Два в одном. Оплошности судьбы

Из строя вышел крепкий усатый воин, взял копье и уверенно вышел на середину.

— Он так и будет в кожаном доспехе? — спросил Артем.

— А тут, маг, кто с чем пришел, тот в том и сражается. Приходи и ты в доспехе, будешь сражаться в доспехе, — довольно оскалился воин.

«Ну точно, решил отомстить за свой позор», — поглядел на него Артем, и в глазах парня заиграли чертики.

— Ну, коли так, то «мобиле перпетуум», — весело проговорил он и, не выпуская копья, сплел плетение двумя руками.

Он сразу почувствовал, что лишился всей Эртаны. Ее оставалось очень мало, и заклинание могло не сработать, но кто его знает, подумал Артем А боец напротив стал медленно надуваться. Выпучил глаза и заорал в испуге.

— Держите его! А то улетит! — смеясь крикнул Артем, и орава солдат, окружив бедного соперника, вцепилась в Мурга со всех сторон. Землянин, смеясь, ткнул пяткой копья в живот бедолаги.

Сначала раздался продолжительный звук, а следом по ристалищу стал распространяться противный вонючий запах. Воины отпустили копейщика и, зажимая носы, отошли подальше. Мург с выпученными глазами развернулся и со всех ног бросился вниз, к реке. Позади его штанов был виден большой, колышащийся при беге надутый пузырь.

Начальник замковой стражи пришел в себя и, выхватив меч, с руганью стал наступать на Артема.

— Ты что творишь, вошь магическая, — ругаясь, размахивал он клинком.

Артем не отступал — когда воин приблизился, он кистевым движением отбил клинок, и мгновенно лезвие копья уперлось в кадык воина.

— Я действовал согласно твоим правилам, воин, — ответил Артем и убрал копье. — Кто с чем пришел, то и использовал. Пяткой в лицо не бил, лезвием не колол. Какие претензии?

Воин отступил на шаг и потрогал шею.

— Давай следующего! — Артем был доволен.

Тот посмотрел на пятящихся стражников и зло бросил:

— Не будут они с тобой сражаться, маг. Ты невменяемый!

— Жаль! — огорчился землянин и поставил аккуратно копье на место. — Тогда я пошел, — сказал он и под молчаливые недружелюбные взгляды направился к реке.

Увидев медленно текущую реку, он захотел искупаться. Мытье в замковом пруду, несмотря на то что Чу остервенело натирала его мыльной травой, особой радости ему не принесло. В нем плавали утки, на бережку, вывалявшись в грязи, лежали свиньи, а сам пруд был полон головастиков.

Артем, разглядывая берег, заросший тростником и кустарником, решил уйти подальше от поселка и уже в одиночестве, пока никто не мешает, искупаться.

— Он куда идет? — спросила Агнесса.

— Не знаю, может, искупаться, я бы тоже не хотел быть облитым помоями. Но каждому своя мера воздаяния. Зачем он второй раз отправил гремлуна в полет? Потом покалечил конюха, он теперь месяц ни сидеть, ни стоять не сможет… Эх, люди, когда они поймут, что за свои поступки придется отвечать!

— Ведь в мире все закономерно. «Зло, излученное тобой, к тебе вернется непременно…» — продекламировал Арингил.

— Как красиво! — восхитилась простодушная тифлинг. — Это ты сочинил?

— Нет, не я. Какой-то поэт из людей. Я не знаю, но ему что-то угрожает на этой реке. Может, ты знаешь что? — посмотрел он на девушку.

— А чего тут знать? Он идет в сторону ведьминого омута, и если надумает искупаться, его под воду утащит водяной.

— А это кто? Рыба?

— Сам ты рыба! Магическое существо! Хозяин реки! — грубовато ответила Агнесса. Она напряженно смотрела на парня, который целенаправленно шел именно к омуту.

— Арингил, останови его, он утонет, а нас призовет забвение. Я не хочу раствориться в эфире.

— Сейчас я вмешиваться не могу. Подождем, — рассудительно, но с ноткой волнения ответил ангел. — Может, просто посидит на берегу, подумает.

— О чем он будет думать? — разъярилась тифлинг. — Он думать не способен, это же видно по нему. Подраться? Да, пожалуйста. А подумать? Это не к нему. Ты подумай за него. — Она стала нервно потирать руки.

Артем меж тем нашел песчаный пляж, разделся и стал осторожно входить в воду. Ему она показалась холодной, но он все равно решил искупаться: плавал он отменно, а также нырял на глубину, мог под водой пробыть минуту двадцать секунд и делал это на спор. Мог бы и дольше, но не хотел. Войдя по пояс, нырнул и поплыл кролем, делая большие гребки руками. Выплыл на середину реки, лег на спину и уставился в небо.

— Давай, помогай ему, остолоп, — нервничала тифлинг, — сейчас водяной его увидит и утащит под воду.

— Рано, может, еще и обойдется, — ответил Арингил, — мы с тобой в таком положении, что книгу судьбы Артема писать наперед не можем. Этого права нас лишил Хранитель. Да и не совершил он смертного деяния.

В это время под Артемом в глубине реки промелькнула большая и быстрая тень.

— Давай, вытаскивай его из воды! — завопила во все горло Агнесса. — Видишь, хозяин реки его увидел, — показала она пальцем на кружившийся в толще воды темный силуэт.

— Говорю же — рано… — хотел сказать Арингил. Но тут из воды показалась голова человека, такая огромная, что Арингил не договорил, удивленно раскрыв рот. Вместо волос и бороды у нее были водоросли, под водой угадывалось туловище, как у большой рыбы или тритона с хвостом и лапами. Голова посмотрела на Артема. Тот посмотрел на нее и, широко раскрыв глаза, истошно заорал:

— Мама-а-а!

Не думая нырнул, и это его на время спасло. Оглохший от крика водяной поморщился и протянул лапы, чтобы схватить крикуна. Но опоздал: его лапы загребли воздух, а человек был уже под водой и удирал к берегу.


— Быстрее, Артем! — закричала Агнесса, подпрыгивая на месте и заламывая руки. — Быстрее! А ты не стой столбом, — повернулась она к Арингилу, — помогай ему.

— Поздно, — потерянно проговорил ангел. В этот момент водяной догнал парня и схватил его за ногу.

Так быстро Артем еще никогда на плавал. Из его головы вылетели все мысли, кроме одной: быстрее к берегу! Быстрее! Он чувствовал смерть за своей спиной и старался, как мог, выжимая из мышц Артама все, что можно.

— Что произошло? — раздался у него голос в голове. — Артем, почему ты кричишь? И почему так беспокойно мое сердце? — Это Артам проснулся от бешеного выброса в кровь адреналина.

Отвечать вечно спящему хозяину тела землянину было некогда, он почувствовал набегающую волну и сделал рывок из последних сил. Но вдруг сильные пальцы обхватили его ногу и рванули вниз, в глубину. Артем успел сделать глубокий вдох и погрузился с головой. Его кто-то тащил вглубь с невероятной скоростью. И так же быстро, как тащил, внезапно остановился. Перед лицом Артема висел раздувшийся утопленник. От его ног вниз шла веревка, а в груди торчал нож. Не думая, что он делает, Артем попытался выхватить нож, но немного не доставал. Он изо всех сил вытянулся, хватая пальцами в каком-то сантиметре от ножа, но все никак не мог до него дотянуться. Затем его дернули вниз, и он оказался в полуметре от утопленника. Отчаяние захлестнуло Артема, кровь прилила в голову, от удушья стучало в висках и сдавило грудь. Но тут утопленник вынул из своей груди нож и протянул его Артему. Не думая о странностях, происходящих в воде, землянин выхватил из мертвых рук клинок, извернулся и оказался лицом к лицу со здоровенной мордой. Со всей силы он вогнал в выпученный глаз нож, провернул и тут же вонзил в другой. Чудище отпустило его, ударило хвостом, и Артем, отлетев к утопленнику, вместе с ним в обнимку устремился вверх, к спасительной поверхности.

— А-а! А-а! — засипел он, часто дыша и набирая в легкие побольше воздуха. На глубину он не смотрел и, не выпуская из рук ножа, быстро погреб к берегу.

Казалось, он плывет вечность, мышцы задеревенели, а голова была пуста от всех мыслей. Почувствовав дно под ногами, Артем огромными скачками, высоко поднимая ноги, подвывая от страха, бросился как можно быстрее к такому заманчивому пляжу.

Арингил был зеленым, как тина, и непрерывно блевал.

— Чтобы… чтобы… — силился он что-то сказать. — Я… Я… — Его душил сильнейший спазм, и внутренности выворачивало наружу. — Еще… раз… залез в пок… ойника! Да я лушше удуду в забв… брр-р… Э-э…

Над ним стояла плачущая Агнесса и гладила его по голове.

— Не надо, Арингильчик, не говори. Потерпи. Все хорошо, — пыталась она успокоить ангела.

Когда Артема потащили вниз, она увидела, что осталась одна. Арингила нигде не было, а потом она увидела его в утопленнике: он достал нож и передал его Артему. Парень не растерялся и совершил невозможное: ранил водяного, невосприимчивого к простому оружию. Что это был за нож, она не разобрала. Но теперь парень валялся и блевал на песке, а Арингил делал то же самое на его плече.

— Чтобы… Я… бр-р… Тьфу, какая гадость, — отплевывался Артем, которого скрутила тошнота. — Залез в эти реки!

Отправив весь обед у конта на речной песок, он вытер рот. Потом долго сидел, отдыхая, с ненавистью глядя на реку. К пляжу прибило утопленника, и он колыхался от набегающей речной волны. Артем долго смотрел на покойника, не решаясь к нему подойти. Потом пересилил себя, встал и вытащил разбухшее тело на пляж. Ноги его были связаны, и на них болтался обрывок веревки.

Артем без сил опустился рядом.

— Спасибо, брат, ты мне помог! — сказал он утопленнику.

— Не за что, — ответил Арингил. — Но это в последний раз. — Что в последний раз, он уточнять не стал.

— Я тебя по-человечески похороню, брат, — рассматривая надувшийся труп, сказал Артем. — Ты после смерти поступил как настоящий друг и брат, не бросил меня в беде. Такое, знаешь, не забывается.

Он поднялся с колен и увидел, как к берегу прибило и нож, который он потерял в реке при паническом бегстве. Подобрав его и с интересом рассматривая, Артем удивился. Сам клинок был очень искусно выточен из кости. Немного изогнутое лезвие с односторонней заточкой сантиметров на пятнадцать. На его взгляд, острие было как у бритвы, и потрогать его он не решился. Ручка была сделана в виде змеи, обхватившей своим телом рукоять. А навершие изображало голову той же змеи, только уже скелета с большими глазами, в которые был вставлены два бледно-голубых полупрозрачных камня. «Красивая вещь, — подумал он, вертя нож перед глазами, — и, наверное, очень опасная». Он это чувствовал седьмым или восьмым своим скрытым чувством. Преподаватель физподготовки института называл это интуицией.

— Доверяй ей, Артем, — внушал он. — Пусть она не подтвердится десять раз, но поверь — на одиннадцатый она тебя спасет. — Потом посмотрел на улыбающегося студента и вздохнул. — Хотя тебя, обалдуя, вряд ли.

Артем этому правилу не следовал, но всегда помнил.

Кроме этого ножа у него не было ничего, чем можно было бы копать. Он шмыгнул носом, подбирая выступившие сопли, и пошел искать подходящее место для захоронения.

Убитого он считал братом по оружию. А то, что его убили, не подвергалось сомнению. Его прирезали и, привязав камень к ногам, бросили на корм мальку-переростку. Вспомнив головастика величиной с акулу, Артем содрогнулся.

— Какая же лягушка из него должна вырасти? — пробормотал он. — Нет, от этих рек надо держаться подальше.

Он раздвигал кусты, а толстые ветви перерубал лезвием ножа. Клинок ударялся о кустарник и разрубал его, словно хорошо наточенная коса траву. Только края срезов моментально чернели, но на это Артем не обращал внимания. Мало ли какие свойства у местной флоры. Вон есть же мыльная трава. Она и мыло, она и мочалка. Два в одном.

— Как и мы с Артамом, — тихо, со смешком произнес вслух свои мысли землянин. — Ты как там, Артам, поживаешь? — спросил он, спускаясь в небольшой овражек.

— Уже нормально. Что случилось-то? — проявился напарник, осторожно спрашивая товарища. — Я думал, мое сердце выскочит из груди, так оно рвалось наружу.

— Ну, нас чуть не съели, — с нервным смешком поделился новостями Артем. И, не ожидая наводящих вопросов, продолжил информировать скрытника-напарника по судьбе: — Я решил искупаться в реке, а тут, представляешь, из воды вылезает огромная человеческая голова с бородой и волосами на башке из водорослей и смотрит на меня. Я тебе скажу, друг, никому не пожелаю увидеть подобное. Голова человеческая, а туловище — как у головастика лягушки, с лапами. Жуть!

Он нашел нужное место, встал на колени и стал ножом рыхлить землю. Почва поддавалась легко, и, достаточно разрыхлив, он руками выгребал ее.

Артам долго не подавал признаков жизни, и Артем уже забыл, что он есть, просто разговаривая с невидимым собеседником, как сам с собой.

— Если в ваших реках водятся такие головастики, то какие же лягушки из них вырастают? Брр-р, — вновь передернулся землянин от нахлынувших в образах воспоминаний. Яма росла на глазах.

— Мы живы? — раздался несмелый, дрожащим блеющим голосом, вопрос.

— А как же! Конечно живы! — успокоил его Артем, весь погруженный в работу. — Вон могилу рою.

— Нам?

— Зачем нам. Утопленнику. Нам, друг Артам, другие выроют. — Человек усердно расширял могилу.

— Так, значит, мы мертвы? — Голосок был слабым и безжизненным.

— Пока нет, скорее живы, чем мертвы, — поднявшись с колен и измеряя глубину ямы, ответил Артем. Критически осмотрел приготовленную могилку и решил сделать глубже.