Чёрные сердца

Он обошёл меня сзади, наверное, принявшись лизать и Ника тоже, в своей мягкой щенячьей манере прося его остановиться, не делать больно его человеку.

В этот раз Ник его проигнорировал.

Он под разными углами стискивал зубами ошейник, с каждым разом кусая его всё сильнее.

Затем он, похоже, нашёл такую хватку, которая его устраивала.

Его ладонь сильнее сжала мою голову, не меняя угол наклона головы или шеи. Я почувствовала, как он напрягся позади меня, и поначалу ничего не слышала, но я ощутила, как ошейник задрожал от того, что он впился в него своей вампирской хваткой. Он не дышал, отчего становилось ещё страннее. Ни одного тёплого выдоха не омывало мою шею, не было ощущения затруднённого дыхания, или хрипа, или любого другого звука, который человек издаёт от натуги.

Была лишь тишина, ощущение его напряжённой ладони и колена, резкая тяга в задней части шеи, где он оттягивал ошейник от моего горла.

Когда это без перемен длилось как будто слишком много секунд, я ощутила первую волну настоящего страха.

Если честно, я не позволяла себе всерьёз задуматься о том, что мы будем делать, если не сумеем снять с меня ошейник. Теперь я думала о крыше, гадала, сумеет ли Ник вытащить нас одного за другим, спрыгнув на деревья… желательно так, чтобы никто из нас не убился и не попал под пули.

Я уже собиралась сказать Нику, что довольно, что у нас заканчивается время, и ему надо остановиться, чтобы мы убрались отсюда к черту…

Но тут в моих ушах раздался громкий хруст.

Точнее, он раздался прямо возле моего правого уха.

Я услышала этот звук обоими ушами, но в правом он прозвучал почти оглушающе, так резко и внезапно, что я подпрыгнула, дёрнувшись всем телом.

Ник немедленно отстранился, и в этот раз я ощутила его напряжение.

— Эй, — проворчал он. — Осторожнее. Я едва не куснул тебя, когда ты так сделала.

— В каком месте это моя вина? — буркнула я.

Затем я застыла.

Я ощутила, как цилиндр вокруг моей шеи перестраивается.

Нити отстранялись.

Ощущение было отвратительным, как всегда, и вызывало лёгкую тошноту от того, как металл плавно скользит по кости и отдаляется. Я вздрогнула, скрежеща зубами, пока оба конца не вышли из-под моей кожи, а потом я прерывисто втянула воздух от резкой боли.

Затем цилиндр со щелчком открылся.

Несколько секунд мы с Ником не шевелились.

— Всё? — озадаченно спросил он. — Эта бл*дская хреновина сломала мне один зуб, так что лучше бы это сработало.

Я робко подняла руки и стиснула металлическое кольцо обеими ладонями. Напрягшись, я резко потянула, разгибая ошейник, и он открылся.

Я стащила его с шеи, затем бросила на пол.

Несколько секунд я и Ник оба смотрели на него.

Я честно не могла поверить.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы поверить, что ошейник действительно снят.

Затем мой свет сместился. Медленно, как живое существо, которое было отгорожено от меня кирпичной стеной, он начал просачиваться обратно в меня, заполняя все трещинки, струясь под мою кожу и вокруг меня, как горячая, тёплая жидкость.

Как только он по большей части окружил меня…

Боль.

Бл*дь, так много боли.

Я издала крик и полустон, моя ладонь инстинктивно взметнулась к груди. Я стиснула переднюю часть российского пуленепробиваемого жилета, который был на мне надет, и постаралась обуздать своё сознание, вернуть себе какое-то подобие равновесия.

Я всё ещё содрогалась, хрипела от боли, когда метнулась своим светом к Джему.

Я произнесла вслух то же самое, что и в своём сознании.

— Возвращайтесь сюда, бл*дь. Немедленно.

«Возвращайтесь сюда, бл*дь. Немедленно».

Я ощутила, как Джем резко подпрыгнул.


Затем я ощутила, как его затапливает улыбкой, столь осязаемо ощущавшейся в его свете, столь наполненной облегчением, что он как будто стоял прямо передо мной и обнимал меня.

В то же время моё зрение отдалилось как телескоп, давая мне обзор того, где он находился. Они спустились на две лестничные площадки и наблюдали за мерцавшим внизу светом — русские солдаты медленно поднимались по лестницам, держась у стен.

«Рад вновь слышать тебя, сестра, — послал Джем. Образ лестничной площадки исчез, вновь сменившись его лицо. — Ты себе даже не представляешь, насколько я рад».

Я покраснела от контакта и от тепла Джема, поразившись этому, хотя за последние несколько лет подобное взаимодействие с другими видящими стало для меня новой нормой — по крайней мере, вплоть до последних нескольких недель.

Но я никогда прежде не носила ошейник так долго.

Теперь я почти понимала, почему Блэк так нервничал, когда я попыталась снять с него ошейник после месяцев ношения его в луизианской тюрьме.

Но от мыслей о Блэке вернулась боль.

Она вернулась с такой силой, что я не могла дышать.

Я стиснула зубы и закрыла глаза, пока не сумела подавить это чувство.

«Да, да, — послала я в ответ Джему, всё ещё краснея, и повернула голову, улыбнувшись Нику, который гладил Пантера и пытался убедить щенка, что всё хорошо. — У твоего бойфренда имеются весьма пугающие таланты, Джем. Ты определённо умеешь выбирать».

Джем в моей голове расхохотался.

Смех был искренним, хоть я и знала, что он прозвучал лишь в Барьере.

«Ты себе не представляешь, — послал он вместе с импульсом тепла. — Как-нибудь мне придётся рассказать тебе несколько историй, которые продемонстрируют, насколько ты права в этом отношении, сестра».

Когда я прищёлкнула языком в этом пространстве, улыбаясь в ответ, его мысленный голос зазвучал по-деловому.

«Мы уходим, na? — послал он. — Хочешь, чтобы мы напоследок скинули вниз по лестницам несколько гранат? Немножко запутали их, пока мы будем эпично уносить отсюда ноги?»

Подумав об этом, я хмыкнула.

Я и забыла, что Джем понятия не имел, как я собиралась вытащить их отсюда. Он думал, что нам действительно может понадобиться какое-то отвлечение, чтобы замаскировать свои следы.

«Нет, — послала я, снова хмыкнув. — Не утруждайтесь. Ну, если только вам самим хочется».

Продолжая размышлять и чувствуя, как возвращаются мои верхние функции, а также моё зрение видящей, я нахмурилась, осознав, что у меня нет полноценного плана в отношении того, что делать дальше.

Ну, то есть, очевидно, что нам нужно выбраться отсюда.

Это-то легко.

Но я не продумала детали, не решила, куда отправимся все мы, а не только я. У меня не было нормального плана.

Однако пока я сидела там, план быстро сформировался.

Я испытывала искушение разобраться с Юрием и Алексеем, пока мы тут, затем решила, что это может подождать. Я чувствовала Блэка. Хоть я и осознавала, что закрываюсь щитами от его света, чтобы справиться с болью и интенсивностью тяги, я всё равно его чувствовала.

Такое ощущение, будто я видела его через облако дымчатого стекла и пламени, но уже не так, как было с ошейником, где я могла лишь догадываться, чувствовать то тут, то там едва уловимые шепотки, и это лишь вызывало у меня страх и беспокойство.

Я до сих пор не знала всего, но я ощущала достаточно.

Более того, я знала, что скоро он меня почувствует, хоть со щитом, хоть без.

В данный момент он отвлёкся, но он почувствует меня, и тогда весь ад вырвется на свободу. Я не хотела, чтобы всё развивалось по такому сценарию.

Сейчас имелся другой, лучший способ помочь Блэку.

«Нет, — повторила я, продолжая размышлять, пока Ник смотрел на меня, явно понимая, что я с кем-то говорю, хоть он и не знал с кем. — Нет. Не утруждайтесь сбрасыванием гранат. Более того, вы можете бросить там всё снаряжение. Мы всё равно не сможем забрать его с собой».

«А Солоник?» — послал Джем немного настороженно.

Я почувствовала, что он задал этот вопрос за щитом, чтобы Солоник не услышал его или мой ответ.

Я тоже об этом задумалась.

Затем я раздражённо выдохнула.

«Бл*дь. Ну придётся взять его, наверное. Мы не можем просто бросить его здесь. Чарльз подберёт его и, наверное, попытается сделать прежним. И я не могу его убить. Может, мне стоило бы это сделать, но я не могу. А Ник более-менее его контролирует… по крайней мере, пока что. Мы позволим остальным высказать своё мнение, когда вернёмся в Сан-Франциско».

Я ощутила, как Джем вздохнул.

Я также почувствовала, как он напрягся при упоминании Сан-Франциско.

Его мысли немедленно метнулись к Нику.