Давший клятву

Двадцать девять лет назад


Благовония горели в жаровне размером с валун. Далинар принюхался, когда Эви бросила горсть крошечных бумажек в огонь. Каждая сложена, и на ней нарисован очень маленький глиф. Ароматный дым омыл его, а потом улетел в противоположном направлении, когда ветер промчался сквозь военный лагерь, принеся с собой спренов, похожих на лучи света.

Эви склонила голову перед жаровней. У его нареченной были странные убеждения. Ее народ считал, что простых глифов-оберегов недостаточно; надо сжечь что-нибудь с более острым запахом. Говоря про Йезерезе и Келека, она произносила их имена странно: Йейси и Келлай. И она не упоминала о Всемогущем – взамен говорила про какое-то Одно. Ревнители объяснили ему, что эта еретическая традиция пришла из Ири.

Далинар склонил голову, чтобы помолиться. «Пусть я буду сильней тех, кто захочет меня убить». Просто и по делу – ему казалось, Всемогущий предпочитает именно такое общение. Он не хотел, чтобы Эви это записывала.

– Пусть Единый присмотрит за тобой, будущий супруг, – пробормотала Эви. – И смягчит твой нрав.

Ее акцент, к которому Далинар уже привык, был сильнее, чем у брата.

– Смягчит? Эви, смысл битвы не в этом.

– Далинар, ты не должен убивать в гневе. Если тебе приходится убивать, делай это, зная, что каждая смерть ранит Одно. Ибо все мы люди, на которых обращен взор Йейси.

– Ну ладно.

Ревнители как будто не возражали, что его невеста наполовину язычница. «Есть мудрость в том, чтобы открыть ей воринскую истину», – заметила Йевена, главная ревнительница Гавилара. Схожим образом она высказалась и о его завоеваниях: «Твой меч принесет Всемогущему силу и славу».

Он рассеянно подумал о том, как же надо поступить, чтобы вызвать у ревнителей подлинное недовольство.

– Будь человеком, а не зверем, – пробормотала Эви, а потом прижалась к нему, положила голову на плечо, и он был вынужден ее обнять.

Жест получился вялым. Вот буря, он слышал, как посмеиваются проходящие мимо солдаты. Черного Шипа утешают перед битвой? Он обнимается на людях и милуется со своей невестой?

Эви обратила к нему лицо, и Далинар целомудренно ее поцеловал – их губы едва соприкоснулись. Она приняла это с улыбкой. Улыбка у нее и впрямь была красивая. Его жизнь была бы намного легче, если бы Эви согласилась не тянуть со свадьбой. Но ее традиции требовали долгой помолвки, а брат все пытался добавить к договору новые положения.

Далинар потопал прочь. В кармане у него лежал еще один глиф-оберег: его дала Навани, явно обеспокоенная тем, насколько хорошо Эви умеет писать на чужом языке. Он ощупал гладкую бумагу и не стал сжигать молитву.

Камень под его ногами был испещрен множеством крошечных отверстий, словно истыкан булавками, – это были норки, в которых пряталась трава. Миновав палатки, он увидел ее по-настоящему: простиравшуюся за лагерем равнину покрывали заросли, которые колыхались на ветру. Он никогда не видел в Холинских землях такой высокой травы.

По другую сторону равнины собралась впечатляющая сила: армия крупнее всех, с которыми им доводилось сражаться. Его сердце учащенно забилось от предвкушения. После двух лет политических маневров вот наконец и результат. Настоящая битва с настоящей армией.

Победить или проиграть – вот в чем суть борьбы за королевство. Солнце карабкалось к зениту, и армии построились на севере и юге, чтобы оно никому не светило в глаза.

Далинар поспешил к палатке своих оружейников и через некоторое время вышел оттуда в доспехе. Один из конюхов привел коня, и Далинар осторожно забрался в седло. Этот большой черный зверь двигался не быстро, но зато мог нести человека в осколочном доспехе. Далинар направил коня мимо рядов солдат – копейщиков, лучников, светлоглазых тяжелых пехотинцев, даже славной группы из пятидесяти кавалеристов под предводительством Иламара, с крюками и веревками для атак на осколочников. Спрены предвкушения вились среди них, точно знамена.

Далинар все еще чувствовал запах благовоний, когда разыскал брата. Гавилар в боевом облачении объезжал на коне передние ряды. Далинар подъехал к нему.

– Твой юный друг не явился на битву, – сообщил Гавилар.

– Себариаль? Он мне не друг.

– Наш враг все еще ждет его, – сказал Гавилар, – согласно донесениям, у него проблемы со снабжением.

– Ложь. Он трус. Если бы Себариаль явился, ему пришлось бы на самом деле выбрать сторону.

Они проехали мимо Теарима, капитана гвардии Гавилара, который надел на эту битву лишний осколочный доспех Далинара. В строгом смысле слова, доспех принадлежал Эви. Не Тоху, но самой Эви, что было странно. Зачем женщине осколочный доспех?

Ясное дело, чтобы отдать мужу. Теарим отсалютовал. Он знал, как обращаться с осколками, – тренировался в заемных комплектах, как и многие исполненные надежд светлоглазые.

– Далинар, ты правильно поступил, – сказал Гавилар, когда они проехали мимо. – Сегодня этот доспех нам пригодится.

Далинар не ответил. Эви и ее брат так болезненно долго тянули, чтобы согласиться хотя бы на помолвку. Он свой долг выполнил. Ему просто хотелось бы испытывать более сильные чувства к этой женщине. Хоть какую-то страсть, хоть какие-то эмоции. Когда он смеялся, Эви не понимала шуток. Если же Далинар хвастался, она выглядела разочарованной его кровожадностью. Невеста хотела, чтобы он ее держал, как будто, оставшись в одиночестве на одну шквальную минутку, она могла усохнуть и улететь вместе с ветром. И…

– Эй! – крикнула одна из разведчиц на деревянной передвижной башне. Она куда-то указывала, ее голос звучал издалека. – Эй, вон там!

Далинар повернулся, ожидая увидеть начало наступления противника. Но нет, армия Каланора все еще готовилась. Внимание разведчицы привлекли не люди, но… лошади. Небольшой табун, одиннадцать или двенадцать особей, галопом несся через поле боя. Они выглядели горделиво и величественно.

– Ришадиумы, – прошептал Гавилар. – Они редко забредают так далеко на восток.

Далинар проглотил приказ устроить облаву на зверей. Ришадиумы? Да… он увидел летящих за ними спренов. Почему-то это были спрены музыки. Никакого шквального смысла. Что ж, ни к чему их ловить. Ришадиума не удержать, если он сам не выберет своего седока.

– Брат, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал, – попросил Гавилар. – Великий князь Каланор должен пасть. Пока он жив, сопротивление продолжится. Если он умрет, с его родом будет покончено. Власть захватит его кузен, Лорадар Вама.

– Лорадар присягнет тебе?

– Я в этом уверен.

– Тогда я найду Каланора, – решил Далинар, – и покончу с этим.


– Я его знаю – он не вступит в битву так просто. Но он осколочник. А это значит…

– Мы должны заставить его ввязаться в бой.

Гавилар улыбнулся.

– Что такое? – спросил Далинар.

– Мне просто нравится, когда ты рассуждаешь о тактике.

– Я же не идиот, – проворчал Далинар. Он всегда уделял внимание тактике боя; ему просто не нравились бесконечные совещания и бессмысленные обсуждения.

Впрочем… даже они теперь казались терпимее. Может, он просто привык. Или все дело в разговорах Гавилара о династии. Становилось все более очевидным, что эта кампания – тянувшаяся вот уже несколько лет – имела своей целью вовсе не простой грабеж.

– Принеси мне голову Каланора, – приказал Гавилар. – Сегодня нам нужен Черный Шип.

– Просто спусти его с цепи.

– Ха! Еще не родился тот, кто сможет посадить его на цепь.

«Разве ты не это пытаешься сделать? – тотчас же подумал Далинар. – Женишь меня, ведешь разговоры о том, что мы теперь „цивилизованные“? Подчеркиваешь все мои недостатки, от которых мы должны избавиться?»

Он прикусил язык. Закончив объезжать ряды, они расстались, кивнув друг другу, и Далинар направил коня к своему элитному отряду.

– Приказы, сэр? – спросил Риен.

– Не путаться под ногами, – отрезал Далинар, опуская забрало. Осколочный шлем плотно закрылся. Элитный отряд погрузился в молчание. Далинар призвал Клятвенник – меч павшего короля – и стал ждать. Враг пришел, чтобы остановить разграбление Гавиларом сельской местности; им придется сделать первый шаг.

Последние несколько месяцев были потрачены на нападения на незащищенные города. Эти мелкие стычки не приносили удовлетворения – зато поставили Каланора в ужасное положение. Продолжая отсиживаться в крепости, он позволял уничтожать все больше своих вассалов. И они уже задавались вопросом, зачем платить Каланору налоги. Кое-кто, опережая события, послал гонцов к Гавилару, сообщая, что сопротивления не будет.

Регион был на грани того, чтобы присоединиться к владениям Холинов. И потому великому князю Каланору пришлось покинуть свои укрепления, чтобы вступить в битву здесь. Далинар поерзал в седле, выжидая и планируя. Очень скоро наступил долгожданный момент: войска Каланора двинулись через равнину осторожной волной, подняв щиты к небесам.

Лучники Гавилара выстрелили. Люди Каланора были хорошо обучены; они удержали строй под смертельным ливнем. И вот уже они столкнулись с пехотой Холинов: подразделением настолько тяжело вооруженных солдат, что они с тем же успехом могли быть каменными. В то же самое время с обоих флангов выступили маневренные отряды лучников. Снабженные легкой броней, они перемещались очень быстро. Если Холины победят в сражении – а Далинар был уверен в победе, – это случится благодаря новой тактике, которую они использовали на этом поле боя.

Вражеская армия оказалась окружена – стрелы косили штурмовые отряды с флангов. Их ряды растянулись, пехота попыталась достичь лучников, но это ослабило отряды по центру – тем здорово досталось от тяжелой пехоты врага. Обычные отряды копейщиков ввязались в битву с противником еще и для того, чтобы рассредоточить его, а не только причинить вред.

Так развивались события в масштабе всего поля боя. Далинару пришлось спешиться и послать за конюхом, чтобы тот выгулял животное, пока сам он ждал. Внутри он сражался с Азартом, который побуждал его немедленно отправиться в битву.

В конце концов он выбрал отряд холиновского войска, у которого дела с противником шли плоховато. Сгодится. Он снова забрался в седло и, пришпорив коня, пустил того в галоп. Момент был правильный. Далинар это чувствовал! Он должен ударить сейчас, когда битва балансирует между победой и поражением.

Трава впереди него изгибалась и пряталась волной. Как будто подданные кланялись. Может, это его последняя битва за Алеткар. Что потом? Бесконечные пиры с политиками? Брат, который не захочет ни с кем воевать?

Далинар открылся Азарту и отбросил все эти тревоги. Он обрушился на строй вражеских солдат, словно Великая буря – на стопку бумаги. Они с криками бросились перед ним врассыпную. Далинар, размахивая осколочным клинком, убил дюжину с одной стороны, а потом с другой.

Глаза сгорали, руки безвольно падали. Далинар вдыхал радость завоевателя, наркотическую красоту разрушения. Никто не мог перед ним выстоять; все они были трутом, а он – пламенем. Отряд мог бы объединиться и броситься на него, но они слишком испугались.

А разве возможно иное? Люди болтали о том, как обычным воинам удалось победить осколочника, но, несомненно, это выдумки. Изощренная уловка, которая должна была вынудить солдат сражаться, да и осколочникам не приходилось гоняться за ними.

Он ухмыльнулся, чувствуя, как спотыкается конь о тела, собирающиеся грудой у его копыт. Пришпорил зверя, и тот прыгнул – но при приземлении что-то сломалось. Конь закричал и рухнул, сбросив Далинара.

Далинар вздохнул, оттолкнул коня и встал. Зверь сломал спину; осколочный доспех был слишком тяжелым для обычного живого существа.

Группа солдат предприняла контратаку. Смело, но глупо. Далинар расправился с ними широкими ударами осколочного клинка. Потом светлоглазый офицер заставил своих людей навалиться на Далинара сообща и поймать его в ловушку если не благодаря своим навыкам, то массой. Приходилось вертеться между ними, и доспех наделял его энергией, клинок – точностью, а Азарт… о, Азарт давал ему цель.

В такие моменты он понимал, для чего появился на свет. Далинар впустую тратил время, слушая чужую болтовню. Он впустую тратил время на все, кроме этого – предельного испытания человеческих возможностей, требования чужих жизней на острие клинка. Черный Шип послал их в Чертоги Спокойствия в полной боевой готовности.

Далинар не был человеком. Он был судией.

Во власти Азарта, он рубил неприятелей одного за другим, чувствуя в битве странную музыку. Как будто удары его меча следовали какому-то неслышному барабанному ритму. Края поля зрения заволокло красным, и в конце концов красная завеса накрыла весь пейзаж. Она двигалась, перемещалась, как кольца угря, и вздрагивала в такт ударам его клинка.

Он пришел в ярость, когда чей-то зов отвлек его от битвы:

– Далинар!

Он не откликнулся.

– Светлорд Далинар! Черный Шип!

Голос был похож на скрип кремлеца, играющего песню внутри его шлема. Он повалил пару мечников. Они были светлоглазыми, но их глаза выгорели, так что это уже не имело значения.

– Черный Шип!

Да что ж такое! Далинар повернулся на звук.