Драконы осенних сумерек
Часть 12 из 71 Информация о книге
– Как ты нынче, Рейстлин? – вернувшись в пещеру, спросил полуэльф. – Нам надо будет скоро отправиться дальше… – Мне лучше, – прошелестел маг. – Гораздо лучше. Он потягивал травяной отвар собственного изготовления; в дымящемся кипятке плавали какие-то маленькие пушистые листочки. Судя по едкому запаху, отвар был невыносимо горьким; Рейстлин морщился, однако глотал. Тассельхоф вприпрыжку вернулся к костру, немилосердно громыхая посудой. Скрипнув зубами – это же надо так шуметь! – Танис хотел было сделать кендеру замечание, но, подумав, воздержался. Все равно толку не будет. Флинт заметил выражение его лица и, отобрав у кендера посуду, сам принялся ее упаковывать. – Уймись наконец! – зашипел он на Тассельхофа. – А не то поймаю тебя за хохолок и подвешу на дереве в назидание всему кендерскому роду… Тас мгновенным движением протянул руку и выдернул что-то из бороды гнома. – Что я вижу! – заорал он в восторге. – Водоросли!.. Флинт взревел от ярости и попытался схватить его, но юркий Тас легко увернулся. Зашуршал валежник: Стурм отодвинул его от входа. На лице рыцаря лежала печать угрюмой задумчивости. – А ну прекратите! – велел он Флинту и Тасу. Его усы вздрагивали. Потом суровый взгляд обратился на Таниса: – Этих двоих было отлично слышно у самого озера. Если так пойдет дальше, они соберут сюда всех гоблинов Кринна. Надо уходить, и немедля. Так в какую сторону мы направляемся? Воцарилась неловкая тишина. Все оставили свои дела и воззрились на Таниса. Все – за исключением Рейстлина: маг, опустив глаза, тщательно протирал свою чашку беленькой тряпочкой. Ему, казалось, было решительно неинтересно. Танис со вздохом поскреб в бороде: – Утехинский Теократ – человек недостойный. Теперь мы в этом полностью убедились. В своем стремлении к власти он не брезгует даже тем, чтобы использовать гоблинское отребье. Если жезл достанется ему, он использует его разве что для своей корысти. Мы же потратили годы на поиски хоть какого-нибудь знамения истинных Богов… И теперь, когда мы наконец его обрели, по-моему, совершенно необязательно отдавать его такому мошеннику. Тика сказала, что, по ее разумению. Высокие Искатели в Гавани все еще взыскуют истины. Может, они просветят нас насчет жезла – что это вообще такое и какими силами обладает… Дай карту, Тас! Вытряхнув на пол содержимое нескольких сумок, кендер наконец разыскал и подал ему нужный пергамент. – Мы сейчас находимся вот здесь, на западном берегу Кристалмира, – продолжал Танис. – К северу и к югу лежат отроги Харолисовых гор, образующих Утехинскую долину. Через эти хребты нет ни единой тропы. Только перевал Врата, южнее Утехи… – Почти наверняка перекрытый гоблинами, – пробормотал Стурм. – Может быть, на северо-востоке… – Опять через озеро! – В голосе Флинта прозвучал ужас. – Да, – кивнул Танис спокойно, – через озеро. Но этим путем мы попадем на Равнины, а мне почему-то вовсе не кажется, чтобы вы… – он посмотрел на Речного Ветра и Золотую Луну, – чтобы вы так уж жаждали вернуться туда. А вот западная дорога ведет через Сторожевые Пики и Ущелье Теней прямо в Гавань. По-моему, туда нам и надо направиться. – А если, – нахмурился Стурм, – тамошние Высокие Искатели окажутся ничуть не лучше утехинских? – Тогда можно будет уйти на юг – в Квалинести. – Квалинести? Страна Эльфов? – Теперь нахмурился уже Речной Ветер. – Ну нет! Людям запрещено там появляться. К тому же этот путь – скрытый… Звук хриплого, шипящего голоса заставил всех обернуться к Рейстлину. – Выход есть, – сказал он тихо и насмешливо, золотые глаза отражали хмурый утренний свет. – Я говорю о тропах Омраченного Леса. Они ведут прямо в Квалинести. – Омраченный Лес? – встревоженно переспросил Карамон. – Нет, Танис, только не это!.. – И тряхнул головой: – С живыми я готов биться хоть семь дней в неделю Но с мертвыми – слуга покорный! – Мертвые? Как интересно! – насторожил уши Тассельхоф. – А ну-ка расскажи, Карамон… – Помолчи, Тас! – перебил Стурм. – Омраченный Лес – это сумасшествие. Ни один вошедший туда еще не вернулся. И ты хочешь, маг, чтобы мы отнесли туда нашу добычу? – Не так! – резко выговорил Танис. Все вновь замолчали, в том числе Стурм. Рыцарь смотрел в спокойное, задумчивое лицо Таниса, в миндалевидные глаза, отражавшие мудрость, приобретенную за годы странствий. Стурм иногда про себя задавался вопросом, почему, собственно, он признает Таниса вождем. Подумаешь, велика птица – полуэльф, незаконнорожденный к тому же. Ни тебе знатного происхождения, ни лат со щитом, украшенным знаменитым гербом. И тем не менее Стурм шел за ним и любил его, как никого более. По мнению Соламнийского Рыцаря, жизнь представляла собой неисповедимую тайну Нечего было и надеяться постичь ее, кроме как сквозь призму рыцарского кодекса. «Эст Суларус от Митас» – «моя честь есть моя жизнь». Кодекс этот, посвященный понятию чести, был наиболее полным, подробным и строгим из всех известных на Кринне. Кодекс исправно служил Рыцарям вот уже семь столетий, но в глубине души Стурм опасался, будет ли он применим в день великой, последней битвы со Злом. Однако Стурм твердо знал одно: если такой день все же наступит, Танис встанет плечом к плечу с ним, пытаясь спасти мир от гибели. Стурм сознательно следовал Кодексу: для Таниса это было естественно и неосознанно, как дыхание. Голос Таниса вновь заставил рыцаря обратиться мыслями к настоящему. – Хочу напомнить вам всем, что жезл отнюдь не является нашей «добычей», – сказал полуэльф. – Он по нраву принадлежит Золотой Луне… если он вообще кому-нибудь принадлежит. У нас на него не больше прав, чем у утехинского Теократа… – И, повернувшись к Золотой Луне: – Как ты хочешь распорядиться им, госпожа? Золотая Луна смотрела то на Таниса, то на Стурма… потом оглянулась на Речного Ветра. – Мое мнение тебе известно, – проговорил тот холодно. – А впрочем, ты – Дочь Вождя… Он поднялся и, не обращая внимания на ее умоляющий взгляд, вышел наружу. – О чем это он? – спросил Танис. – Он хочет, чтобы мы покинули вас и доставили жезл в Гавань, – тихо ответила Золотая Луна. – Он говорит – с вами опаснее, чем без вас. – Опаснее! С нами!.. – взорвался Флинт. – Спрашивается, чего ради мы здесь торчим, чего ради я чуть не утонул – опять! – если не ради… ради… Гном задохнулся от ярости. Танис вскинул руку: – Довольно! – И вновь поскреб бороду: – Мы полагаем, с нами вам будет все-таки лучше. Принимаешь ли ты нашу помощь? – Принимаю, – серьезно ответила Золотая Луна. – По крайней мере – на некоторое время… – Ну и отлично, – сказал Танис. – Ты, Тас, знаешь все ходы и выходы в Утехинской долине. Будешь проводником. Только помни, что мы не на пикник собрались! – Хорошо, Танис, – отозвался присмиревший кендер. Собрал свои сумки и сумочки, развесил какие через плечо, какие на пояс – и направился к выходу из пещеры. Проходя мимо Золотой Луны, он припал на колено и погладил ее руку. Остальные без промедления собрали пожитки и последовали за ним. – Чего доброго, опять пойдет дождь… – ворчал Флинт, озирая низкие тучи. – И что я не остался в Утехе?. – Бормоча в бороду и пристраивая на спине секиру, он побрел прочь. Танис, остановившийся подождать Речного Ветра и Золотую Луну, невольно улыбнулся ему вслед. Все-таки было в этом мире нечто неизменное. Например, гномы. Речной Ветер забрал у Золотой Луны оба мешка и вскинул их на плечо. – Лодка хорошо спрятана, – сообщил он Танису, лицо его вновь стало непроницаемой маской. – На тот случай, если она нам снова понадобится… – Хорошая мысль, – сказал Танис. – Спа… – Иди вперед, – махнул рукой варвар. – Я замету следы. Так Танису и не удалось сказать ему «спасибо»: Речной Ветер повернулся к полуэльфу спиной и молча принялся за работу. Танис только покачал головой, идя прочь по тропинке. Он слышал, как там, позади. Золотая Луна что-то тихо говорила на своем языке. Речной Ветер сурово произнес в ответ одно-единственное слово. Танис слышал, как вздохнула Золотая Луна… дальнейшие слова заглушил треск кустов: Речной Ветер уничтожал все следы их пребывания на берегу. 7. ИСТОРИЯ ЖЕЗЛА. СТРАННЫЕ ЖРЕЦЫ И ЖУТКИЕ ОЩУЩЕНИЯ Зеленая жизнь так и кишела под пологом густых лесов Утехинской долины. У подножий могучих валлинов теснились колючие и цепкие кусты, а по земле вились лозы-охотницы. Приходилось внимательно смотреть под ноги: такая лоза вполне способна была захлестнуть лодыжку неосторожного путника и крепко держать, пока не появятся хищные звери, которыми изобиловала долина. Звериный пир давал лозе-охотнице то, что ей требовалось для жизни, – кровь… Целый час друзья прорубались и продирались сквозь заросли, выбираясь на гаванский большак. Все были жестоко исцарапаны и очень устали; вид наезженной, гладкой дороги, тянувшейся в Гавань и дальше, пролил на души бальзам. Завидев большак, путники остановились передохнуть… и только тут осознали, как тихо было в лесу. Странноватая тишина окутала окрестности – как если бы все живые существа затаили дыхание, ожидая чего-то. До дороги было рукой подать, но выходить из-под защиты деревьев почему-то не стремился никто. – Как по-твоему, там все чисто? – выглядывая из-за кустов, спросил Таниса Карамон. – Чисто, не чисто, другой дороги все равно нет, – отрезал тот. – Мы еще не выучились летать, а идти лесом… несколько сот ярдов отняли у нас целый час! При таком темпе мы выйдем к следующему перекрестку этак через неделю? Богатырь обиженно вспыхнул: – Я совсем не имел в виду… – Ладно, не сердись, – вздохнул Танис. И тоже посмотрел на большак. Ветви валлинов сплетались высоко над головами, образуя над дорогой темный коридор, тянувшийся вдаль. – Вообще-то, – сказал Танис, – мне все это нравится не больше, чем тебе. – Так мы разделяемся или идем дальше вместе? – Их разговор показался Стурму пустой болтовней, и рыцарь вмешался в него со свойственной ему трезвой практичностью. – Идем вместе, – ответил Танис. Подумал и добавил: – Однако в любом случае нам необходим разведчик… – Позволь мне, Танис! – вызвался Тас, выпрыгивая из кустов у локтя полуэльфа. – Кендер, путешествующий в одиночку, нипочем не вызовет подозрений… Танис нахмурился. Тас был прав – никому не придет в голову подозревать его в чем-либо. Любовь к странствиям была неотъемлемой национальной чертой кендеров: они бродили по всему Кринну в поисках приключений. Вот если бы еще у Таса не было препоганой привычки забывать, куда и зачем его послали, и, встретив в дороге что-нибудь более интересное, исчезать неизвестно куда… – Очень хорошо, – сказал Такие наконец. – Смотри только, Тассельхоф Непоседа, держи глаза нараспашку и не забывай, на каком свете живешь. Не, смей сворачивать с дороги, а пуще всего… – Танис сурово посмотрел кендеру в глаза, – держи руки подальше от чужого имущества! – Разве что если встретишь лекаря, – добавил Карамон. Тас хихикнул и, преодолев последние несколько футов кустарника, вприпрыжку устремился по дороге. Его хупак оставлял ямки в плотной земле, сумки и сумочки подпрыгивали в такт шагам. Друзья слышали, как он принялся распевать кендерскую дорожную песню: Уж как хорош кораблик наш! Светлеют небеса, Готов к отплытью экипаж - Поставить паруса! А грянет буря – вновь земля