Девственница для тирана

⁂


Я принимаю душ, ловлю себя на какой-то идиотской мысли, что я не хочу смывать с себя его семя, его запах. Ну точно чокнутая! Даже не знаю, кто только что поимел меня, а уже, кажется, влюбилась. Да бред это всё. Сара мне точно подмешал в шампанское возбудитель.

Я набрасываю на себя мягкий банный халат, влезаю в мягкие тапочки и иду в спальню. Падаю спиной на смятые простыни из чистого шёлка, громко выдыхаю. Считаю до пяти, даже не замечаю, как засыпаю. А утром меня гладит по лицу яркая полоска солнечного света. Когда я продираю глаза и выхожу на балкон, чтобы подышать свежим утренним воздухом, то замечаю, как на небе сгущаются тяжёлые свинцовые тучи. Солнце исчезает. Тьма нависает над городом. Из балкона открывается красивый вид на горы, а там дальше – сосновый лес. Во дворике гостиничного комплекса журчит фонтан с полуобнаженной нимфой. Здесь очень чисто, красиво и дорого. Персонал бегает туда-сюда по дворику, а в живописном саду уже с раннего утра трудятся садовники.

Я возвращаюсь обратно в комнату и решаю, что мне пора срочно ехать в больницу. Мои вещи остались в гримёрке. Я выхожу из номера и спускаюсь вниз по лестнице – примерно запомнила дорогу. Я ненадолго погружаюсь в воспоминания и припоминаю то, как меня по звонку на красивом автомобиле чёрного цвета доставили в загородный сектор, в элитный район, где также были расположены коттеджи обеспеченных людей.

Я чувствовала себя волнительно. Дрожала и нервничала всю дорогу.

– Дорогая, привет! На тебя поступил заказ.

– Так быстро, – я удивилась. Ведь прошло всего два дня с момента нашей встречи.

– Конечно, от клиентов у нас нет отбоя. Это плохо?

– Нет, что ты. Так что мне делать, собираться?

– Да, водитель уже выехал. Его зовут Райли, у него чёрный тонированный «Mercedes». Поспеши. С собой ничего не бери из одежды.

Ну да, одежда… То, что мне понадобится в клубе шлюх в первую очередь. Глумливо думала я. Точнее, не понадобится. Если всё пройдет хорошо, то уже завтра я смогу оплатить лечение Саймона. Как же я скучаю за любимым братом. Мне не хватает его смеха, не хватает его пакостей. Я часто повышала на него голос, когда он рисовал своих уродливых динозавров в моих конспектах по высшей математике. А теперь вот жалею. Я бы всё сейчас отдала, душу бы собственную вырвала с корнями, чтобы еще хоть раз вживую услышать его смех. Чтобы увидеть насыщенный ясно-зелёный цвет его глаз. Кажется, будто я начала забывать, как они выглядят. Потому что давно в них смотрела. И это понимание делает мне мучительно больно.

Команда стилистов, приставленная мне Сарой, трудилась в поте лица над моим образом для этой волнительной ночи.

«Клиент очень важный, уважаемый в городе человек, – с серьезным лицом предупредила меня подруга. – Это всё, что тебе следует о нём знать. Мужчина пожелал скрыть свою внешность за маской из серебра. Для тебя он аноним».

«Кэл, сделай так, чтобы её хотелось и трахнуть, и приласкать одновременно. Чтобы она вызывала у клиента адское желание, но и в то же время символизировала чистоту, непорченность», – так распорядилась вчерашним вечером администратор клуба «Vicious Angel».

Кэл и Сэм – профессионалы своего дела. Они близнецы. И они сделали из меня то, что я вообще никак не ожидала увидеть в отражении в зеркале. Я преобразилась до неузнаваемости, на меня смотрела моя полная противоположность. Яркая, соблазнительная, светловолосая красотка, чьи волосы пышными волнами струились до уровня лопаток. Хрупкую, но зазывающую фигурку обтягивал откровенный комплект дорого белья. У меня перехватило дыхание, когда я узнала стоимость, по сути, клочка тряпочки. На эту сумму я могла бы жить месяц. Всё верно, они не могут подсунуть их уважаемому клиенту какой-нибудь шлак.

Сара предупредила меня, что мистер «Инкогнито», так она называла тех клиентов, кто предпочитает прятать лица за маской, безумно богатый и уважаемый в их кругах человек. За возможность опорочить юную девственницу он выложил кошмарную сумму. Я постеснялась спросить, конкретно какую сумму он выложил? Ведь те сто тысяч – всего лишь жалкий процент мне. Процент… Жалкий, мать его, процент!

Я вынырнула из воспоминаний, когда добралась до двери кабинета владельцев клуба, несмело постучала, дожидаясь, пока мне откроют дверь. Мне открыли. Сара, зевая, выглянула в коридор. Похоже и для неё ночь выдалась нелёгкой.

– Сара! Ты…

Когда меня, нарядив и преобразив, отвели в номер «люкс» – любимый клиента, меня ещё тщательно досмотрели на наличие каких-либо посторонних предметов или «маячков». Ну куда мне их прятать? Не в попу же. Ничего. Кроме тела. Мне ничего не позволили взять с собой в номер. Сара связала мне руки лентой, оставила меня посреди комнаты, как живую скульптуру, пожелав удачи, сама удалилась восвояси. Сейчас, я хотела сказать ей, чтобы она вернула мне мои вещи и мобильный телефон обратно, она ни с того, ни с чего, выдала:

– Прости, что бросила тебе в шампанское возбудитель. Переживала, что вдруг что-то пойдет не так.

– Вообще, я не это хотела тебе сказать.

Ах да, я выпила шампанского для храбрости, щедро врученного ею мне.

Значит возбудитель? Так я и думала Я ведь и правда не могла течь? Добровольно? Потому что не знала, что меня ожидает. Я боялась. Меня колотило как во время сильного гриппа. Но вот после бокала игристого, странным образом полегчало. Хорошо, хоть она вовремя призналась, будто мысли мои прочитала. Нет, я не сержусь. То, что она сделала, она сделала правильно.

– А, да? – невинно хлопает ресницами, впуская меня внутрь кабинета. – Как всё прошло? Как самочувствие?

– На счёт шампанского – пустяк, – отмахиваюсь. – Да всё вроде прошло хорошо. Он уехал. Ему позвонили – срочное дело.

– Ты знаешь, а он намекнул о добавке! Представляешь? Этот мужчина редко дублирует заказ. Не любит повторяться.

Ну и прожорливый у него аппетит. Точно, как у зверя. Интересно, а жена у него есть? Дети? Что-то я размечталась… меня вообще не должно это волновать. Какая мне разница? Но почему я начала слишком много думать о мистере «инкогнито». Не могла же я влюбиться? В того, о ком не знаю ничего. Даже лица его не видела. Может там шрам уродливый тянется от подбородка ко лбу? Или бородавка размером с абрикос. Б-р-р-р! Но я точно знаю одно – он дико горячий и опасный бог секса. А ещё жутко богатый и властный тип. Мне кажется, будто он один из этих… сенаторов. Тот, кто держит в кулаке наш город.

– А ты… ты можешь рассекретить по секрету мне его личность?

Ну вот. Ляпнула, не подумав. Зачем я лезу туда, куда не нужно? На что надеюсь.

– Нет, – Сара машет руками, делаете тон голоса грознее. – Сорри, подруга. Исключено.

Девушка направляется в сторону комода, распахивает его, я мельком вижу в нём металлический сейф. Она быстро вводит защитный код на сенсорной панели, замок щелкает. Сара хлопает дверцей сейфа, возвращается ко мне. Смотрит на меня серьёзным взглядом и суёт мне в руки увесистую пачку денег.

– Вот, ты просила часть наличкой, а часть уже перевели на твой счет. На тот, который ты указала в бумагах. Проверь сообщение из банка.

– Да. Спасибо. Проверю.

– И да, одежда! – она подходит к высокому шкафу, что стоит в углу кабинета, открывает его, вытаскивает оттуда знакомые мне вещи, передаёт мне их в руки. Я быстро одеваюсь, прямо при ней, не стесняясь, сбрасываю с себя халат. Ведь Сара уже видела меня голой. Она сама руководила развратной фотосессией для портфолио. Да, было стыдно. Но мои стыд ничто, по сравнению с реальными проблемами в моей паскудной жизни.

– Что мне для тебя сделать ещё? Может вызвать врача?

У меня начинают гореть уши. Она знает, что со мной сделал мужчина. Она всё обо мне знает. Эта истина угнетает.


– Нет-нет, всё хорошо. Мне пора.

Девушка кивает, с ноткой сочувствия:

– Наш водитель тебя отвезет. Куда? Прямо в клинику?

– Да. Тянуть нельзя.

– Прощай, дорогая. Я желаю тебе терпения и удачи. Если что, звони. Номер мой знаешь. Помогу, чем смогу.

– Спасибо, Сара. Я очень сильно тебе благодарна.

Мы обнимаемся, прощаемся. Я прячу деньги за пазуху куртки, направляюсь к выходу из кабинета, после к выходу из клуба. Сажусь в уже знакомый мне тонированный «Mercedes», приветствуя водителя Рокки, выпускаю из лёгких вздох облегчения, когда машина трогается с места. С виду клуб напоминает типичный элитный особняк, он кажется мне сказочным замком, каждый уголок которого пестрит царской роскошью.

Мы покидаем частный сектор, выезжаем на трассу. До города тридцать минут езды. Внезапно, на машину обрушивается проливной ливень. Капли барабанят по стеклу, включаются дворники. Я вытаскивают деньги из-под куртки, смотрю на них. Роняю слезу. Прямо на них. На купюры. Они кажутся мне грязными, гадкими. На них не то, что смотреть, к ним мерзко прикасаться. Меня купили за эти деньги. Заплатили, чтобы просто отыметь, порвать и забыть.

Я чувствую себя униженной, глаза быстро наливаются слезами. Теперь можно и разрыдаться. Когда я уже достаточно далеко от того проклятого места, где девушки идут на всё ради того, чтобы хоть на несколько мгновений оказаться в сказке. Для меня это не гонка за роскошью, за шальными деньгами, чтобы потом купить себе самую последнюю модель «IPhone» и похвастаться им перед подругами. Я преследую другие ценности в жизни. Для меня, мой постыдный поступок – это единственный шанс спасти брата.

Ему всего шесть лет. Его жизнь только начинается. Несправедливо. Боже! Ты поступаешь несправедливо. Он же ребенок. Обращаюсь я мысленно, глядя в тёмно-серые, почти чёрные, небеса. Гром. Небо озаряет вспышкой молнии. Вот он ответ мне от бога – ты должна быть сильной. Беды в твоей жизни – это твое испытание. Беспощадный экзамен судьбы.





Глава 7




Амелия

Автомобиль тормозит возле огромного белого здания, с изображением зелёного креста на нём и надписью серебристого цвета: «Los Angeles main medical center». Я прощаюсь с водителем, выскакиваю из автомобиля, оказываясь под напором дождя. Ёжась от холода, бегу к крыльцу. Несколько томительных секунд, я оказываюсь у стойки ресепшена.

– Здравствуйте, – задыхаясь от бега, я обращаюсь к администратору, – мне нужно встретиться с мистером Ридли Оушеном.

– Доктор Оушн, к сожалению, сейчас на операции. Вам придётся немного подождать, – вежливо отвечает темноволосая девушка-администратор в белой форме.

– Хорошо, – отчаянье растекается по телу, будто горький яд.

– Как мне вас представить?

– Амелия Свон. Дело срочное. Я хочу внести оплату за лечение своего брата.

Администратор что-то выбивает на клавиатуре компьютера, кивает мне в сторону диванчиков в холле. Я направлюсь туда, падаю на мягкую поверхность, вздыхая. Трудно расслабится, нервы натянуты до пожара в теле. Я жду десять минут, двадцать. Можно было бы вздремнуть, но волнение будто пробуривает в моём организме хроническую бессонницу.

Наконец-то! Доктор Оушн появляется на горизонте. Быстрым шагом он движется в мою сторону. Я встаю с дивана, руки дрожат, пульс частит.

– Здравствуйте, – мы здороваемся одновременно. Неловкая пауза. Как же сильно я боюсь услышать от него плохие новости… Надеюсь на лучшее.

– Присядем же, – доктор прочищает горло. Он выглядит уставшим.

– Скажите, как мой брат? – я смотрю на него с мольбой, вот-вот расплачусь.

– Немного лучше, но гарантий пока давать не будем, пока мы не сделаем запланированные операции и не начнем реабилитационный курс с теми препаратами, которые я вам рекомендовал. Вы изучили схему лечения, которую я прислал вам по почте? Видели цены? Там мы, вместе с моими коллегами на индивидуальном коллоквиуме, подробно описали историю болезни Саймона. Для того, чтобы вы понимали, за что платите.

– Да, видела. Я готова внести плату. Прямо сейчас.

Я изучила её как таблицу умножения. Всё лечение, вместе с операциями и уходом, обойдётся мне в восемьдесят семь тысяч долларов.

– К сожалению, нам не удалось спасти левую почку вашего брата. Нужно делать пересадку. Искать донора. Вы согласны на это?

– Боже! – я вскакиваю с места, меня опрокидывает в ад. – Согласна! Я на всё согласна! Можете хоть мою почку взять! Прямо здесь и сейчас. Только прошу, спасите, его… спасите.

Ручьи слёз умывают щёки. Меня колотит, будто я сама сейчас умру.

– Амелия, идёмте. Оформим кое-какие документы. А потом, если хотите, можете проведать брата в отделении.

Я киваю, шмыгая носом. Доктор осторожно, едва ощутимо похлопывает меня по спине, утешая. Мы направляемся в его кабинет, затем в бухгалтерию. После того как я оплачиваю счета, он проводит меня в палату к братику. Ещё одно жестокое испытание судьбы… видеть его таким безжизненным.

Сжимая руки в кулаки, я вхожу в комнату с одинокой кроватью, стоящей у окна, обставленной пиликающим оборудованием. Врачи сказали, им пришлось ввести Саймона в состояние комы. Ситуация остаётся слишком серьезной и напряжённой.

– Здравствуй, малыш… – с дрожью в коленях я подхожу к кровати, с печалью в глазах с напирающим водопадом слёз, рассматриваю худенькое маленькое тельце. Бледный, истощенный. Он по-прежнему борется за жизнь. Ради меня. Потому что я попросила. И молю его всякий раз, когда вижу.

Я беру его крохотную ручку, глажу её, сжимаю. Когда-то он щекотал меня ими и смеялся, делая разные пакости. Меня это злило, даже бесило. Но это было когда-то, а сейчас… А сейчас я корю себя и ненавижу, за то, что жаловалась на него маме, за то, что лупила его по попе за плохое поведение. Мне казалось, тогда я ненавидела его за его шалости, но теперь я ненавижу себя, за то, что смела о таком думать. Вот бы повернуть время вспять. Жаль, что наша жизнь не кино, которое можно было бы прокрутить как на видеоплеере на несколько месяцев назад.