#черная_полка

— Предсвадебная фотосессия. Тяжелые рублевские пассажиры, заказчик — свекровь, у меня после разговора голова уже от ее понтов пухнет. Так что придется поработать, деток только жалко…

— Фотошоп тебе в помощь, психолог. Когда ко мне сможешь подвалить? Мысли есть.

— Как режим уйдет, я у тебя.

Инга встала, прошлась по кухне, разминая суставы. Остановилась перед холодильником. Постояла в нерешительности.

А, пошло оно все напрочь!

Достала миску с оливье, бухнула сверху еще майонезу «для цветовой гаммы» и вернулась к ноутбуку. Снова открыла профиль Владика. Появился новый пост.

«Я не люблю смотреть в окно, когда идет снег. Даже если это утро, я его чувствую как вечер, потому что сумерки начинаются в такие дни на рассвете. Снег мечется в фонарях, окутывает воздух, покрывает землю, и моя память тускнеет, густо закутывается в паутину, и только черные пятна ворон, как кляксы…»

На экране компьютера всплыло окошко.

Indiwind

Подключен(а)

проверяла почту?



Inga

Подключен(а)

Не успела

Есть еще задание. Готов?

Агеев Игорь Дмитриевич, журналист, нужны личные данные



Indiwind

принято

см дополнительную инфу о Туманове в

ыслана ссылка

счет в приложении



В письме была только ссылка, без пояснений. Инге уже нравился экстремально лапидарный стиль ее нового помощника. Да и счета пока радовали — суммы были необременительные.

По ссылке открылась статья пятнадцатилетней давности. Газета «Зорька», город Новокузнецк, Кемеровская область.

«Девчонки с нашего двора»

Во дворе на ул. Красноармейской жители регулярно видели компанию девочек-подростков, что сидели без дела, громко переговаривались, смеялись, улюлюкали, матерились и выпивали.

11-летний учащийся, назовем его Анатолий, знал этих девочек около трех последних лет. Все они были из его двора. Однажды девочки позвали Толю поиграть с ними в прятки. Все они были старше его на четыре и больше лет. Девочки увели Толю на частное подворье, где стали его дразнить и задирать. Он начал с ними спорить, после чего одна из заводил сказала: «Кто спорит, тот штаны… снимает». После этого три девочки схватили Толю за плечи, а четвертая сняла с него брюки и начала заниматься с ним оральным сексом. Две других стояли в стороне и подбадривали своих подруг.

После этого одна из девочек сказала, что сделает из Толи настоящего мужчину. Его повалили на землю. Он плакал и сопротивлялся, но девочек это не остановило.

Мальчик сломался. По его словам, непотребство продолжалось около тридцати минут. Затем одна из девочек, наблюдавшая за изнасилованием, испугалась, что безобразную сцену могут увидеть взрослые.

Подростки повели Толю в безлюдное место. По дороге он плакал и вырывался, но девочки оказались сильнее.

Местом для продолжения издевательств стал задний двор общеобразовательной школы. Именно там, возле здания тира, девочки продолжили издеваться над ребенком.

Как заявили в зале суда участники изнасилования, их «игры», а фактически — издевательства, длились больше часа. Толю почти совсем раздели, притом что температура воздуха в тот день была -5 градусов. Затем они его бросили во дворе, а сами разошлись по домам.

Для расследования этого резонансного преступления была создана отдельная следственная группа.

Толя назвал всех четверых девочек, через несколько дней к ним пришли сотрудники милиции. Они полностью признали свою вину. По решению суда они были водворены в следственные изоляторы до судебного заседания.

В отношении Марии Д. и Ольги С. было возбуждено уголовное дело по статье «Насильное удовлетворение половой страсти в отношении малолетнего». По данной статье Уголовного Кодекса задержанным грозило лишение свободы до пяти лет. Двое участниц проходили по делу как свидетели. Ведь они просто стояли в стороне — за что ж их под суд?

Имена участников этой истории изменены по этическим соображениям.




Некоторое время Инга сидела как оглушенная.

Она снова открыла фотографии на странице Владика, посмотрела на его тонкое красивое лицо, на заломленные руки, поняла, кого он ей напоминает: подбитую птицу. Нашла недочитанный пост.

«…как кляксы, как отвратительные пятна Роршаха не дают забыть, а только нагнетают воспоминания. Они истаптывают крестиками белый снег. И я молю их: поставьте крест и на мне, пусть будет так».

Инга открыла диалоговое окно.

Inga

Подключен(а)

Ты думаешь, это Туманов?



Indiwind

Подключен(а)

знаю



Инга набрала Штейна:

— Не приходи пока, я тебе сейчас кое-что пришлю… чтение на ночь. Прости. Под именем Толя — Туманов. Сведения достоверные. Все намного хуже, чем мы думали.





* * *


Конечно, они со Штейном опоздали к началу. Конечно, во всем была виновата Инга. Сначала ждали Катю из школы: «Я должна убедиться, что она дома!» Потом Инга красилась. Потом, когда они были на полпути к Ярославке, Олег объявил, что ему надо сделать крюк и заехать на Гастелло.

— Пока мы в этом районе, я на минуту заскочу. Денег мне там должны, вот что, — ответил он на возмущенный взгляд Инги. — И не делай вид, что деньги тебе неинтересны.

Они подъехали к серой блочной пятиэтажке. Олег исчез в темном подъезде и отсутствовал минут пятнадцать. Вышел злой, с силой хлопнул дверью.

Денег нет, время потеряла.

Потом, конечно, встали в пробку на Ярославке. В дороге поругались. И только когда они бросили машину — у старого, поросшего мхом забора, над которым нависали косые елки и черные стволы еще голых лип, когда после смрада Ярославки в нос ударил запах мокрой земли с неуловимой горчинкой от просыпающихся после зимы деревьев, только тогда Инга почувствовала, что ее отпускает. Олег толкнул калитку — было открыто — и они очутились на стародачном участке, где когда-то рос сад, а до этого — лес, и старые деревья оказались сильнее рук и планов садовода, а может, и нескольких поколений обитателей этого места. И вот теперь лес наступал на запущенные грядки и клумбы, затенял кривые дорожки и ажурные деревянные окна дома и террасы. Все как было когда-то, между войнами и революциями, смертью стариков и рождением детей, в крохотные отрезки мирной жизни, которые тонкой пенкой бурлили по краям огромного города. Инге показалось, что она уже бывала в этом доме однажды, много-много лет назад.

Штейн насупленно молчал.

— Олежек! Смотри! Березовый сок!

— Если ты будешь тут газелью скакать по саду, мы всю съемку провтыкаем, — проворчал Штейн. — Заметь, я не назвал тебя козой!

Но Инга его не слышала. Она, запрокинув голову, смотрела куда-то вверх — на огромную покосившуюся березу.

— Ну кто так сок собирает! Надо же банку к стволу привязывать, а не тазик на землю ставить.

Инга встала на цыпочки, попыталась дотянуться до надреза на березе, но не достала. Тогда она открыла рот и стала ждать, когда очередная капля сока сама туда попадет. Рана на березе была большая, рваная. Как будто дерево задел бортом грузовик. Сок струился по стволу, по нижним веткам, потом каплями срывался вниз. Очередная такая капля пролетела мимо ее открытого рта. Штейн оживился, мигом расчехлил фотоаппарат и начал щелкать Ингу, которая застыла в ожидании новой березовой слезы.

— Не, ну точно с тобой козленочком станешь! — пробухтел он, щелкая затвором.

— Молодые люди! — окликнули их от входа. — Вы поэты?

— Поэты, — не моргнув глазом соврала Инга.

— Тогда поторопитесь. Наверху уже читают.

В прихожей им выдали бахилы, и они тихонько, стараясь не скрипеть половицами, поднялись на второй этаж, в небольшой зал. Дверь была открыта, стояла гробовая тишина. Штейн плечом задел шкаф, на него шикнули.

Все сидели на стульях. В дальнем конце комнаты под голой лампочкой замерла хрупкая девушка, было видно, как она волнуется, а потом зазвучал ее неожиданно низкий и красивый голос.

Помнишь, смяли, начесали,

взбили косы в птичьи гнёзда,