Девять совсем незнакомых людей
Часть 50 из 70 Информация о книге
ФРЭНСИС Наполеон и Бен расположились под стропилами и напряглись, наклонив головы. – Может, нам подпрыгнуть одновременно с вами? – предложил Наполеон. – Чтобы дать вам больше высоты? – Нет, – ответил Тони. – Просто стойте неподвижно. – Я не думаю, что это хорошая идея, – сказала Кармел. – Это нелепая идея! – заявил Ларс. – Уж если вы об этом сказали… – начала было Хизер, но слишком поздно. Тони от двери с ходу набрал полную скорость. Он подпрыгнул вертикально, одной ногой оттолкнулся от спины Наполеона, другой – от плеча Бена. На долю секунды Фрэнсис увидела в мужчине средних лет молодого человека. Спортсмен, которым он был когда-то, оставался в нем, в его теле, в решительном взгляде. Он подпрыгнул невероятно высоко! Он сможет! Какой герой! Одной рукой он ударил по стропилу, но потом со страшным грохотом упал на пол и оказался на боку. Наполеон и Бен бросились в разные стороны, сыпля проклятиями. – Такой исход нетрудно было предугадать, – вздохнул Ларс. Тони сел, держась за локоть, лицо его было белым как мел. Фрэнсис опустилась рядом с ним на колени, чтобы поддержать его, хотя при этом у нее хрустнуло в коленке. – Как вы? – В порядке, – сказал он сквозь сжатые зубы. – Кажется, я вывихнул плечо. Желудок у Фрэнсис чуть не вывернулся наизнанку, когда она увидела, что рука у Тони в плечевом суставе имеет какой-то странный пугающий вид. – Не шевелите рукой, – велела Хизер. – Наоборот, – сказал Тони. – Как раз и нужно пошевелить, чтобы она встала на место. Он шевельнул рукой, послышался громкий щелчок. Фрэнсис рухнула без сознания ему на колени. Глава 58 ЗОИ Несчастный отец Зои обхватил себя руками, пытаясь дотянуться до того места, на которое пришлась вся тяжесть Улыбчивого Хогберна. Зои немного удивилась, что ее мать позволила состояться этому физическому упражнению. Может, все объяснялось действием наркотика или ее заполошной яростью по поводу наркотиков, а может, они с отцом зафанатели при виде знаменитости – легенды австралийской футбольной лиги. – Приношу всем извинения, – сказал Тони. – Мне прошлой ночью приснилось, что я снова играю. Мне показалось… показалось, что это не составит труда. – Он легонько похлопал Фрэнсис по щеке. – Приходите в себя, дама-писатель. Фрэнсис смущенно поднялась с колен Тони, прижала палец к центру лба, огляделась: – Так пакет у нас? – Не совсем, – ответил отец Зои, который никогда не хотел, чтобы кто-то чувствовал себя лузером. – Еще бы чуть-чуть! Зои посмотрела вокруг – не найдется ли чего-нибудь, чтобы бросить в стропило. Она взяла бутылку с водой емкостью в три кварты, взвесила ее на ладони, прицелилась… Она попала в пакет с первого раза. Тот упал Бену в руки. – Хороший бросок. – Бен протянул конверт ей. – Спасибо, – сказала она. – Открывайте! – менторским тоном приказала Джессика, словно Зои еще долго собиралась рассматривать пакет. В пакете лежало нечто полутвердое – какой-то предмет в пузырчатой пленке. Она повозилась с липкой лентой и в конце концов разорвала оберточную бумагу. – Осторожно, – сказала ей мать. – Может, там что-то хрупкое. Зои сорвала ленту с пузырчатой пленки и вспомнила, как распаковывала подарок на день рождения, окруженная гостями, не сводившими глаз с нее и Зака. Завтра их двадцать первый день рождения. Пришло время воспользоваться подарком. Когда они вернутся в Мельбурн, подумала Зои, она скажет родителям, что хотела съездить в «Ла Фатторию» за пиццей, чтобы отпраздновать двадцатиоднолетие. Она вдруг почувствовала, что, может быть, пора уже вернуться к той жизни, какой они жили до смерти Зака. Без него, конечно, так уже не будет, так уже никогда не будет, но вернуться можно. Она, как в старые времена, снимет со своего блюда оливки и оставит их на краю тарелки для Зака. И ей вдруг очень, очень захотелось пиццы. Рот наполнился слюной, когда она подумала о пепперони. Она больше не будет считать, что пепперони – нечто само собой разумеющееся. Зои сняла пузырчатую пленку. Внутри оказалась маленькая деревянная, ручной раскраски кукла – маленькая девочка в косынке и переднике. Краснощекая, с недоуменно поднятыми бровями. Она, казалось, говорила Зои: «Привет!» Зои покрутила ее в руках, перевернула. – Это русская кукла, – сказала ее мать. – Ах да. – Зои свинтила верхнюю часть: внутри оказалась еще одна кукла. Зои протянула половинку матери и открыла следующую матрешку. Через несколько секунд на полу между ними стоял ряд из пяти последовательно уменьшающихся фигурок. – Постойте, это ведь последняя? – сказала Кармел. – Она пустая. Обычно последняя – самая маленькая куколка, и она не полая. – И никаких сообщений? – спросила Фрэнсис. – Я думала, в последней будет код! – И что значит вся эта фигня? – поинтересовался Бен. – Не знаю, – ответила Зои, пытаясь скрыть зевоту. Она вдруг почувствовала изнеможение. Она истосковалась по своей кровати, по своему телефону, по пицце, она хотела, чтобы все это поскорее закончилось. – Ну все, теперь это уже по-настоящему начинает выводить меня из себя! – возмутился Ларс. Глава 59 МАША Маша увидела, как улыбка облегчения начинает сходить с лица следящего за экраном Яо. – Постойте, а почему в матрешке нет кода? – Он посмотрел на Машу. – Мы ведь планировали положить записку в последнюю матрешку. Маша подняла последнюю крохотную матрешку с клавиатуры, где та стояла. – Да, ты прав. Таков был первоначальный план. – Так почему ее там нет? – Брови Яо сошлись на переносице, как у матрешки. – Мне было прозрение во время медитации, – ответила Маша. – Я вдруг поняла, что нужно сделать, чтобы после их психоделического опыта они достигли истинного преображения. Все, что происходит с девятью гостями в данный момент, – в буквальном смысле коан. Это коан в действии. Он наверняка должен оценить такой блестящий план. Яо смотрел на нее, не понимая. – Коан – это парадокс, который ведет к просветлению! – воскликнула Маша. – Коан демонстрирует адекватность их логического мышления. – Я знаю, что такое коан, – проговорил Яо. – Когда они сдадутся и примут тот факт, что решения нет, вот тогда они и станут свободны. Вот центральный парадокс этого коана, – сказала Маша. – Решение не есть решение. – Решение не есть решение, – повторил Яо. – Именно. Ты помнишь этот коан? Учителя, который жил затворником на горе, один человек спросил: «Где путь?» – и учитель ответил: «Какая это прекрасная гора». Человек был разочарован. Он сказал: «Я не спрашиваю тебя про гору, я спрашиваю, где путь!» На что учитель ответил: «Пока ты не преодолеешь эту гору, сын мой, ты не обретешь пути». – Значит, в данном случае гора – это… запертая дверь? – Запиши это подробно, – нетерпеливо сказала Маша. Она показала на экран и на его блокнот. – Не забудь. Это очень важно для книги, которую мы напишем. – Они провели там слишком много времени, – сказал Яо. – Они голодны и устали. Они голову потеряют.