Дарственная на любовь

Теар тряхнул головой — это было бы совсем некстати. Наверняка Золотой собирается показать что-то важное, раз не дал Лунному передохнуть и потащил за собой.

Наконец, они оказались на месте. Αльтар зажег несколько ламп — и небольшое помещение, напоминающее не то архив, не то библиотеку, заполнил приятный теплый свет. И только теперь Теар увидел стоящий на круглом столе шестигранный ларец. Слишком знакомый, чтобы Теар мог смотреть на него спокойно. Ладони мгновенно вспотели, а по спине прошелся озноб. Это был тот самый ларец, в котором до недавнего времен хранился артефакт рода Лунных. Где теперь находится лунный камень, Теар не знал, он так и не успел вернуться на пик Хэджи после сорванного ритуала.

— Откроешь? — задал неминуемый вопрос Золотой и, тяжело сглотнув, Теар сделал шаг к ларцу. Опустил ладони на теплую деревянную поверхность. — Мы собрали все осколки, какие только смогли найти. Дальше дело за тобой.

Скрепя сердце Теар откинул резную крышку.

Несколько кусков — три крупных и около десятка мелких. Места сломов острые, словно бритва. Кажется, дотронься — и неминуемо обрежешься. Но камень по-прежнему мягко мерцает. Быть может, незаметно для чужого взора. Но Теар ощущал, что артефакт все еще жив. Единственный вопрос — удастся ли собрать его воедино?

— Не засиживайся тут долго… — Золотой похлопал Теара по плечу и, предвидя долгую и кропотливую работу, удалился.

Лунный даже не посмотрел в его сторону и, затаив дыхание, тронул первый осколок. Кусочек обжег пальцы, и Теар, зашипев, выронил его. И тут же предпринял вторую попытку. Соединил два крупных куска, пристыковал третий. Осколки жгли пальцы, кололись, словно лунный камень злился на своего хранителя за то, что тот поступил с ним так жестоко. За то, что бросил там, на вершине пылающего пика.

Пожалуй, Теар бы тоже злился. Но теперь надо было думать лишь о том, как все исправить…

Следом за большими пошли мелкие куски. И тут Теар не смог быть аккуратен, первый же острый осколок вспорол кожу, и красная жидкость потекла по пальцам, заполнила крохотные трещинки и выбоины, окрасила молочно-белый камень алым.

Теар тяжело выдохнул и прикрыл глаза. Кожа на ладонях зарастала в считаные мгновения. А вот лунный камень пугал краснотой, словно по жилам его текла кровь. То же случилось с остальными осколками. Они резали кожу. Пальцы стали мокрыми и скользкими, словно назло мешая Теару закончить начатое. От напряжения свело мышцы шеи. Руки отчего-то дрожали. А по лбу катился пот, застилая глаза. И чем дальше продвигался Лунный, тем сильнее жег ладони камень. Казалось, боль пронизывает руки до самых локтей и ползет все выше, желая добраться до самого сердца, что стучало с удвоенной скоростью.

Но вот остался последний кусок и…

Он не подошел. Никак не вставал в оставшееся отверстие, как бы Теар ни вертел его, как бы ни прилаживал.

И другой бы плюнул. Размолотил не поддающийся восстановлению артефакт к шерховой матери. Но Теару нельзя было сдаваться. Нельзя позволить эмоциям взять вверх. В конце концов, он — итару. На нем лежит слишком большая ответственность. Слишком много судеб зависит от его успеха или поражения.

И лунный камень всегда был частью итару. Кто он без него? Вожак, неспособный создать родовые связи? Вожак, неспособный сплотить свой клан? Это не про Теара. И пусть он просидит здесь всю ночь, пока не занемеют руки, а сам он не будет валиться на стол от усталости — но он закончит начатое. Соединит все части артефакта и будет надеяться на то, что тот выдержит хотя бы еще один ритуал.

Мысли Теара прервали мягкие шаги. Лунный не стал оборачиваться — меньше всего его сейчас волновали полночные посетители. Все внимание итару было сосредоточенно лишь на Лунном камне. Но когда на плечи легки узкие женские ладони — Теар неосознанно вздрогнул. И, конечно, он узнал это прикосновение.

Мел. Что она здесь делает?

— Теар… — Голос мягкий и ласковый. Непривычный какой-то. Особенно после всей череды мерзостей и помоев, что вылилось на Лунного из сознания Ойнэ. — Уже поздно. Тебе надо отдохнуть…

— Мне надо закончить, — выдохнул как-то уж слишком устало и предпринял очередную попытку состыковать осколок с уже собранными частями. И опять потерпел неудачу.

Шерх, да что такое? Чувствует себя маленьким ребенком, который не дорос даже до того, чтобы сложить простенькую мозаику. Что с ним не так? Просто переутомление — или лунный камень нарочно не желает складываться?

— Погоди, ты не так делаешь. — Мел потянулась к осколку в его руке, и Теар резко дернулся.

— Не трогай!

Эмель тотчас убрала руку и поглядела на него испуганно. Отстранилась, кажется, собираясь и вовсе уйти.

— Он острый, порежешься, — поспешил исправиться Лунный. Он не хотел, чтобы Мел уходила. И, конечно, не хотел пугать ее.

— Я аккуратно… — предприняла она вторую попытку и коснулась его напряженного запястья.

— И жжется. Сильно, — предупредил итару, неотрывно глядя в теплые карие глаза напротив. Странно, но его подмывало странное желание довериться. Словно бы хрупкая и неопытная Мел могла сделать то, что никак не удавалось сильному итару.

— Я не боюсь, — она все же настояла на своем и мягко забрала у Теара осколок. И даже не поморщилась, коснувшись испачканной кровью поверхности.

Более того, свободной рукой Мел вытащила два уже состыкованных кусочка. А потом сложила их в совершенно другом порядке.

— Вот и все, — объявила довольно и провела рукой по гладкому боку Лунного камня, который, кажется, не причинял девушке никакого вреда…

Выходит, Теар все же разучился складывать мозаику. Перепутал все местами. И так бы, наверное, и сидел тут полночи, пытаясь понять, что делает не так. Если бы не пришла Мел. Пришла и спасла его. В очередной раз…

Итару мягко коснулся Лунного камня. Oчень аккуратно, очень осторожно, боясь, что тот рассыплется от любого неверного движения. Но ничего подобного не произошло. Более того, камень перестал жечь пальцы. Сейчас он был гладким и теплым, как и прежде, а трещины под пальцами итару срастались. Разве что красные прожилки никуда не делись. И лунный камень теперь походил на молочно-белое сердце, пронзенное цепью сосудов. Непривычно и немного пугающе. Но это лучше, чем ничего. И без крови Теара, густой и теплой, наполненной магией итару, лунный камень вряд ли бы сросся.

Теар наконец смог выдохнуть. Напряжение потихоньку отпускало, плечи опустились, а из горла вырвался стон облегчения.

— Спасибо, — он притянул Эмель к себе, уткнулся носом ей в плечо и ощутил заботливые женские руки на своем затылке.

— Тебе надо отдохнуть, — повторила она, мягко перебирая волосы Теара. И от этого прикосновения хотелось урчать. Хотелось потереться головой о ласковую руку и прижать девушку к себе. Еще теснее, еще крепче. И не отпускать, никогда-никогда. Потому что только рядом с ней итару становилось спокойнее.

— Останешься со мной сегодня?

Странно, кажется, раньше он такого не просил. Даже не задумывался о том, что нужно было. А теперь боялся отказа. Там, в Серебряной роще, все казалось таким простым и понятным, а сейчас отчего-то появился этот страх. Даже не страх, тяжелая тянущая тревога и непонимание, что он станет делать, если она откажет. Εсли уйдет сейчас и оставит Теара наедине со скалящимися монстрами, пробравшимися в голову после многочасового общения с Ойнэ.

— Конечно, — такой простой ответ, а для Теара — обещание, что хотя бы эта ночь пройдет без кошмаров…






* * *


С тех пор как мы вернулись из Серебряной рощи, я почти не видела Теара. Οн днями напролет пропадал в тюремных казематах. Не знаю, что Лунный делал там с Ойнэ, но когда возвращался, выглядел бледным и измученным. Лицо его осунулось, а в светлых глазах клубилась тьма.

Эта тьма пугала меня. Я чувствовала, что вновь теряю его. И я стала незаметно приходить к Теару по ночам. Аккуратно ложилась к нему в постель. Обнимала, чувствуя, как он тянется ко мне сквозь мучительный сон. А уходила задолго до рассвета, боясь встретиться с ним взглядом. Не зная, что сказать, не зная, как помочь. Мне было мучительно видеть Лунного таким, подавленным и угрюмым, в одиночку сражающимся со своими внутренними демонами. Но я понимала, что никто, кроме него самого, с этим не справится. И лучшим сейчас было бы просто не трогать Теара, не отвлекать ни на что другое, чтобы он мог выполнить ту непосильную задачу, что сам поставил перед собой.

Но однажды я все-таки не успела уйти вовремя. Итару проснулся, как раз когда я собиралась тихонько выскользнуть из нагретой постели. Сомкнул ладонь на моем запястье, не дав встать.

— А я все думаю, почему моя постель по утрам пахнет тобой? — произнес сиплым со сна голосом. — Думал, что у меня совсем плохо с головой, — и усмехнулся, так знакомо и так легко, что у меня перехватило дыхание от щемящей нежности.

Шерх. Вот теперь точно не смогу уйти…

— Я просто… Не хотела oтвлекать тебя…

Я вернулась на прежнее место и тут же была притянута к сильному горячему телу.

— Кажется, что-то такое я уже слышал.

— Хм-м, разве? — я нахмурилась, силясь припомнить.

— Да, как и в прошлый раз ты не подумала о том, что меня, возможно, нужно отвлечь…

— А нужно? — я подняла на него глаза. — Его величество сказал, у вас мало времени…

— Да, мало. Мы собираемся провести ритуал через два дня. И я должен быть готов к этому сроку, — голос Теара изменился. Теперь в нем звучали металлические нотки собранности и серьезности. Но я все же осмелилась поинтересоваться:

— Теар, я не совсем понимаю, что ты должен сделать? Что ты делаешь там, в казематах, рядом с Ойнэ?

— Как бы тебе объяснить… — Лунный тяжело выдохнул и поморщился. Это явно была не та тема, на которую он жаждал пообщаться. — Это называется слиянием сознаний. Я пытаюсь подстроиться под Ойнэ, под его логику и ход его мыслей, чтобы потом, во время ритуала, управлять его действиями.

— Такое возможно? — поразилась я.

— Надеюсь… — Я почувствовала, что он сомневается. Не в том, что слияние сознаний возможно. В своих силах.

Α ещё меня вдруг сильно обеспокоил один момент:

— И что ты… ты полностью читаешь его сознание?

Теар молча кивнул и посмотрел на меня так, что я поняла — он знает все. Видел все воспоминания Ойнэ. И теперь… неизвестно, что обо мне думает…

Наверное, я напряглась в этот момент, потому что Теар вдруг успокаивающе погладил меня по спине и сильнее притянул к себе.

— Тш-ш-ш. Не бойся. Я не поменял своего мнения ни о тебе, ни о нем после этого. Ойнэ — ублюдок. Он всегда таким был и останется. А ты… Ты очень сильная, Мел. И храбрая. Прости, что я не видел этого раньше. Я был слепцом.

Я замерла в его объятиях. Боясь дышать, боясь спугнуть то хрупкое нежное доверие, что сейчас рождалось между нами.

— Мел, ты… ты помнишь, о чем я спрашивал тебя в роще? Я ведь не передумал. И по-прежнему жду твоего ответа…

Сердце толкнулось в груди и зашлось быстрым неровным стуком.

Конечно, я помнила. Я только и делала, что думала об этом. Гадала, забудет ли? Или не забудет, но будет жалеть о своих словах. Я ждала этого разговора. И одновременно боялась его. Потому что так и не решила, что ему ответить.

Меня одолевали сомнения. И как бы я ни старалась — не могла отделаться от них. Не могла отпустить себя и, плюнув на все предрассудки, довериться собственному сердцу.

— Я помню, но… — запнулась, не зная, что ему ответить. Судорожно придумывая, как бы помягче уйти от разговора.

— Не пойму, ты во мне сомневаешься или в себе? — по-своему понял мою заминку Теар.

— Я просто думаю, что сейчас не самое подходящее время…

— Для чего? Для этого разговора или для свадьбы?

— И того, и другого…

Теар разочарованно выдохнул:

— Может так статься, что подходящего времени вообще не будет… И я не хочу упускать хотя бы то, что у нас есть…

Я не нашла, что сказать. Просто прильнула теснее и ткнулась носом Теару в плечо. Я пока была не готова ответить ему. Но, быть может, завтра все и правда изменится…