Дети времени

Холстен сделал еще несколько попыток отправить сообщения, однако, похоже, Керн больше разговаривать не желала. Читая безупречные фразы на Имперском С, он словно слышал презрительные интонации этой женщины, однако больше всего его шокировало утверждение древней сущности относительно того, что тварей этой планеты не может остановить даже она. «Куда же ее завел этот эксперимент?»

Он огляделся. Вайтес уже ушла – отправилась к своим приборам и веществам, готовая стерилизовать хоть всю планету, чтобы представители ее вида смогли на ней поселиться. Холстен не мог сказать, сколько после этого сохранится того, что сделало этот мир привлекательным для заселения. «Но какие у нас есть варианты? Умереть в космосе и предоставить эту планету насекомым и Керн?»

– Мы продолжаем терять датчики с корпуса, – отметил Альпаш. – Удары могли вызвать больше разрушений, чем мы думали.

Он был искренне встревожен – и от него эта болезнь почти мгновенно передалась остальным.

– Почему это мы продолжаем их терять? – вопросила Лейн, продолжая заниматься своей работой.

– Не знаю.

– Тогда я отправляю дрона. Давайте посмотрим, – объявил Карст. – Сейчас. – Немного повозившись, он вывел на один из экранов картинку с дрона, который немного тряско выбрался из своего отсека и поплыл вдоль громадного изогнутого ландшафта корабельного корпуса. – Мать твою! Заплата на заплате! – отметил он.

– В основном из-за того, что мы устанавливали после станции терраформирования, – подтвердила Лейн. – Постоянно вскрывали и латали обратно, чтобы добавить новое оборудование или провести ремонт… – Она замолчала. – Что это было?

– Что еще? Я ничего не… – начал было Карст.

– Что-то двигалось, – подтвердил Альпаш.

– Не тупите…

Холстен напрягал зрение, глядя, как проплывает шишковатая, усеянная антеннами поверхность. А потом в углу экрана что-то стремительно и скрытно шевельнулось.

– Они здесь, – попытался он сказать, но во рту у него пересохло, и он смог выдавить только сиплый шепот.

– Ничего там нет, – продолжал утверждать Карст, но Холстен думал: «А вот с той антенны, кажется, спускается какая-то нить? Почему датчики продолжают отключаться, один за другим? Что за движение я вижу?..»

– Ох, мать! – Голос у Карста внезапно стал даже старее, чем у Лейн. – Мать-мать-мать.

В поле обзора камеры дрона полдюжины серых фигур быстро проползли по корпусу, с чуть утрированной уверенностью двигаясь в ледяном безвоздушном пространстве, даже совершая прыжки, удерживаясь на страховке, оставляя на корпусе «Гильгамеша» кружево сброшенной паутины.

– Что они делают? – глухо спросил Альпаш.

А вот у Лейн голос остался твердым.

– Пытаются пробраться внутрь.





7.6 Разбить скорлупу




Одна из подчиненных Порции управляет массивным устройством из обтянутого шелком стекла, которое работает в качестве глаза: в нем заключена колония крошечных муравьев, чья единственная функция состоит в том, чтобы создавать общую картину того, что находится перед ними, и передавать ее на орбитальную паутину и на планету. Затем Бьянка сможет отдавать своевременные приказы, чтобы оптимально использовать новую позицию на громадном корпусе корабля чужаков. И это к лучшему, потому что Порция совершенно не понимает, что именно видит. Все тут странное и неприятное: эстетика, порожденная иным биологическим типом, технологией, основанной на прочном металле и стихийных силах.

Сама Бьянка тоже не слишком хорошо понимает, что со всем этим делать, однако картинки отправляются и вниз, в громадный комплекс муравьиных колоний, который представляет собой доктор Аврана Керн – или то, что от нее осталось. Керн имеет достаточно знаний, чтобы догадываться, что именно видит Порция, и может давать свои рекомендации, часть из которых принимается, а часть – отвергается. Керн низко пала по сравнению со своим прежним божественным статусом. Она и главы ее бывшей паствы довольно серьезно разошлись во мнениях касательно судьбы человечества, которое сейчас находится на борту «Гильгамеша». Она возражала и угрожала, а потом – уговаривала и умоляла, но к этому моменту пауки уже спланировали все нападение и твердо настаивали на своем. В итоге Керн была вынуждена принять жесткие решения тех, кто когда-то были ее верующими, а теперь стали хозяевами дома, где она – гостья.

Сейчас она опознала для Порции и других отрядов орбитальной обороны корпусные датчики. Пауки перемещаются по поверхности корабля, отключая «Гильгамешу» глаза.

На этом этапе Порция плохо себе представляет живое содержимое корабля-ковчега. Разумом она понимает, что они там находятся, но ее мозг сосредоточен на текущем этапе миссии, и идея громадного корабля с великанами в ее воображение не вмещается. Тем не менее ее мысленная картина всего, что происходит внутри, на удивление точна. «Они нас обнаружат и поймут, что мы попытаемся пробраться внутрь».

В ее представлении «Гильгамеш» уподобляется муравьиной колонии – из тех враждебных в давние времена, – и защитники в любую секунду могут хлынуть наружу или же применить какое-то оружие.

«Ведущих внутрь люков будет немного, – инструктирует Бьянка. – Продолжайте уничтожать датчики по мере продвижения, чтобы снизить им возможности реагирования. Вам нужно найти либо большой квадрат…» Бьянка тщательно и терпеливо дает описания различных вариантов доступа внутрь «Гильгамеша», почерпнутых из воспоминаний Авраны Керн о встрече с кораблем-ковчегом: откуда они запускают свои шаттлы, где находятся ремонтные люки, шлюзы, желоба для дронов… Немалая часть – это предположения, но Керн хотя бы принадлежала к тому же виду, что и строители корабля. У нее с ними общая система координат, тогда как Порция не может даже пытаться угадать назначение или функции массы различных элементов, расположенных на корпусе «Гильгамеша».

Если бы пауки обладали определенной решимостью, они смогли бы попасть внутрь корабля без поисков слабого места. В конце концов, у них имеются взрывчатые вещества с содержанием кислорода, которые сработали бы в вакууме. Однако их космические технологии имеют свои ограничения. Вскрытие корабля нежелательно. Помимо прочего, Порция и ее соратники намерены пользоваться корабельным воздухом, хоть в нем содержание кислорода будет ниже, чем им обычно требуется. Респираторы у пауков на брюхе имеют ограниченное время работы, и Порция помнит, что им желательно вернуться домой тоже через космос. Лучше обеспечить контролируемое проникновение, а затем, когда пауки окажутся внутри, снова запечатать место входа.

Ее омывает странное ощущение – ничего похожего она еще не испытывала, – от которого по ее органам осязания пробегает дрожь. Ближайшим эквивалентом она назвала бы дуновение ветра – но ведь здесь нет воздуха, который двигался бы! Ее товарищи и другие отряды, участвующие в наступлении, тоже это почувствовали. После этого радиосвязь какое-то время идет с помехами. Порция не может знать, что ее противники внутри корабля придумали создать электромагнитный импульс, который повредил бы электронику пауков. Однако две технологии разминулись, едва соприкоснувшись. Даже радио у Порции биологическое. Та небольшая часть, которую задел импульс, моментально заменяется: технология смертна, рождена, чтобы умереть, и потому каждый ее компонент имеет подрастающую замену позади него, словно зубы у акулы.

Порция обнаружила люк: громадный квадратный вход, закрытый тяжелыми металлическими дверями. Она моментально передает свои координаты ближайшим отрядам, которые направляются к ней, готовясь идти внутрь следом за ней.

Она подзывает своего специалиста: контуры намеченного отверстия надо прочертить кислотами. Какое-то время металл будет им сопротивляться, и Порция переминается с лапы на лапу в тревоге и нетерпении. Она не знает, что их встретит внутри: обороняющиеся великаны, неблагоприятная среда, непонятные механизмы… Она не привыкла сидеть и ждать: ей нужно планировать или действовать. Лишенная этих двух возможностей, она раздражается.

Как только кислота начинает действовать, бурно реагируя с материалом корпуса и создавая легкий парок, который тает почти мгновенно, все члены отряда начинают плести воздухонепроницаемую ткань из искусственного шелка, который закроет пробоину, как только все окажутся внутри.

А потом радиоконтакт резко обрывается, поглощенный громадным цунами белого шума. Обитатели корабля-ковчега наносят новый удар. Порция тут же принимается искать работающие частоты. Она знает, что великаны тоже используют радиопереговоры, следовательно, есть вероятность, что какие-то каналы оставлены открытыми. Однако пока ее отряд отрезан от командования – как и все остальные отряды на корпусе. Тем не менее план им известен. Они уже получили указания, как именно справляться с человеческой угрозой – как с ходячей командой, так и с гораздо большим количеством спящих, которых описала Керн. Конкретные детали теперь будет определять Порция.

На данный момент самое главное для нее – это то, что обитатели «Гильгамеша» наконец-то приняли активное участие в собственной защите. Она понятия не имеет, в чем именно это может выразиться, однако знает, что сделала бы сама, если бы нападающий начал грызь стены ее дома. Пауки-порцииды никогда не были пассивными или только защищающимися. Не для них терпеливая засада в паутине: они атакуют и контратакуют. Они созданы для того, чтобы активно наступать.

Без радио общение на близком расстоянии остается возможным… еле-еле. «Будьте готовы, они появятся», – выстукивает она по корпусу, взмахом педипальп подчеркивая сказанное. Те, кто непосредственно не заняты созданием бреши в корпусе, рассыпаются и ведут круговое наблюдание своими многочисленными глазами.






7.7 Война вовне




– Ха! – проорал Карст в экраны. – Прихлопнули их долбаное радио!

– Это не назовешь решающим ударом.

Лейн потерла глаза основанием ладони.

– И это ничего не решает с теми выводами, которые напрашиваются из-за того, что у них вообще есть радио, – отметил Холстен. – С чем мы здесь имеем дело? Почему мы вообще этого вопроса не задаем?

– Это же очевидно, – раздался в динамике сухой ответ Вайтес.

– Тогда объясни, пожалуйста, потому что мне сейчас мало что кажется очевидным, – предложила Лейн.

Она была сосредоточена на экранах, и у Холстена создалось впечатление, что ее слова в основном продиктованы раздражением, вызванным высокомерной манерой Вайтес.

– Мир Керн был какой-то биоинженерной планетой, – объяснил бестелесный голос Вайтес. – Она создавала эти штуки. А потом, зная, что мы вернемся, она наконец вывела их из стазиса и использовала против нас. Они осуществляют заложенную в них программу даже после разрушения ее спутника.

Холстен попытался поймать взгляд Лейн или Карста… или хоть чей-то… но, похоже, он снова стал незаметным фоном.

– Что же тогда будет на поверхности? – забеспокоился Карст.

– Возможно, нам придется предпринять обширную чистку, – подтвердила Вайтес с явным энтузиазмом.

– Подождите! – пробормотал Холстен.

Лейн вопросительно на него посмотрела.

– Пожалуйста, давайте… не будем повторять ошибки. Ошибки Империи. – «Потому что порой у меня создается такое ощущение, что мы только это и делаем». – Это прозвучало так, будто ты говоришь о том, чтобы отравить планету до смерти, чтобы мы смогли на ней жить.

– Это может потребоваться, в зависимости от положения дел на поверхности. Позволить бесконтрольной биотехнологии оставаться на поверхности было бы значительно хуже, – заявила Вайтес.

– А если они разумные? – спросил Холстен.

Лейн наблюдала за ним молча, приопустив веки, а Карст, похоже, вообще не понял вопроса. Теперь Холстен остался один против голоса Вайтес.

– Если это и так, – размышляла Вайтес вслух, – то только в том смысле, в каком разумным можно считать компьютер. Они будут следовать инструкциям – возможно, со значительной степенью свободы, чтобы реагировать на местные условия, но и только.

– Нет, – терпеливо объяснил Холстен, – что, если они на самом деле разумны? Живые и независимые, эволюционировавшие? «Возвысившиеся, – вспомнилось ему слово. – Возвышение животных». Однако Керн упоминала только своих обожаемых обезьян.

– Не смешно! – отрезала Вайтес, но ведь все услышали, как у нее дрожит голос? – И в любом случае это не имеет значения. Логика выбора заключенных все равно остается. Что бы нам ни противостояло, оно прилагает все силы, чтобы нас уничтожить. Нам надо реагировать соответствующим образом.

– Еще один дрон пропал, – объявил Карст.

– Что? – вопросила Лейн.

– Раз датчики с корпуса уничтожают, я стараюсь следить за ублюдками с помощью дронов, но они их выбивают. У меня дроны скоро закончатся.

– А есть дроны с таким вооружением, как тот, что сбил Керн? – спросила постаревшая бортинженер.

– Нет, и мы все равно не смогли бы их применить. Пауки же на корпусе. Мы бы повредили корабль.

– Возможно, уже слишком поздно, – спокойно отметил Альпаш.

Он указал на одну из последних картинок с дрона. Группа пауков собралась у дверей одного из ангаров для шаттлов. На металле видна была свежая полоса, заметная благодаря облачку рассеивающегося пара.

– Вот засада, – сказал Карст мрачно. – А нам точно нельзя пропустить по корпусу ток?

Это было темой горячей дискуссии перед тем, как попробовать применить электромагнитный импульс. Альпаш пытался придумать решение, как создать локализованную электрическую решетку вокруг места скопления пауков, однако инфраструктуры, которая бы позволила реализовать такое решение, просто не существовало – не говоря уже о громадных затратах энергии, которые потребовались бы. После этого разговор перешел на решения без использования высоких технологий.

– Твои люди вооружены и готовы?

– У меня долбаная армия. Мы разбудили несколько сотен самых перспективных кандидатов из груза и дали им деструкторы. При условии, что у этих ублюдков есть что де-структировать. Если нет, ну… мы открыли арсенал. Ну, о чем я… – Его голос чуть дрогнул, демонстрируя трещинки, вызванные глубочайшим стрессом. – …В этом затраханном корабле несколько лишних дырок уже ничего не изменят, так? И вообще – мы еще можем не дать им проникнуть внутрь. Но если это произойдет… возможно, мы не сможем их сдерживать. – Он явно с трудом допустил это «возможно»: его потребность в оптимизме жестоко разбилась о стену обстоятельств. – Планировка корабля на такое не рассчитывалась. Гребаный недосмотр.

И жуткая ухмылка.

– Карст… – начала было Лейн, и Холстен (как всегда чуть от нее отставая) подумал, что она просто хотела его заткнуть и замять неловкую ситуацию.