Что же тут сложного?

От кого: Кэнди Страттон

Кому: Кейт Редди

Тема: Ты

Эй, что за тишина в эфире? Твое молчание меня тревожит, дорогая. Мне нужен подробный рассказ, каково тебе работается с мальчишкой, управляющим ТВОИМ фондом, который ты создала, когда он еще в подгузниках ходил. И чем закончилась история с фотографией задницы Эмили?

Сенсация: похоже, я нашла в Нью-Йорке платежеспособного субъекта противоположного пола, который не считает себя пансексуалом, не вызывает у меня отвращения и не участвует в программе защиты свидетелей. Вот это да!

ХХ, К.



08:27

Я совершенно точно опоздаю на работу. Причем безбожно. Вызвала такси, велела сделать крюк, чтобы завезти Эмили в школу последнюю страницу контрольной по истории, которую и оставила у секретаря в приемной, после чего запрыгнула в такси и мы двинулись к вокзалу, но к этому времени уже начались пробки. Вдобавок на каждом светофоре при нашем приближении загорался красный. На каждом, мать его, светофоре. Повезло, ничего не скажешь. Практически День красного света.

Наконец сижу в вагоне. С боем удалось пробраться на любимое место возле окна, так что теперь читаю “Как воспитывать подростков в цифровую эпоху” доктора Риты Орланд. Ту самую книгу, над которой потешаются мои дети. Доктор Орланд пишет, что не стоит воспринимать этот этап их взросления так, словно милый ребенок превратился вдруг в непредсказуемое чудовище. “Ведь ребенок хороший не только тогда, когда не делает ничего плохого”.

Закрыв глаза, откидываю голову на спинку сиденья и прошу прощения у богини материнства. Я все время срываюсь на детей, хотя мне совсем этого не хочется. Бен сказал, мне нужна помощь? Может, он и прав. Перри превратил меня в сущую ведьму. Словно издалека замечаю, как на глаза наворачиваются слезы. Двое сидящих напротив пассажиров смотрят на меня и тут же отводят взгляд. Я их понимаю. Когда плачешь прилюдно, чувствуешь себя беззащитной, правда? И непонятно, кто виноват в том, что я то и дело ударяюсь в слезы, – я ли сама, Перри? Или мы теперь единое целое? Пора это прекращать, пока не вошло в привычку.

Я вспоминаю, как Эмили пыталась распечатать контрольную по истории. Как волновалась, как психовала. Она права, принтер у нас дерьмовый. Все принтеры – полное дерьмо, их разрабатывают специально для того, чтобы они мигали таинственными значками, мол, чернила кончились, или бумагу заело, или еще что. Представляю себе, что ждет сегодня Эмили в школе, и мне становится стыдно из-за нашей дурацкой ссоры, особенно из-за моей роли в ней. Я отдаю себе отчет, что порой веду себя так, словно моя любовь к ней небезусловна и зависит от чистоты комнаты, примерного поведения, исправленных оценок, но ведь это неправда. Как бы она ни злила и ни обижала меня – а Эмили, ей-же-ей, прекрасно знает, где у меня кнопка, – я раздражаюсь лишь потому, что очень ее люблю.



Кейт – Эмили

Привет, дорогая, надеюсь, ты благополучно добралась до школы. Ты оставила дома страницу контрольной. Я передала ее Никки из приемной, она знает, что ты за ней зайдешь. Хорошего тебе дня. Что ты хочешь в подарок на Рождество? Люблю тебя.

Х



От кого: Кейт Редди

Кому: Салли Картер

Тема: Постыдная тайна

Салли, привет, прости, пожалуйста, что мне снова пришлось отменить нашу прогулку. Если честно, слегка зашиваюсь на новой работе. Я уже и забыла, как это выматывает. Никаких сил не хватает, вокруг дети вдвое меня моложе, а дома еще приходится со своими разбираться!

Мне нужен совет человека, который чуть больше моего прошел по пути материнства. Возможно, тебя это покоробит, но я помогла Эмили написать сочинение по английскому. Я знаю, что так нечестно и мне не следовало этого делать, но Эм сама не своя после этой ужасной истории с белфи, о которой я тебе рассказывала. Подготовка к экзаменам, да еще эти социальные сети – боюсь, что она не справляется со стрессом. Впервые с тех пор, когда Эмили была новорожденной, я не знаю, что мне делать.

Кстати, интересно, почему Чак Берри называет шестнадцатилетнюю девушку “милой”[45]. Эмили обычно хамит и мотает нервы. Да еще встреча выпускников не за горами, мне так хотелось выглядеть роскошно и успешно, но теперь уже вряд ли получится, потому что а) скорее всего, меня выгонят с работы, поскольку я так и не разобралась, как пользоваться “заглушкой”, которую выдал мне наш айтишник, хотя он даже написал мне инструкцию, б) у меня, похоже, растут усы и борода, как у Робинзона Крузо, при том что на голове волосы лезут клоками. Зачем милосердному Господу понадобилось, чтобы женщина средних лет была лысой и бородатой?

Пишу с телефона в битком набитом вагоне. Надеюсь, получилось не очень сумбурно. Давай выберемся с собаками завтра или в воскресенье утром? Иначе Ленни меня никогда не простит!

ХХ

Кейт



От кого: Салли Картер

Кому: Кейт Редди

Тема: Постыдная тайна

Кейт, милая, не казни себя. Могу себе представить, до чего тяжело привыкать к новому ритму и рабочим обязанностям. В женском клубе все время спрашивают, как у тебя дела. Ты же понимаешь, что ты теперь идеал женщины средних лет, которой удалось устроиться на работу?

Сходи-ка ты все-таки к тому гинекологу на Харли-стрит, о котором я тебе говорила, и чем скорее, тем лучше. Он буквально творит чудеса. У меня была недиагностированная гипофункция щитовидки, я три года мерзла, постоянно уставала, у меня выпадали волосы. Теперь каждое утро пью тироксин, но все равно кутаюсь (да ты, наверное, и сама заметила).

Не казни себя за то, что помогла Эмили с сочинением. То, что родители делают за детей уроки, – маленькая постыдная тайна всего среднего класса. Ты еще молодец, честно все сделала сама. Оскар рассказывал, что мать его приятеля Доминика заплатила выпускнику университетского колледжа целое состояние за контрольную по английскому, потому что Доминик глуп как пробка, в отличие от Эмили. Да и детям русских из школы Святого Бе@@@ды и в голову не придет делать уроки самостоятельно. У них по каждому предмету отдельный репетитор. Цирк, конечно.

Антония начала мне грубить лет в четырнадцать и продолжала где-то до двадцати двух. И сейчас нет-нет да и схамит. У Эмили это пройдет, просто подожди. А по поводу встречи выпускников даже не переживай. Ты добилась куда большего, чем многие из нас. По опыту знаю, что перед такими мероприятиями обычно накатывают паника и приступы ненависти к себе, но потом идешь – и все хорошо, даже удовольствие получаешь.

Кейт, мне кажется, все-таки нужно как-то отпраздновать твое пятидесятилетие. Я помню, ты хочешь сделать вид, будто его не случится, но попомни мое слово: потом, скорее всего, пожалеешь. В общем, если надумаешь – я с радостью организую какую-нибудь вечеринку, пусть даже небольшую. У меня свободного времени гораздо больше, чем у тебя, и мне это будет только в радость. Раньше я устраивала неплохие вечеринки.

В жизни и так столько мрачных событий, так почему бы по мере сил не радоваться хорошему и приятному?

Коко просила передать “гав”!


Х

Салли



11:01

Слава богу, что есть Элис. Я написала ей, что задерживаюсь, и она сочинила на утреннем совещании, будто бы я завтракаю с очень перспективным потенциальным клиентом. Даже прислала мне описание этого воображаемого клиента, которого я в глаза не видела. Эта девушка далеко пойдет.

А вообще, не считая того, что я опоздала, все идет в соответствии с конспиративным планом по внедрению на работу женщины, которой вот-вот стукнет пятьдесят. За исключением разве что прилива, который случился у меня в кабинете Джея-Би. Я притворилась, будто бы у меня аллергия на ароматические палочки с лемонграссом, которые стоят у него на столе, а теперь отсиживаюсь в женском туалете, прижимая к щекам бутылку с холодной водой, чтобы жар отхлынул.

Выхожу из кабинки, вижу, что Элис красится. Обнимаю ее, благодарю за то, что прикрыла.

– Всегда пожалуйста, Кейт. Обычно я сама опаздываю, – отвечает Элис.

На Элис то же фиолетовое платье и серо-коричневый жакет, в котором она была вчера, – ясное дело, ночевала у своего парня. Они с Максом время от времени встречаются еще со школы. Невероятный красавчик из богатой семьи, был моделью, еще не решил, кем хочет работать, отпуск проводит с родителями на Мальдивах и в Валь-д’Изере. Когда она мне показала фото Макса в телефоне, я поняла, что мне полагается преклониться перед его божественным совершенством, как явно делает сама Элис. Я же увидела обычного безмозглого избалованного красавчика из привилегированной частной школы, не способного ни к чему относиться серьезно, в том числе и к девушке, которая обожает его с пятнадцати лет.

Сколько же Элис – двадцать восемь? Тридцать? С длинными светлыми волосами и голубыми глазами, которые смотрят так испытующе и честно, она как две капли воды похожа на свою тезку из Страны чудес. Никак не отвыкну смотреть на молодых женщин как на ровесниц. Однако, видя в зеркале Элис, с болью в сердце понимаю, что я уже не похожа на нее. Ее персиковое личико не испорчено бессонными ночами и ожесточенными ссорами с подростками, фигура тоненькая как тростинка, причем без всяких усилий, без выматывающих тренировок дважды в неделю с Конором и отказа от пудинга и сыра – навсегда.

Что видит Элис, глядя на меня? Пожалуй, женщину старше себя – хотя даже не догадывается, насколько старше, – которая при этом “хорошо сохранилась”. Правда, она понятия не имеет, чего стоит эта сохранность, да и я сроду не задумывалась об этом, когда у меня было такое лицо и тело, как у нее, когда я полагала, будто молодость продлится вечно. Лишь бы только не превратиться в завистливую старую кошелку типа Селии Хармсворт, начальницы отдела кадров, которая сживала меня со свету, когда я была в возрасте Элис. Впрочем, кое-чему я действительно не завидую. Например, этим ее нестабильным отношениям с нарциссом и его увеличительным зеркалом.

– Я вчера осталась у Макса, – грустно улыбается Элис, словно прочитав мои мысли.

– Догадалась, – весело отвечаю я и вынимаю помаду. – У тебя там разве нет запасной одежды?

Она пожимает плечами:

– Макс почему-то не хочет, чтобы я оставляла у него вещи.

– Да ну? (Ого. Что-то мне это совсем не нравится.)

– Обычно он сам у меня ночует, но сегодня утром у него теннис.

– А вы не думали съехаться? Вы же вроде давно встречаетесь?

Элис закатывает глаза.

– Ох, Макс в этом смысле неисправим. Говорит, что любит меня, жить без меня не может и так далее и тому подобное, но связывать себя обязательствами не готов.

– Знаешь, что говорит Бейонсе? Если ты ему нравишься, пусть надевает тебе кольцо.

– Ну, Кейт! – кривится Элис. – Ты как моя мама. Парни сейчас другие. Не хотят заводить семью.

– А ты? Ведь и о себе нужно подумать.

Вот в чем беда девушек поколения Элис. Они видят на ютьюбе рекламу “Заморозь свои яйцеклетки” и думают, что биологию можно победить, а беременность отложить на неопределенный срок. Это обман, и в клиниках по лечению бесплодия полным-полно его жертв, которые тратят тысячи на то, что мать-природа раздает бесплатно.

Но нуждается ли Элис в моих наставлениях? А, ладно, была не была, и я говорю моей юной коллеге, что слишком уж часто сталкивалась с подобными ситуациями. Девушка встречается с парнем, ждет, что он сделает следующий шаг; обоим уже под тридцать. Парень и в ус не дует, потому что у него есть регулярный секс и бесплатная еда, а мужчины даже не пошевелятся, пока им не нужно искать еду или секс или пока женщина не потребует свадьбы. А потом, в тридцать один год, он влюбляется в девушку помоложе и посвежее, на которую проще произвести впечатление. Через каких-нибудь семь месяцев они уже женаты и ждут близнецов – почему-то всегда близнецов, – и он присылает бывшей электронное письмо, в котором благодарит за то, что она помогла ему повзрослеть и понять, чего ему действительно хочется в отношениях. (“Ну что ты, какие пустяки! Обращайся!”) Ей же приходится искать нового парня, чтобы завести ребенка.

– Но это дело небыстрое, так что в ближайшие пару лет уже пора пробовать, вдруг возникнут проблемы с беременностью? Беда в том, что женщин, посылающих сигнал “я хочу забеременеть”, мужчины обходят стороной, – поясняю я Элис. – Вот и получается “уловка-32”.

Элис роняет в раковину тушь и застывает, округлив рот, как обычно делают девушки, когда красят ресницы.

– Вроде бы там было “Уловка-22”? – уточняет она.

– Для мужчин, может, и так. А для женщин – “уловка-32”. К этому возрасту ты уже должна найти потенциального отца для своих детей, в противном случае твои шансы хотя бы попытаться будут сокращаться с каждым месяцем.

– Ничего себе. Да ты меня пугаешь, тетя Кейт? – В ее голубых глазах читается насмешка и, кажется, мелькает испуг.

– Не пугаю, Элис. Я лишь рассказываю тебе то, что поможет сделать правильный выбор, дорогая. Помнишь, я говорила, что всех клиентов следует проверять на благонадежность?

– Так это же клиентов, не парней.

– И парней тоже. Мужчин и клиентов следует оценивать с точки зрения добропорядочности, честности и долгосрочной перспективности, прежде чем вкладываться в них. Ладно, на этом урок окончен. Прости меня, Элис, просто мне довелось повидать немало девушек, которых бросали на произвол судьбы всякие ублю… А впрочем, не обращай внимания. Я уверена, что Макс не такой. Ну что, пойдем посмотрим презентацию для пивного барона Брайана Болсоверийского?

Элис сует руки в новую дайсоновскую сушилку, такую мощную, что по коже идет рябь, как по воде. Смотрю на собственные руки: кожа уже не такая упругая – признак старения, скрыть который не получится. Эх, шея и руки, слабое место настоящей подделки.

Элис берет сумку, обмолвившись, что Джей-Би на совещании говорил, мол, собирается отправить меня обхаживать Гранта Хэтча, какого-то крутого финансового консультанта. Если удастся его сманить, это будет большая удача.

– Говорят, Хэтч – сущий кошмар. Джей-Би, наверное, очень тебе доверяет, – ухмыляется Элис.

И тут я впервые думаю, что, пожалуй, справлюсь. Может, все будет хорошо.