

Прежде всего, кое-кто из входивших в контору для орания приносил мешочки с деньгами…

– Что?!

Крик этот раздался из внутренней конторы. Гаспод тут же поднял второе ухо.

– Я, э-э-э, хотел бы взять выходной, господин Достабль, – сказал за дверью Виктор.

– Выходной? Ты не хочешь работать?

– Только на один день, господин Достабль.

– Ты что же думаешь, я плачу людям за то, что они выходные себе устраивают? У меня, знаешь ли, деньги на дереве не растут. Мы ведь и прибыли никакой не имеем. Ты лучше мне сразу арбалет к виску приставь.

Гаспод взглянул на мешочки на столе Солла, который в бешеном темпе считал столбики монет. Пес цинично приподнял бровь.

Последовала пауза. Так и знал, подумал Гаспод. Этот придурок забыл текст.

– Я прошу выходной за свой счет, господин Достабль.

Гаспод перевел дух.

– За свой, говоришь?

– За свой.

– Но я так полагаю, вернувшись, ты захочешь снова получить работу? – ядовито полюбопытствовал Достабль.

Гаспод весь напрягся. Он долго натаскивал Виктора.

– Ну, я надеюсь на это, господин Достабль. Но вообще-то я собирался поинтересоваться состоянием дел у «Алхимики Бразерс».

Раздался звук, означающий удар спинки стула о стену. Гаспод злорадно ухмыльнулся.

Еще один мешочек с деньгами плюхнулся на стол перед Соллом.

– «Алхимики Бразерс»?!

– Похоже, они вот-вот научатся звучить картинки, господин Достабль, – кротко сказал Виктор.

– Но ведь они дилетанты. Да еще прохвосты в придачу.

Гаспод насторожился. Дальше они текст не прорабатывали – невозможно все предсказать.


– Это утешает, господин Достабль.

– И почему же?

– Ну, куда хуже было бы, если б они были жулики, да еще профессионалы.

Гаспод кивнул. Неплохо. Очень неплохо.

Торопливые шажки обозначили круг, в середине которого должен был стоять стол. Когда Достабль снова заговорил, в его голосе можно было бурить скважину и продавать содержимое по десять долларов за баррель.

– Виктор! Вик! Я же всегда был тебе как дядя!

«Да уж, – подумал Гаспод. – Он тут большинству людей дядя. Просто потому, что большая часть сотрудников – его племянники».

Дальше Гаспод не слушал. Отчасти потому, что и так уже было понятно: Виктор получит выходной, и, по всей вероятности, оплаченный, но главным образом потому, что в контору ввели еще одного пса.

Он был громаден и величествен. Медовая шерсть лоснилась.

Гаспод сразу узнал чистокровную овцепикскую борзую. Пес расположился неподалеку от него – будто стройная гоночная яхта причалила рядом с угольной баржей.

Гаспод услышал голос Солла:

– Это, значит, и есть новая дядина затея? И как зовут псину?

– Лэдди, – ответил сопровождающий.

– А сколько стоит?

– Шестьдесят долларов.

– За собаку?! Оказывается, мы не тем бизнесом занимаемся…

– Собаковод утверждает, что пес обучен разным фокусам. Умен, говорит, как человек. Именно то, что заказывал господин Достабль.

– Ну, привяжи его вон там. А если дворняга затеет драку, пните ее как следует.

Гаспод одарил Солла долгим взыскательным взглядом. Когда на них перестали обращать внимание, он подобрался к вновь прибывшему, внимательно оглядел его с головы до лап и негромко спросил одной стороной пасти:

– Ты здесь зачем?

Пес ответил ему непонимающим взглядом.

– Ты тут чей-нибудь или как?

Пес тихонько заскулил.

Гаспод перешел на облегченный собачий жаргон, представляющий собой комбинацию поскуливаний и пофыркиваний.

– Эй! Дома кто есть?

Пес неуверенно стукнул по полу хвостом.

– Жратва здесь отвратная, – сообщил Гаспод.

Пес поднял породистую морду.

– Где я? – спросил он.

– Это Голывуд, – словоохотливо ответил Гаспод. – Я Гаспод. Это в честь знаменитого Гаспода, если знаешь. Будет что нужно, ты просто…

– Много, много двуногих… Где я?

Гаспод оторопело уставился на него.

В эту минуту дверь кабинета Достабля распахнулась. Появился Виктор, кашляя от дыма зажатой в зубах сигары.

– Вот и отлично. Отлично, – говорил Достабль, провожая его. – Я знал, что мы обо всем договоримся. Ты, парень, кури, кури сигару. Они по доллару за коробку. А этот твой песик с тобой, да?

– Гав! – раздраженно сказал Гаспод.

Второй пес коротко гавкнул и с благонравной готовностью выпрямился. Каждый волосок на нем аж лучился.

– О! – вскричал Достабль. – Да это же наш чудо-пес.

Гаспод раз-другой дернул огрызком хвоста.