Девственница для тирана

Я наклоняюсь ближе к личику брата, которое прячется под кислородной маской, шепчу ему в ушко:

– Ты поправишься, родной. Только борись! Слышишь! Борись, не сдавайся.

Осторожно провожу кончиками пальцем по тёмно-каштановым волосам брата:

– Я вытащу тебя из беды. У нас есть деньги. Скоро ты снова откроешь глаза…

Нежно целую его маленькие пальчики, прощаюсь, направляясь к выходу. Больше десяти минут я не могу находиться напротив его палаты. Мне больно. От этой проклятой боли хочется умереть. Ощущения такие, будто мне вырезают орган за органом. Наживую. Без капли анестезии.





⁂


Я выхожу из больницы будто вяленая рыба. Когда сажусь в такси вспоминаю, что вообще ничего сегодня не ела. И крохи в рот не взяла. Поэтому и голова так сильно кружится, а живот издаёт урчащие звуки, как будто я проглотила трель. Возле дома я забегаю в «Mcdonalds», ужинаю не самой подходящей пищей на ночь глядя и бреду домой. Мне не хочется туда возвращаться. Там каждый уголок наполнен воспоминаниями о семье. Я даже ещё не избавилась от их вещей. Да просто руки не поднимаются. Я собрала вещи родителей в их спальне, дверь которой заперла на ключ. Пришлось убрать со стен наши семейные фотографии. Взгляд на лица вызывает ни с чем не сравнимые муки. Я должна отпустить их, тех, кого больше рядом нет и никогда больше не будет, но не могу. Наверно надеюсь, на сон? Вдруг проснусь однажды и слышу звонкий мамин голос на кухне и запах её фирменных оладий? Дверь моей комнаты откроется, и улыбчивый папа пожелает мне доброго утра.

Больно осознавать, что в то утро, в день аварии, я ела мои любимые оладьи, приготовленные ей, в последний раз. Больше она никогда мне их не приготовит.

Убийственные эмоции рвут в клочья мой дух. День за днём я испытываю самые настоящие пытки. Моя жизнь превратилась в полосу испытаний.

Я выключаю свет в комнате, ложусь в кровать, сворачиваясь клубочком под одеялом. Смотрю на дверь и думаю, может она сейчас откроется? И мама с папой войдут ко мне в комнату? Я думаю об этом каждый день, но ничего не происходит. Никто не приходит. Одиночество. Теперь одиночество – моя новая семья.

Я не могу уснуть, хоть и глаза щиплет от усталости. Ворочаюсь с одного бока на другой, сна ни в одном глазу. Еще и низ живота неприятно покалывает, а между ног немного жжёт. Данные симптомы напоминают мне о том, что я больше не девочка и что я продала свою невинность мужчине в маске. Если быть точнее, я продала свою девственность тирану. Завтра утром позвоню в женскую консультацию и запишусь на приём к гинекологу. Выделить бы время, у меня завтра насыщенный рабочий день. Понедельник, все-таки. Надеюсь, успею во время обеденного перерыва попасть на приём. Брать выходной или отпрашиваться у начальства не хотелось. Приятно, что они называют меня пчёлкой-трудягой. Не хотелось подставлять Киру. Мамина лучшая подруга поручилась за меня перед начальством, хочется подкрепить правдой её слова.

Так или иначе, но я засыпаю. Мне снится сон. Мне снится ОН. Мой личный черноглазый дьявол. Целую ночь, до самого рассвета, в моём бесстыжем воображении, мы занимались любовью. Отдавшись страсти, вытворяли такие грязные вещи, о которых даже стыдно рассказывать. Самой себе.

Мама. Что происходит? Я пускаюсь во все тяжкие. Я абсолютно спятила. Ну почему его совершенный образ, его аппетитное жаркое тело не выходят у меня из головы?

Под утро я просыпаюсь в холодном поту. Жарко. Я осушаю один стакан с водой, за другим, будто прошла этот адский марафон секса, длившийся полночи, не в фантазиях, а в реальности. Я оттягиваю резинку трусиков и засовываю руку между ног – там жарко и очень влажно. Кажется, я кончала не во сне, а наяву. Мои щеки бесстыже пылают, хоть сейчас бери и яичницу на них жарь. Но в холодильнике пусто, в животе тоже, к тому же я с ужасом замечаю, что я проспала. Я быстро умываюсь, одеваюсь и выскакиваю из квартиры, устремляясь к автобусной остановке.

Я еду на работу. Из автобуса выхожу за одну остановку до нужной мне. Покупаю кофе с любимым круассаном с шоколадной начинкой в «Starbucks», завтракаю на ходу и направляюсь в сторону отеля. Тружусь там как положено, а во время обеденного перерыва еду к врачу на осмотр. К счастью, осмотр завершается успехом. Потеря девственности при весьма опасных обстоятельствах не отразилась негативно на моём здоровье. Мне просто повезло. Если бы не срочный звонок… я не знаю, чтобы со мной было. Я получила только «сладко», а он обещал мне сделать ещё и «больно». А после соединить эти два антонима в единую жгучую смесь. Как, наверно, любит он, опытный любитель острых ощущений, который опробовал не один десяток «лотов» в этом клубе.

Проходит два дня. Я тружусь в поте лица, в отеле, вылизывая до идеальной чистоты номера постояльцев. С работы я уходить не собираюсь. Сто тысяч, это всего лишь плата за лечение. Туда входит стоимость операций, уход, препараты, которые стоят очень и очень дорого. Их выпускают в ограниченном количестве. У меня к тому же нет страховки. Никто не поможет. А на третий день, поздно вечером, я слышу звонкую трель мобильного телефона. Беру его в руки, удивляюсь – Сара звонит.

– Привет, солнце, как ты? – раздается внутри динамика знакомый голос.

– Привет, нормально, а ты? – отвечаю на звонок.

Странно, почему она звонит? Хочет поинтересоваться как дела?

– Тоже ничего, – голос звучит взволнованно. – Ты оплатила лечение брата? Как он?

– Оплатила, немного лучше. Спасибо, что беспокоишься.

– Неверно ещё что-то надо? Только скажи. Может ещё деньги нужны?

Интонация такая, будто девушку что-то беспокоит. Кажется, будто звонит она не просто так. Я прогнозирую, что у неё ко мне опять загорелось дело.

– Слушай, у меня тут к тебе вопрос… Важный, – она мямлит, тянет слова.

– Говори, – я томлюсь от волнения. Что она задумала?

– Твой покупатель… он жаждет добавки. Нет, не жаждет, а настойчиво требует. И ему плевать, на то, что ты сняла свою кандидатуру с полки магазина.

– Неужели? – сердце в груди набирает ритм.

– Представляешь? Устроил скандал, угрожал. Чуть ли не пушкой перед лицами махал. Сказал, если не получит тебя повторно, сотрёт в пыль наше заведение. Поможешь нам? Как на счёт ещё одного нескромного гонорара?

Я едва не осела на полу безвольной куклой. Вот так новость. Что я скажу? Конечно же откажусь. Лечение оплачено. Надеюсь, деньги больше не понадобятся. Лучше буду зарабатывать честным трудом, а они пытаются сделать из меня похотливую блядь. Нет уж.

– Нет. Только одна ночь. Я против, – уверенно озвучиваю я, ежась от холодка, разлившегося по спине.

– Он заплатит. Очень много! – Сара пытается давить на меня, переубеждает.

Напрасно. Я не буду менять решение, пусть даже не старается. Меня пугают воспоминания. Он хотел предъявить права на мою попку, и ещё угрожал шкафом с каким-то игрушками. Наверно хотел меня связать, отшлёпать плетью, всунуть кляп в рот и выдрать мою звёздочку. Как хорошо, что нас прервали, что он уехал из-за срочных дел. Я верещу от радости! Благодарю Бога за то, что всё вышло именно так. Вышло очень удачно. Не представляю, что было бы дальше… Много боли? Много унижения. Много пороков и грязного запрета.

Я не собираюсь размышлять. Я отказываюсь. Потому что боюсь. Его опасной фантазии. И того, что другие девушки называют его тираном, как он мне съязвил. Если я пойду на второй круг ада, то все. Это конец. Я потеряю себя, растопчу свою гордость. Хуже того… стану шлюхой. Уже точно ей стану! Один раз не считается. Но вот второй… А если еще будет и третий! Нет. Так я потеряю себя. Подсяду на легкий путь заработать денег, а на игры с ним – как на наркотик. Потеряю свою гордость, уничтожу самооценку. Проще всего предложить своё тело в аренду, чем реально включить голову и добиться чего-то мозгами, а не вагиной. Вагиной проще простого. Я не ищу лёгких путей. Я хочу стать достойной личностью общества, а не постельной тряпкой. Я с раннего детства мечтала стать врачом. Что я расскажу своим детям? Чем похвастаюсь? Какими своими достижениями в молодости? Что за ночь смогла вылизать с десятку членов? И попкой обслужить роту зажравшихся богатеев?

Фу. Гадко.

– Нет. Это окончательный ответ, – возвращаюсь к теме телефонного разговора.


– Ты уверена? – тон становится твёрже, напитывается недовольством. – Может ещё подумаешь. Тебе ведь…

– Сар, не уговаривай, – твёрдо чеканю я. – Это окончательный ответ. И точка.

Я бросаю трубку, падаю на кровать, хватаясь за сердце. Там жжёт и болит. По вискам вдруг, ни с того, ни с чего, скатываются слёзы. Какая больная реакция.

Что со мной не так? Я сломалась? Сошла с ума? Головой тронулась? Почему рыдаю, почему переживаю? Почему никак не могу выбросить из головы гадкого дьявола?

Меня пугает собственное поведение. Хорошо, что я отказалась от ещё одной сделки. Я веду себя так, словно влюбилась…. Вот идиотка! Влюбилась в того, кого запрещено любить. В того, кто в ответ не разделяет твоих чувств, просто возьмёт тебя и сломает, когда наиграется. Потому что любит играть, любит новые игрушки, которые надоедают. Высосет мою душу, выпьет её до дна, а сердце растопчет под своими ногами и бросит на помойку.

Он затмил мои мысли. Он отравил мой разум. Развратный миллионер в маске.





Глава 8




Дэниел

Я дёргаю на себя тяжёлые дубовые двери номера «люкс» и вхожу внутрь комнаты. Темно. Лишь горит один бархатный бра на стене. В просторных апартаментах пахнет табаком, шоколадом и предстоящим грязным сексом. Я осматриваю помещение, останавливаюсь на хрупкой маленькой фигурке, что застыла посреди комнаты, как будто она – ну точно, что кукла. Фарфоровая скульптура, произведение искусства талантливого художника. Вот она. Моё сокровище. Моя покупка. Моя игрушка на сегодняшнюю ночь. Осталось только сделать шаг вперед, протянуть к ней руку и сорвать упаковку с покупки.

Я буду пользоваться тобой всю ночь, мой юный ангел. Буду марать и пачкать твое тело, буду порочить и портить твою душу. А взамен получу сладкие, неземные эмоции. За которым я, собственно, и охочусь, чтобы разбавить трудные будни добившегося не абы каких высот миллионера.

Я делаю шаг вперёд, девчонка вздрагивает и вскакивает на ноги. Она тяжело дышит, нервничает. Руки связаны, на глазах повязка. Я делаю глубокий вдох, принюхиваюсь как животное – обожаю этот запах. Запах страха, растерянности. Что ж, зверь нагулял аппетит, зачем медлить? И так еле дожил до вечера, в штанах уже ядерная война во всю кипит. Первым делом, я лишу невинности маленький сладкий ротик. Накручу светлые локоны на кулак и вставлю поглубже. Её белые волосы, её узенький ротик отлично будут смотреться в контрасте с моей смуглой кожей. Ротик на тёмной коже члена… М-м-м… Бесподобные фантазии. Пора их в дело впустить!

Я ещё раз трахаю девочку взглядом, изучая её, тщательно рассматриваю. В реальности она выглядит намного лучше, чем на фотографиях. Я толкаю её на колени, на пол, приказывая стоять у моих ног, как рабыне. Члену невмоготу терпеть. Стоит как кол, до боли в яйцах. Мне срочно нужно избавится от застоя спермы в паху. Иначе уже болит. Я снимаю с себя брюки, трусы. Бросаю парочку пошлых фраз, делая нашу игру ещё более драматичной. Я тащусь от того, что вижу страх в её глазах. Искренний и тягучий. А ещё там плещется нечто, похожее на желание. Страх, смешанный с желанием. Адская смесь!

Я хватаю малышку за затылок, учу её как делать минет. Как учу? Как умею. Терпение на исходе. Я пальцем помогаю ей открыть рот и вставлю свой большой и толстый инструмент между маленьких губок.

Тесно-о-о-о! Охренеть.

Я двигаюсь в узеньком горлышке властно и ритмично. С силой сжимаю белокурые кудри в кулак, прибавляю скорости. Там горячо, мокро, приятно. Крошка пытается работать язычком, так забавно теребит уздечку, пока я сатанею от напора чувств. Сам удивляюсь от того, как так быстро кончаю. Пиздец. Я держался как мог. Она слишком вкусная. Я пою её своей спермой с наслаждением глядя на то, как она судорожно её глотает. Белая жидкость потрясающе блестит на красных, распухших губах. Я задыхаюсь от кайфа, по телу бьёт острая дрожь, меня корёжит в судорогах. Я понимаю, что я жажду ещё. Слишком вкусная малышка.

Я размазываю пальцем остатки спермы по её губам, чуть оттягиваю нижнюю губку, почти улыбаюсь от удовольствия, которое она мне подарила сейчас. Но мне мало. Это уже зависимость, чёрт возьми. Я хочу её киску. Хочу вылизать поспевший персик и сорвать его, вкусить его вкус. Но сначала передышка. Я курю на балконе, настраиваясь на второй раунд. Между тем, ловлю себя на мысли, что я давно так адски ярко не кончал. Может быть, вообще никогда. До момента «сейчас».

Я хочу её лизать. Вылизать всю. Подготовить к своему члену. Чтобы она была мокрой и ей было не так больно. Пожалел. Странно. Я сам себя не узнаю. С ней не хочется жёстко и грубо, как я люблю, хочется быть мягким. Не понимаю почему. Копаюсь в себе, никак не докопаюсь до ответа.

Она мокрая. Течёт и без моей слюны. Я шалю языком с её тугим комочком, возбуждаю её, хотел возбудить, нагнуть на кроватью и трахнуть, пока она вся такая пьяная и горячая тает как растопленный шоколад от движений моего языка внутри её медового цветка. Правда, она – медовая девочка.

Не смог остановится. Я не смог вовремя отстранится и заставил её кончить мне на лицо. Когда я её взял, я провалился в рай. Утонул в её восхитительном теле, слился с ней в единое целое. Так запредельно ярко мне ещё не было никогда и ни с кем.





⁂


– Трогай Томми, в банк едем. Кто-то на ночь глядя пытался взломать систему безопасности и слить со счетов все мои бабки. Надеюсь, тревога ложная. И ещё больше надеюсь, что охранники застраховали свои яйца. Ибо я очень зол. Оторвали меня от важного мероприятия. Теперь мне охота оторвать им то, что отличает их от баб.

Я сажусь в машину, гневно хлопаю дверью. «Bentley» резво стартует с места на полном ходу проскакивает через плавно распахивающиеся ворота загородного поместья. С виду бордель выглядит как чей-то особняк, но это не так. Ни единой вывески, тотальный фейсконтроль, информации об этом заведении нигде нет. Секретное местечко, проклятый рай, золотая жила для таких зависимых от секса подонков, вроде меня, которое затягивает в себя с головой с самой первой минуты знакомства с ним.

Погрузившись в молчание и собственные шальные мысли, я пялюсь в окно. Темнота, снаружи тачки хлещет ливень, крупными каплями отбивая степ по стёклам. Я гляжу в мрак и вдруг вижу милое личико зеленоглазого ангела. Как будто она смотрит на меня, в моё отражение в стекле. Я охреневаю! Дергаюсь назад – мистическая херовень какая-то. Или я в край рехнулся, поехав головой? Грустный такой взгляд, будто плачет. Давит на жалость своим миловидным личиком.

Хороша малышка, зацепила ведь чем-то. Нежная, бархатистая кожа, цвета топлёного молока, большие серо-зелёные глаза, как у куклы, мягкие, на вкус как вишня, губы. Аккуратные натуральные сисечки, которые идеально помещаются в моих ладонях, будто природа создала их только для меня, исключительно под мой размер ладоней и для моего языка. Плоский подтянутый живот, длинные гладкие ножки, медовая на вкус, и охерительно тугая киска. Она, как трофей, досталась только моему члену. Я порвал целку. Гордость плещет за грань, что эта редкая малышка досталась первой мне. Никто там не был до меня. Никогда. В эту ночь я словил кайф, самоутвердился в том, что я лидер не только в своей деятельности, но и здесь я тоже лидер. Этот невинный, забитый взгляд. Искренний такой, реальный. Не похоже, что она играет. Мне и вправду достался редкий цветок. Жирный бородавочник Чарли не обманул.

Честно, я не понимаю мотивы своих действий. Я вытаскиваю из кармана брюк «IPhone», набираю номер Сары. Считаю гудки.

– Да, мистер Блэк, что-то забыли? – спрашивает пигалица, отзываясь на звонок.

– Хочу, чтобы вы осмотрели девушку…. Ну вы понимаете, да, что я имею ввиду? Пришлите ей самого лучшего врача. Если надо, я доплачу.

Блять, я что делаю? Переживаю что ли? Вообще не моё это дело, как там она себя чувствует. Я заплатил херову тучу зелени и должен вообще не париться. Не мои проблемы. Что я творю?! Как будто умоляю, чтобы они там о ней позаботились, врача хорошего прислали. Переживаю, что мог порвать своим титаническим размером её крошечную розочку.

– О-о-о, – задумчиво тянет сутенёрша, – не переживайте! Мы об этом как следует позаботимся. Хорошего вам вечера, мистер Блэк.

– До встречи, – я киваю, отключаюсь. Вытягиваюсь на спинке сидения, прикрываю веки, пытаюсь ни о чём не думать. Хер там! О ней думаю всю дорогу. Не могу понять, что происходит? Не отпускает, ни чуть, будто в подкорке мозга плотно засела, как заноза, не выдрать ничем, не выдавить.

Пообещал ведь себе, Дэн! Не привязываться ни к кому. Больше никогда. Но разве разум слушается сердце? Хренасдва! Чувства сильнее логики. И от этого воротит не на шутку.